Часы с вариантами

мурной сегодня...

В сущности, он еще ничего не знал о жизни.

По пути домой отец заскочил в телефонную будку и долго говорил с какой-то Люсенькой, в чем-то оправдываясь перед нею и скашивая глаза на меня. Потом мы пошли в магазин и купили гирлянду на новогоднюю елку. "Купи ружье", попросил я отца. "Денег нет", - сердито отрезал он. "А когда будут?" поинтересовался я. "Отстань. Никогда", - мрачно пошутил он. Если бы ему сказать, что через десять лет он будет привозить из командировок джинсы и видеомагнитофоны, он бы не поверил.

Мама встретила нас как-то буднично и хмуро. А у меня опять из глаз покатились слезы. Как молода и хороша была мама! Как испуганно-ласково склонилась ко мне она, увидев, что я плачу! Я обнял ее и уткнулся в теплую грудь. Она гладила меня и целовала.

- Что случилось, Сережа? - шептала она.

- Случилась жизнь, - прошептал я.

- Что? Что? - не поняла она.

И вдруг заплакала тоже.

Причину маминых слез я разгадал быстро. Достаточно было недели, чтобы понять, что счастье нашей семьи висит на волоске. Внешне все обстояло благопристойно, но внутри зрел конфликт, причиной которого, как я понял, была некая Люся.

Моя мама - максималистка, как я уже упоминал. Характер ее в молодости оказался таким же, как и в зрелом возрасте, если не тверже. По намекам и недомолвкам родителей я установил, что отец влюбился в машинистку редакции, где он работал, и теперь мучается, не зная, что делать. Мать, кажется, не собиралась его прощать, машинистке же было лестно, что за ней ухаживает начальник отдела молодежной газеты. Дело шло к развязке. Мама, как видно, надеялась, что анонимный звонок, благодаря которому она обо всем узнала, злостная сплетня. Отец старался ее в этом убедить, он лгал и изворачивался так, что мне было стыдно за него, но в семье становилось все сумрачнее.

Моя старшая сестра ничего не замечала. Поразительная ненаблюдательность! Впрочем, она только что научилась складывать и вычитать и ужасно задавалась передо мною.

Как-то за ужином она спросила:

- А сколько будет пять плюс три? Вот и не знаешь

- Восемь, к твоему сведению, - сказал я. - А трижды пять?

Она чуть не подавилась.

- Сколько же будет трижды пять? - заинтересовался папа.

- Пятнадцать, - пожал плечами я.

- А... четырежды пять?

- Двадцать.

- А семью... восемь! - округлив глаза, спросила мама.

- Пятьдесят шесть, - ответил я невозмутимо.

Последовала долгая пауза. Светка обеспокоенно переводила глаза с папы на маму. Отец взял меня за руку и увел из-за стола в комнату. Там он прогонял меня по всей таблице умножения.

- Откуда ты это знаешь? - спросил он наконец.

- На Светкиной тетрадке написано. Сзади, - сказал я.

Папа проверил. Действительно, на последней странице обложки Светкиной тетради была напечатана таблица умножения. Папа хмыкнул.

- Слушай, может быть, ты вундеркинд? - спросил он.

- Вполне возможно, - ответил я.

Мы вернулись к столу. Конец ужина прошел в приподнятой обстановке.