Эффект Эволюции

И вот она — неприятная неожиданность. Горяев внутренне напрягся. «Еще лабораторный сектор считают опасным, а окружающее гораздо опаснее», — иронично пронеслось в его голове.

Кроме сотрудника службы безопасности, как всегда дежурившего здесь, в просторном хорошо освещенном помещении холла был еще один человек. Он стоял в конце зала, спиной к Андрею, и о чем-то беседовал с молодым охранником.

Горяев сразу узнал крепкую неприлично широкоплечую фигуру Гектора. Он как всегда был в своем характерном черном плаще-балахоне.

«Что ему здесь нужно?!» — мысленно произнес Горяев.

Сотрудник службы безопасности и его шеф продолжали разговаривать, и Андрей подумал, что, возможно, ему удастся быстро пройти к выходу, не привлекая к себе излишнего внимания. Общаться с Гектором (пусть даже перекинуться парой слов) или даже поздороваться, ему совершенно не хотелось.

Однако, как только Андрей поравнялся с ними, парень СБ-шник учтиво попрощался с ним. Гектор тут же среагировал на слова своего младшего коллеги и с видом на секунду оторвавшегося от своих дел занятого человека повернулся в сторону Горяева.

— О, Андрей, добрый вечер, — изобразив на своем лице улыбку, поздоровался он. — Что-то вы сегодня поздно. 

И через мгновенье с еле уловимой подковыркой пошутил:

— Впрочем, как и всегда…

— Работа, — многозначительно ответил Горяев, стараясь держаться как можно более непринужденно.

— Понимаю, — кивнул Гектор. И уже вдогонку, когда Андрей фактически выходил на улицу, кинул:

— Да, Андрей будьте внимательны…!

Горяев остановился и, обернувшись, с немым вопросом посмотрел на Рея.

— Все мы знаем, что ты большой любитель пеших прогулок на воздухе… — продолжил Гектор.

Андрей внутренне насторожился. В словах шефа СБ он, казалось, ощущал скрытое ехидство и определенный понятный ему подтекст.

— В окрестностях станции замечен белый медведь, — тем временем пояснял Гектор. — Поэтому настоятельно не рекомендую, для Вашей же безопасности (на этих словах Рей сделал акцент), отходить далеко от лагеря. — И тут же нарочито успокаивающим тоном добавил. — Пока проблема не решиться, конечно же!

— Да, хорошо, я буду осторожен, спасибо, — Горяев постарался выдавить из себя улыбку.

— Всего доброго… — ответил Рей тоном хозяина положения.

— Ну что, этого следовало ожидать, — полушепотом зло бросил Андрей, оказавшись, наконец, вне пределов здания.

Сонм мыслей неприятно и яростно жужжал в голове Горяева: «Дает понять, что знает все о моих «прогулках». Значит, все-таки следит. Намекает, что контролирует каждый мой шаг… И нееет, не спроста он сегодня оказался здесь. Специально ждал. Уверен, специально ждал…»

— Ну и что это значит?! Получается… он намекает… — Горяев вслух выругался, — Что фактически запрещает мне выходить за территорию базы!

Затем он передразнил Гектора, вспомнив самодовольное выражение его лица:

— Не рекомендую, для твоей же безопасности…

Когда первая волна бурных эмоций схлынула, на ее смену пришли другие чувства. Горяеву стало не по себе. Теперь он начинал в серьез опасаться этого человека.

«Интересно, те шорохи, которые я слышал сегодня, они как-то связаны с вероятной слежкой за мной? — с некоторой печальной иронией продолжал размышлять он. — Да нет, ну это, наверное, вряд ли. Хотя кто их знает…»

«А, может действительно медведь?» — в какой-то надежде мысленно спросил он сам себя. Но его разум тут же отверг такую возможность. Слишком уж смешной ему казалась эта версия. Он, как человек с академическим биологическим образованием, да и живущий в России, конечно же, имел определенные представления о северной фауне и, уж безусловно, о повадках такого колоритного ее представителя, как белый медведь.

