Часы с вариантами

о я слишком хорошо знал, что плата за это в будущем слишком высока. Природа не наделила меня особыми способностями, и по мере приближения к юности золотой запас гениальности непременно бы истаял, поскольку был лишь свалившимся с неба жизненным опытом. Я хорошо понимал, сколь велико будет разочарование близких и злорадство дальних, когда я не оправдаю надежды. Особенно волновал меня отец. Второго крушения надежд он не переживет. Необходимо было подготовить его к разочарованиям.

Подготовка к разочарованиям - непременное условие счастья. Мы так любим очаровываться собою и своим будущим, мы настолько необъективны в этом вопросе, что совершенно закономерные преграды, тупики и заминки воспринимаются как несправедливые удары судьбы. Мы слишком много хотим от жизни, забывая, что того же хотят все другие. Но у жизни ограниченный запас счастья. Не стоит стремиться к обладанию большим куском, достаточно уметь наслаждаться малым. Это так ясно становится, когда побродишь по закоулкам собственной судьбы, то и дело натыкаясь на несбывшиеся надежды и мнимые цели.

Отец сказал мне:

- Сережа, ты совсем забросил шахматы. Почему?

- Мне неинтересно, - сказал я.

- Напрасно. В твои годы редко кто так играет. Ты мог бы стать гроссмейстером, когда вырастешь.

- Зачем? - спросил я.

- Чтобы стать потом чемпионом мира.

- Зачем? - спросил я.

- Чтобы быть первым в своей сфере деятельности. Чтобы тебя все знали, сказал отец, понемногу раздражаясь.

- Зачем? - спросил я.

- Чтобы быть независимым! Ездить по свету! Чтобы тебя все любили! закричал отец.

- А разве меня не любят? - спросил я.

- Кто? - опешил он.

- Ты. Мама. Светка.

- Любим, конечно... Но... этого мало.

- Мне хватит, - сказал я. - Только любите меня, как я вас. Этого хватит на всю жизнь. И еще останется.

- Нет, ты не будешь чемпионом мира, - пробормотал отец. - Ты будешь философом.

А я уже давно был философом.

Каждый человек, проживший жизнь, непременно становится философом. Иначе грош ему цена.

Нет, я не претендовал на создание новых философских доктрин. Я говорю о философии в житейском смысле.

Когда спрашивают: "Как сделать так, чтобы мне было хорошо?" - это не философия, а эгоизм.

Когда спрашивают: "Как сделать так, чтобы всем было хорошо?" - это тоже не философия, а альтруизм.

Философия начинается тогда, когда человек спрашивает себя: "Как примирить первое со вторым?"

Ответ на этот вопрос есть, но я его еще не знаю.

Единственное, чем я с увлечением занимался в новом детстве, была музыка. Мне купили гитару, и я стал ходить в музыкальную школу. Точнее, меня туда водили за ручку - то папа, то мама, то сестра. Я не испытывал унижения. Таковы были условия игры.

К третьему классу я уже сносно играл на гитаре и пел песенки "Битлз" на английском языке, повергая родителей в смущение. В те годы эта музыка еще не была общепризнанной среди взрослых.

В обычной школе я старался быть, как все. Но у меня не получалось быть, как