Путешествие Иеро

Брат Альдо сказал, что скоро затонувший город кончится. Еще полдня пути и они выйдут из него и подплывут к сухой земле. ВЕликая Топь уходит обратно на север и с этого места больше не подходит к Внутреннему морю. Здесь начинаются обширные прерии и огромные леса, которые тянутся далеко-далеко, очевидно, до великого соляного Лантического океана.

Но им уже не нужно будет идти на восток, скорее их маршрут лежал на юг, через восточный залив Внутреннего моря. Где-то к востоку от Нияны, торгового порта, из которого отплыли те, кто держал Лючару в плену, Брат Альдо надеялся отыскать какую-то лесную тропу, не привлекая к себе внимание врагов.

Вечером они уже сидели на сухой земле вокруг маленького костерка и снова строили планы на будущее.

– Если ты не против, я бы хотел попытаться метнуть Сорок Символов, – сказал Иеро Брату Альдо. Горм исчез по каким-то своим делам и они пользовались устной речью.

– А почему я должен быть против? Предположение – это такое искусство, если так можно сказать, о котором мы, Иллевенеры, мало знаем. Мы изучаем другие области разума и духа. Но я всю жизнь так и не мог понять, почему нельзя пользоваться этим талантом на благие цели. Разве что из страха стать достаточно искусным и предвидеть свою собственную смерть. Может это и отпугивает некоторых людей.

– Можешь посмотреть, если хочешь, – сказал священник, доставая коробку и стихарь. – Ничего секретного в этом нет. Мы не считаем предвидение чем-то таким тайным, хотя и относимся к нему, как к службе.

Когда Иеро вышел, наконец, из короткого транса, он увидел, что Альдо внимательно смотрит на него, а рядом со стариком – Лючара, ее глаза сверкают от подавляемого возбуждения.

– В твоем методе таится некоторая опасность, которую я не смог предвидеть, сказал Альдо. – Твой разум был совершенно открыт и если бы рядом оказался опытный человек, он бы легко тебя мысленно прослушал. Я набросил на тебя сеть поверхностной мысли, что-то вроде ментального экрана, подражающего локальным мыслишкам животным и растений (о да, у растений тоже есть «мысли», хотя, вероятно, вы об этом не подозреваете), чтобы ввести в заблуждение шпиона, который мог оказаться поблизости.

– Спасибо, – хрипло проговорил Иеро. Он раскрыл кулак и посмотрел на символы, оказавшиеся в ладони.

Верхней лежала Рыба. Опять вода!

– Это и не удивительно, – сказал Иеро, объяснив значение символа Иллевенеру.

Далее шли уже знакомые маленькие Башмаки.

– Полжизни я провел в путешествиях. Что ж, значит, – путешествие по воде. Это мы уже знаем. – Орлиный нос склонился над третьим символом. Это был Дом.

– Что это за символ? – напряженно спросила девушка. – Хороший или плохой.

– Ни то, ни другое, – ответил он. – Это Дом. Символ, являющий собой остроконечную крышу. Его значения разнообразны и неблагоприятны. Как ты знаешь или, вероятнее всего, не знаешь, эти символы очень, очень стары. Со временем их первоначальный смысл и правила применения затуманились и сделались неясными; возможны различные интерпретации. Дом – пример одного из таких символов. Он может означать просто «опасность внутри помещения» или «срочно в укрытие!» А еще он может означать вражеское здание или даже город, находящийся поблизости. Для нас в нем сейчас мало толку.

Иеро посмотрел на четвертый символ. Это были крошечные Щит и Меч.

– Они означают поединок для того, кто метал символы. – Он посмотрел на Лючару и улыбнулся, заметив беспокойство в ее глазах. – За всю свою жизнь я уже вытаскивал этот символ три раза. Как видишь, я еще жив. – Больше говорить было не о чем. Иеро убрал фигурки и подозвал Клаца.

Теперь они все трое ехали на лорсе, хотя и медленно. Для Клаца этот груз не был слишком велик, да и наелся он хорошо. Пусть даже и на пониженной скорости он шел все равно быстрее человека, да и шел напрямик там, где человеку пришлось бы обходить.

На следующее утро два часа тряской езды вдоль берега привели их к бухточке, глубоко врезающейся в крутой берег. Когда они оказались на берегу моря, Брат Альдо поднес сложенные лодочкой ладони ко рту и издал звонкий крик, удививший и людей, и медведя, который принюхивался к каким-то следам возле тропинки. Клац навострил уши.