Что медведю было делать здесь. Его промысел прочно привязан к океану. Долина же расположена достаточно далеко от побережья. Они, конечно, могут иногда заходить вглубь островов и материка. Но, если они и делают это, то только по долинам крупных рек (Горяев даже слышал в Якутии об уникальном случае, когда медведь зашел вглубь материка на расстояние более 500 километров). Здесь же подходящих водотоков нет.

«Ну, можно было бы еще предположить, что это самка, но рыть здесь берлогу для зимовки с детенышами, в любом случае, явно не сезон», — печально усмехнулся Андрей. «Так, что не было никакого медведя, да и быть не могло. Не мог что-нибудь поумнее придумать, болван! Врешь складно, да знаешь мало. Учиться б тебе…» — вспомнил Горяев фразу из старого советского фильма, и на его лице появилась уже более жизнерадостная улыбка. Так устроена была его психика, рано или поздно он стремился страх или негатив перевести в шутку. Такова была его защитная реакция…

11 июля

До запуска главной установки оставалось еще около месяца, и Андрей сосредоточился на работе в лаборатории. Он погрузился в нее с головой, чтобы не изводить себя бесплодно терзающими разум и рвущими душу мыслями.

Итак, взяв себя в руки и справившись, наконец, со своими эмоциональными переживаниями, Горяев тем самым убивал двух зайцев — не привлекал к себе излишнего внимания Гектора, усыпляя его «любопытные порывы» и не зацикливался на бесконечных размышлениях о Мире. Он поставил себе простую задачу — через некоторое время (может неделю или две), успокоившись, собраться с силами и все же наведаться в тоннели, с тем, чтобы подтвердить или же развеять свои сомнения. А там, глядишь, и поговорить с Мирой.

Единственное, что оставалось для него неразрешенной этической проблемой, так это то, что он фактически приближал день, когда установка начнет работать, так и не определившись для себя, хочет ли он этого и вправе ли он это делать. Но, увы, по-другому сейчас было никак. Да и немного времени у него в запасе все-таки еще имелось.

Кошмары, к счастью, больше не мучили его. Во многом наверное потому, что он на следующий же день после того неприятного общения с Гектором сходил к врачу и попросил еще успокоительных, сославшись на плохой сон и переутомление. Тот с радостью прописал и тут же выдал ему заветные капсулы. Кроме того, предлагал регулярно приходить на процедуры, но тут уж Андрей отказался, сославшись на крайнюю занятость.

12–30 июля

Дни шли своим чередом. Работа в лаборатории кипела. Гектор вроде отстал, по крайней мере, Андрей про него забыл. Мира как будто куда-то провалилась, за все прошедшее время не объявилась ни разу. Это и хорошо, ничто не мешало ему по крупицам восстанавливать душевное равновесие. Ну, или, скажем так, он просто взял себе психологический отпуск.

31 июля

Робертс с самого утра был непривычно взвинчен. Однако состояние главного инженера можно было понять. Привезли агрегаты и оборудование, необходимое для завершения работ по увеличению мощности основной генерирующей установки. И вся инженерная служба была занята приемом долгожданного ценного груза.

В направлении вертолетной площадки, гулко разрезая лопастями небо, снижался грузовой Ми-8; это был уже второй за это утро. Борт был оснащен системой внешней подвески, на которой под днищем вертолета мерно плыл темный прямоугольный контейнер.

Андрей наблюдал идущую на посадку машину, стоя у выхода в центральную лабораторию, в которой он пропадал с утра и до поздней ночи, принимая еще большее непосредственное участие в работе всех без исключения исследовательских групп.

«Если Робертс отработает как нужно, то не позднее, чем через десять дней, справившись с доводкой генерирующей установки, он сможет направить все силы на завершение монтажа установки», — мысленно констатировал Горяев.

График реализации проекта продолжал выдерживаться с завидной четкостью.

1 августа

Последнее время Андрей часто испытывал желание поговорить с родителями.

И пару дней назад он смог пообщаться с отцом (матери дома в это время не было). Качество связи было не на высоте (впрочем, как и всегда). Так что половину слов он вообще не расслышал…