Послание Геркулеса

- В конце века все мы так думали. Точка зрения менялась туда и обратно, Гарри. Но если алтейцы правы - а нет оснований полагать, что это не так, - то она представляет собой искаженный цилиндр. Нечто вроде четырехмерной ленты Мебиуса. Понимаешь, если пойти точно туда, - он показал на темное и беззвездное небо на востоке, - и продолжать идти, то в конце концов ты придешь оттуда. - Он ткнул рукой в противоположную сторону. - Только пониже, конечно. Окажешься под горизонтом.

- О'кей, - сказал Гарри.

- Я вижу, ты правша.

Гарри намазывал тост, но при этом наблюдении остановился.

- И что?

- А вернешься ты левшой.

Гарри не стал допытываться подробностей.

- Так почему ты хочешь уничтожить передачу?

Очень неловко было вести такой разговор в общественном месте.

- Гарри, ты чего-нибудь в физике понимаешь? Мы говорим об искривлении пространства. В некоей конечной области степень кривизны может быть увеличена, обнулена или инвертирована. И это только дело техники. Мы говорим о гравитации! Антигравитации, искусственной гравитации. Это все теперь у нас в руках.

- Вроде бы это хорошие новости, Бейнс?

- Если бы дело ограничивалось этим, я бы с тобой согласился. Никаких проблем с выведением грузов на орбиту. Хозяйка прилепит к холодильнику пару антигравитационных дисков и сама отнесет его в подвал. Но ведь можно заставить весь Нью-Йорк упасть в небо - как тебе это? Или превратить штат Мэриленд в черную дыру. - Римфорд устало поднялся. - Бог знает, что еще есть в этих дисках, Гарри. Но я думаю, что ты, или твой начальник, или кто-то еще повыше должен избавиться от них. Просто это для нас слишком.

Мышцы Гарри парализовало холодом.

- Это все уже засекречено.

- Гарри, не будь дураком. Ты знаешь, что утечка - это только вопрос времени. Сведения украдут. Или используют. Единственный надежный способ - прикрыть это все начисто, пока информация не вырвалась на волю. Если она еще не вырвалась.

- Ты говоришь о других копиях?

- Конечно. И может быть, уже поздно.

- Бейнс, ты же знаешь, что мы не можем уничтожить текст. Гамбини об этом даже слушать не станет. У Розенблюма случится сердечный приступ. И они будут правы. Диски с Геркулеса - источник знаний, о каком мы и мечтать не могли. И выбросить их мы не имеем права!

- А почему? Что мы можем из них узнать такого, что существенно превышает наши теперешние знания? Харли это понимает. Они показали нам, что мы не одни, как он сказал, до того, как мы точно узнали, что они заговорят снова. Вот это важно. Только это и важно. А все остальное - детали.

Он доел вафли, допил кофе и жестом попросил счет.

- Я лечу утренним рейсом, Гарри. Если ты сотрешь эту чертову штуку и тебя поймают или если ты сделаешь это открыто и на тебя будут нападать, можешь сказать, что поступил так по моему совету. На это я согласен. И я скажу, что ты поступил правильно.

Диск с Бейнсовской копией передачи Гарри положил в левый нижний ящик стола и прикрыл газетой, будто это могло защитить от кого-нибудь, кто этот ящик взломает. Потом он запер ящик и несколько минут смотрел на него. Потом встал и с вирусом в кармане вошел в лабораторию.

Еще не было шести. Когда Гарри вошел, в лаборатории находились только Маевский и двое лаборантов. Корд посмотрел на Гарри, кивнул и стал чертить свои схемы.

Гарри даже не рассматривал всерьез идею взять на себя стирание записей. Но не мог удержаться от искушения пройти по лаборатории и посмотреть, как это можно сделать.

Он знал, что есть шесть нумерованных копий. Плюс информация на жестких дисках. Четыре в ящике. Маевский работал с пятой, и еще одна была у лаборанта.

Насколько это было бы трудно?

Гарри оставил сообщение на голосовой почте Уиллера, вышел в кабинет Гамбини, написал записку и оставил у него на столе. В обоих посланиях было, в сущности, одно и то же:

«Позвони мне, как только придешь».

- Как бы опасно это ни было, - заявил Гарри, - но решение принимать не нам.