К удивлению Иеро и Лючары, часть низкого поросшего деревьями берега, пришла в движение. Из неглубокой выемки у берега выплыл небольшой двухмачтовый корабль. К его мачтам с латинским вооружением были привязаны ветки, другие ветки и кустики были вплетены в большую сеть, покрывавшую большую часть палубы.

Длиной кораблик был футов в сто, покрашен в коричневый цвет, с высоким носом и кормой. Посреди корабля между мачт была крошечная палубная каюта, вокруг которой лежали какие-то тюки и свертки. По палубе метались люди, выполняя какие-то приказы. Была спущена маленькая весельная лодка, которая поплыла к путешественникам, пока те спускались к воде.

Они спешились, а два моряка, сидевшие в лодке, спрыгнули в воду и вытащили лодку на берег. Это позволило человеку, стоявшему на корме, сойти на сухую землю. Он важно подошел к путешественникам. Лючара прижала руку ко рту, чтобы удержать смешок.

– Это капитан Джимп, – веско произнес Брат Альдо. – Он терпеливо ждал меня и не раз помогал в важных делах и в прошлом, и в недавнее время. Нет более знаменитого капитана торговцев во Внутреннем море. Капитан, позвольте мне представить моих друзей и ваших новых пассажиров.

Капитан Джимп отвесил низкий поклон. Он был чрезвычайно невысок и очень широк. Прямо лохань, а не человек, подумала Лючара. Первоначальный цвет его кожи было трудно установить; настолько его лицо было продублено морскими ветрами и солнцем, что раньше могло быть каким угодно. Он был лыс или, вернее, выбрит, поскольку на затылке у него торчала коротенькая, как поросячий хвост, пепельно-серая косичка. Носил он грязный, заляпанный жиром кожаный кильт, башмаки из невыделанной кожи и зеленый шерстяной плащ, сильно испачканный и потрепанный. Он слегка прихрамывал, оправдывая свое имя, подумал Иеро, и его черные, круглые как бусинки глаза искрились юмором. Руки его были длинные, но производили удивительное впечатление – они были такими же грязными, как все остальное, но с длинными изящными пальцами. Оружия у него видно не было.

– Рад сделать знакомство со всеми, – сказал он на батуа с сильным акцентом, когда взаимное представление окончилось. – Слова Брата мне достаточно. Теперь отпустите своих зверей на свободу и поднимайтесь на корабль. Ветер хорош для пути на юг, но может измениться. – Он сплюнул свою жвачку в сторону Горма и повернулся.

Медведь, сидевший на задних лапах и принюхивающийся к утреннему ветерку, действовал быстро, как молния, Он выбросил широкую лапу и отбил плевок. Затем Горм встал на передние лапы и бросился на ошеломленного моряка, который стоял всего в нескольких футах от него. Медведь кровожадно уставился на капитана, придвинув свою морду не более, чем на дюйм к его лицу, громко всхрапнул и вытер лапу о грязный зеленый плащ. На плаще появились новые пятна и несколько дыр. Горм снова сел, продолжая смотреть на капитана Джимпа.

Капитан наконец вышел из транса, его лицо побледнело под слоем дыма, грязи и загара. К удивлению Иеро он перекрестился.

– Якорем меня по башке! – взорвался он. – Никогда не видел и половины такого! Это животное может разговаривать! Кому он принадлежит? – спросил он, поворачиваясь к улыбающимся путешественникам. – Покупаю! Называйте вашу цену! Я честный моряк, спросите у этого Брата, если не верите мне!

Потребовалось довольно много времени, чтобы втолковать моряку-коротышке, что Горм не продается, что он так же разумен, как и человек. Капитан еще что-то бормотал себе под нос, когда Брат Альдо попросил подвести корабль к берегу, чтобы можно было бросить сходни и завести лорса на борт. Для капитана это было уже чересчур.

– Слушай меня, брат, – сказал он старику. – Я возил тех ковов совершенно случайно, когда у меня была еще не старая лоханка, да и к тому же в недолгих плаваниях, день туда, день сюда – понимаешь? Но я не могу взять этого здоровенного быка. Что подумают люди? Моя «Пенная девушка», самый прекрасный торговый корабль – это барка с навозом? Я спрашиваю тебя, что? Не очень тактично с твоей стороны, брат. Говорящий медведь, женщина – ни рабыня, ни жена, этот забавный северянин (не обижайся, мистер) и теперь еще эта зверюга. Нет, это слишком, я не хочу, нет и нет.