Обретение Энкиду

- Так ведь лучше тебя, Цирка, нет никого. Я дело говорю. Я для того других баб и перетрогал, чтоб убедиться.

- Так ты и других?!. - взвизгнула Цира.

- Ну... Там много баб, среди коммунисток-то. Всё бомбы мечут. Я так думаю, это с недоёбу у них...

Цира изловчилась и плюнула ему в глаз. Мурзик отпустил ее. Она убежала в комнату и с размаху метнулась на мой диван. И там заревела в голос.

- Ну вот... - протянул Мурзик.

- К делу, - оборвал Ицхак. - Ты берешься эту сучку сюда привести.

- Да.

- Она доверяет тебе?

- А то! Я ж говорю, она думает - я этот... бескомпромиссный... В общем, придет.

- В транс войти сможет?

- Введем, - уверенно сказал Мурзик. - Я ей скажу, что это для освобождения эксплоатируемого большинства нужно. Она для освобождения хоть куда войдет. Отчаянная!

- Великолепно, - сказал Ицхак и слегка сдвинул Луринду на своих коленях - чтобы меня лучше видеть. - Теперь второе. Буллит. Этого я возьму на себя.

- А как ты его уговоришь? Булька - скептик.

- Я его напою до изумления. Пьяный Булька хоть на что пойдет.

- Ладно, - сказал я. - И последнее... Хорошо, соберемся мы все. Положим, в офисе соберемся, там места хватит. А кто нас всех в транс вводить-то будет? Не Цира же! Она ведь тоже участвует...

- Я не смогу! - прокричала из комнаты Цира плачущим голосом. - Я тоже Энкиду!

Повисло молчание.

- Может быть, на магнитофон голос ейный записать? - предложил Мурзик. - Пусть бы Цирка наговорила, что там положено... Ну, вы расслаблены, вы расслаблены... Расслабьте глаз, расслабьте ухо... Что там еще? Вы, там, парите в воздухе...

- Не знаешь, молчи! - опять прокричала из комнаты Цира.

- Нет, идея дельная, - сказала Луринду и пошевелилась на коленях Ицхака. - Правда, дельная идея, Изенька?

Изенька сказал, что да, дельная.

- Цирка, ты слова наговорить можешь? - крикнул Мурзик.

- Я с тобой не разговариваю, пидор! - отрезала Цира и появилась на кухне. Глаза у нее были красные, губы распухли, но лицо хранило вызывающе-строгое выражение.

- Ну так со мной поговори, ягодка, - сказал Ицхак.

Цира метнула на него яростный взгляд и кисло сказала в пространство:

- Я могу надиктовать текст и сделать соответствующую магнитофонную запись. Но процесс, который мы хотим произвести, чрезвычайно сложен. В нем участвуют семь компонентов. И не просто компонентов. Это - семь разных человек, разного социального положения, разного образовательного уровня, разного, в конце концов, энкидусодержания. При этом двое даже не подозревают о своей принадлежности к великому герою.

- Говори короче, - оборвал я.

- Я и говорю по возможности кратко. Просто приходится разжевывать... для недоумков.

Мурзик то ли не понял, в чей огород камень, то ли внимания не обратил.

Цира продолжала:

- Следовательно, человек, руководящий процессом, должен присутствовать в комнате физически. Иначе процесс может выйти из-под контроля... и привести к непредсказуемым последствиям.

- Согласен, - сказал Ицхак.

А я спросил:

- Следовательно?

- Следовательно, нам необходимо восьмое действующее лицо. Путеводитель. "И будет у них тот, кто сумеет их отвести туда. И увидят [они] там Энкиду во всем его могуществе", - процитировала она на память таблички из храма Эрешкигаль.

- У тебя есть кто на примете? - спросил Мурзик.

Она ответила, поджимая губы и с явной неохотой:

- Только учитель Бэлшуну.

- Это который синяков тебе наставил, что ли? - переспросил Мурзик.

Цира молча кивнула.

- Ну так и что! - решился Мурзик. - Для такого дела...

- Он не пойдет, - холодно сказала Цира. - Я рассорилась с ним насмерть. И вообще я не желаю его видеть.

- Да ты перестань о себе-то думать, - возмутился Мурзик. - Скоро вообще уж никакой Циры больше не будет. Будет один великий Энкиду...

Цира судорожно вздохнула. Ей было не по себе. Да и всем нам, по правде сказать, не по себе было.

- Следовательно, нам необходимо уговорить учителя Бэлшуну принять участие в нашем эксперименте? - уточнила Луринду. - Я могу взять это на себя.

Цира покосилась на нее неодобрительно.

- Ты не в его вкусе, девушка.

- Да ладно вам, - сказал Мурзик и хлопнул себя по коленям. - Учителя я приведу.

- А ты - тем более, - мстительно сказала Цира.

- Не больно-то я его спрошу, - фыркнул Мурзик. - Приведу и все.

- Как?

- Как? - Мой раб усмехнулся. - А компартия у трудящего человека на что? Да я и взносы им заплатил за полгода вперед...

В тот день, когда Мурзик получил вавилонское гражданство, неожиданно началась весна.

Стоял мокрый, скучный месяц нисану. То и дело принимался идти дождь, иной раз в воздухе снова появлялись сырые хлопья снега, тающие на асфальте. Так тянулось уже почти две седмицы без всякого просвета.

Когда мы вдвоем направились в Литамское управление регистрации актов гражданского состояния, небо было затянуто толщей облаков. Я шел впереди. В одном кармане у меня лежала коробочка с серьгой, в другом - деньги. Мурзик шагал следом. Он тащил увесистую сумку с документами. Таблички глухо позвякивали.

Я повернулся к Мурзику.

- Ты бы их хоть в планшет положил.

У меня был специальный фирменный планшет с карманами для табличек. Ицхак позаботился обеспечить сотрудников своей фирмы.

Мурзик сказал, что он их положил. В планшет. Какие влезли. Мурзик был непривычно бледен.

- Что с тобой? - спросил я резким тоном. Потому что и сам почему-то нервничал.

- Ну... боязно как-то, - сказал мой раб, отводя глаза.

Я остановился.

- Месяц нисану еще не истлеет, как мы перестанем существовать. Сольемся, блин, в едином герое Энкиду.

Мурзик нехотя подтвердил: ну да, сольемся.

- Так что ты ерзаешь? Отклонения сказываются... непатологического характера?

Он пожал плечами.

- Я не нарочно... Да и нужно ли это - ну, освобождать меня? Может, оставить нам эту затею, господин? И так вон сколько сил да денег угрохали...

- Ты что, Мурзик, с ума сошел? Хочешь влиться в нашего общего предка, пребывая в рабском состоянии?

- Ну и что? Мало ли куда я вливался в этом состоянии - ни от кого еще не убыло...

Я наорал на него, и разговор заглох.

Процедура превращения моего раба в вавилонского гражданина заняла ровно четверть клепсидры. Два полуголых вышколенных холуя с электрическими факелами в руках пригласили нас в церемониальный зал.