- Согласен, - сказал Гамбини. - Нам надо избежать слишком активной реакции. - Придя утром, он нашел второе сообщение, от Римфорда, которое гласило: «Эд, к сожалению, больше не могу работать в проекте. Желаю удачи».

Они собрались в офисе у Гарри. Он описал им ночной разговор, опустив тот факт, что Римфорд передал ему лишнюю копию. Гамбини все это время кивал, будто предвидел, что Римфорд выкинет такую штуку. Уиллер эмоций не выражал.

- Что меня пугает, - произнес Гамбини после рассказа Гарри, - это как легко сюда зайти и все уничтожить. Мне в голову не приходило, что об этом надо беспокоиться. Прежде всего надо сделать запасную копию и хранить ее под замком. - Он посмотрел на Гарри. - Где вирус?

Гарри достал диск и протянул его, как вещественное доказательство. Гамбини взял диск, повертел под лампой и разломал.

У Гарри упало сердце.

- Он тревожился, - сказал Уиллер. - Теперь, оглядываясь назад, я это вижу. Надо было знать, что может случиться нечто подобное.

Гамбини покачал головой:

- Бедняга. Жаль, что он ни с кем не поговорил.

- Он поговорил со мной, - напомнил Гарри.

- Я имею в виду - со специалистом. Ладно, это не важно. Послушайте, я ему позвоню. Попробую переубедить.

- И что ты ему скажешь? - спросил Уиллер. - Судя по тому, что говорил Гарри, его только одно может успокоить: что мы все разрезали на кусочки и сожгли.

Гамбини нахмурился:

- Ты что, с ним согласен?

- Наверное, стоит об этом поговорить, - предложил Гарри. - Я, кажется, до сегодняшней ночи не понимал, насколько эта штука опасна.

Он глядел на сломанную дискету.

Губы Уиллера сложились в тонкую улыбку.

- Гарри, как ты мог этого не понять? Зачем, по-твоему, все эти режимные ограничения?

- Конечно, риск есть, - сказал Гамбини. - Мы все это знаем. Но риск управляемый.

- Ты действительно так думаешь, Эд? - спросил священник. - Мы говорим о технологии, которая жонглирует звездами. Если она действительно есть в тексте, разве мы готовы ею управлять? Мы еще никак с порохом не можем сладить.

- А до сих пор ты об этом молчал В тряпочку, Пит, - просипел Гамбини. - Если ты так беспокоился, почему ничего не сказал?

- Я - священник. - Уиллер глубоко вздохнул. - Любое мое действие отражается на церкви. И в подобном деле это очень большая трудность. Мы все еще пытаемся объясниться за Галилея. Я потому и сидел пассивно, действовать, как Бейнс, я никак не мог. Но я могу вам сказать, что, каковы бы ни были их мотивы, алтейцы оказали нам медвежью услугу. И жаль, что они не ограничились просто приветом.

- Но почему? - вопросил Гамбини. - Потому что Римфорд увидел способ злоупотребить частью информации? Черт побери, такой риск всегда есть. На каждом шаге вперед есть риск. Но вы подумайте, что нам сейчас досталось! Послание из иного мира. Новые перспективы. Шанс сравнить то, что мы знаем, и что думаем, что знаем, с чьей-то еще наукой. Шанс понять, действительно ли есть у человека смысл существования. Уж если кто-то должен заинтересоваться, то это ты, падре. Мы должны спокойно думать и не впадать в панику. Я бы предложил просто известить исследователей о наших соображениях и предложить им докладывать обо всем, что может создать проблему. И тогда, если что-то возникнет, действовать рационально.

- Я не уверен, что мы говорим о вещах, которые так легко идентифицировать, - сказал Уиллер.

- Черт побери, Пит, против такой логики действительно невозможно спорить! Но давайте все-таки будем разумными. Вам не приходило в голову, что наше выживание как вида может зависеть от того, что мы узнаем от алтейцев? Если добиться технологических прорывов, то появятся способы решения каких-то наших проблем. - В его голосе была мольба о понимании. - С такими дарами все нам будет открыто. Представить себе невозможно, чего мы достигнем, победив гравитацию и покорив такую энергию, которая нам предлагается. - Он глянул на Гарри. - Ты хотел бы взять на себя ответственность за уничтожение такого источника знания? Даже Бейнс, во что бы он ни верил, не мог себя заставить так поступить.