Начало тьмы (СИ)

…Отари некоторое время ошеломленно глядел на экран. Тупик? Но почему же этого нет в административной истории? Впрочем… Выйдя из оцепенения, он проворно набрал код. Придется проверить еще раз — но не только основные вехи. Существует еще служебная переписка… Секунду спустя он оказался буквально погребен под бесчисленными рапортами, свидетельскими квитанциями, накладными, счетами, отчетами и донесениями, оставшимися в памяти сети еще со времен первой экспедиции. Походило на то, как если бы он подобрал ключи к старому-престарому шкафу, с вожделенной дрожью рук повернул его в скважине, ожидая сам не зная чего — чудес? А из распахнувшейся утробы на него низверглась целая куча пыльного барахла! Отари замотал головой — нет, так не пойдет! Нужна привязка — значит, начинать лучше с синхронизации. Тем более, что это просто — за время пребывания в «котле» все ветвления должны были притереться друг к другу. Последовала новая команда — вскоре Отари уже рассматривал единый научно-административный ряд. И сразу же стало ясно многое. Некая рука, двигавшая нового координатора, как пешку на шахматной доске, проявилась здесь явно и последовательно — именно после уничтожающего вывода о полном провале экспедиции произошла переклассификация. Зачем? Никакого практического значения это ведь уже не имело… Да, конечно — для дела. Но не для хитросплетения политической интриги. Пешка «сыромозгого», для убедительности превращенная в ферзя-координатора, жертвовалась в несложной комбинации — и «сыромозгие» всех миров могли пожинать плоды нового режима автократии, благословенного государства генетической сегрегации. А ведь так и случилось бы! Отари рассеянно побарабанил пальцами по пульту. Его спасло от обвинения в некомпетентности то же, что вывело проект из тупика… Но — будем последовательны. Сперва не мешает выяснить, был ли тупик.

…Спустя десять минут вывод подтвердился с беспощадной логичностью — жалобные вопли рапортов, уклончивые ответы Коллегии, недавнее сокращение численного состава на двадцать процентов, планы свертывания участия Управления Освоения… Нет, вывод был бесспорен — вся экспедиция была накануне свертывания. Она даже существовала лишние полгода — теперь Отари не был уверен, что только благодаря рапортам Бронтома. План неведомого игрока стал ясен — план, сломанный в самом начале. Заслуга в этом отнюдь не самого координатора — и он уже знал, что помогло ему. Стихия — мертвая бездушная стихия ПУВ.

Отари качнул головой — знаем. Именно эти эксперименты ведутся сейчас… И он даже удостоился участия в одном из них. Значит, все правда — дела экспедиции двинулись сразу перед его прилетом, когда ничего изменить было уже невозможно. Кто же знал, что постоянная непостоянна… На миг перед его умственным взором предстал график — волнистая, плавно повышающаяся кривая. Изменение длительности хроносдвига. Чем-то она была знакома… Отари напряг память — но безуспешно. Сколько он перевидал таких кривых на своем веку — и не перечесть… Мысль уже соскользнула в привычную колею — Отари думал о людях, работавших для того, чтобы добыть эту информацию. Они работали рьяно — недаром первый же встреченный им человек засыпал на ходу. Боулистам нужен успех… Но меньше всего им нужен живой координатор из «сыромозгих», причастный к этому успеху. Однако для интеллектуальной элиты они действовали довольно неуклюже, дав Отари в руки оружие против себя. Вернее, превратив самого Отари в оружие… Ему непременно надо остаться в живых.

Голова слегка гудела — взглянув на часы, он понял, что скоро утро. Выключив терминал, не спеша поднялся со слишком узкого для него кресла, мощно потянулся… Постояв в нерешительности, побрел к своей каморке, потом передумал — повернулся к выходу.

…Свежий ночной воздух мягко пахнул навстречу — Отари вдохнул всей грудью и осторожно прикрыл за собой дверь, оставшись один на один с ночной тьмой. Где-то там, в невообразимом далеке, уже чуть серебрился рассвет — человек, прищурясь, смотрел на сереющую полоску горизонта и ни о чем не думал сейчас, отдыхая от умственного напряжения. Он получил сегодня многое — материал для раздумий осел в памяти сырой массой, ждущей своей формы. Но это в будущем. Сейчас его больше интересовали градации плонийского рассвета.

Чуть заметное посерение неба перешло в серебристую паутину зыбких отсветов, затем стали видны контуры холмов — блеклые серые тени на темно-сером фоне… Симфония серого цвета начиналась с pianissimo.

Подождав, когда появиться первый краешек солнца, Отари повернулся и не спеша спустился в привычную обжитую темноту купола. Перед тем, как прикрыть створку люка, он оглянулся — взгляд ухватил словно выцветшее с одного края небо, утратившее глубину, первые осторожные блики воды… Растительность на холмах так и не обрела цвета, оставшись пепельно-серой дымкой — этим она неожиданно напомнила Отари волосы Унома. Но, в отличие от волос, кустарники были неподвижны…

Свет стал слишком ярок — прикрыв глаза, Ило медленно закрыл створку и тяжелой походкой сильно утомленного человека направился к себе — отсыпаться.

Глава 24

…Он проснулся сразу, словно от толчка, вынырнув из пучин сна к сияющему свету, заставившему его задохнуться от догадки… Вскочил, очумело поморгал, осознав, наконец, где находиться. Затем, уже спокойнее, опустил ноги на пол, посидел, вспоминая… Запах? Каким-то необъяснимым образом аромат, который вспомнился во сне, подтолкнул его на эту мысль — вернее, смутную догадку. Терпкий, пресный и одновременно едкий запах — он хорошо запомнил его. Еще бы! Но вызвавший догадку аромат был гораздо слабее… Нагнувшись, Ило нашарил под койкой небольшой пакет и вытащил его на свет. Он не ошибается? В недоумении смотрел он на желтоватые листки — в глаза бросилась пометка: «четвертый экземпляр». Уже без прежней уверенности, ушедшей вместе со сном, разложил листки на смятом одеяле. В глазах зарябило от таблиц, диаграмм, каких-то необычного вида формул… Где же… Ага — сложенный гармошкой график расправил шелестящее крыло, явив свету узорное содержание. Отари некоторое время трудился, соображая, каким же образом запах, услышанный недавно, связан с этой кривой. Что должен напоминать этот график? Он сделал паузу, ожидая ответа… Ну да, конечно — какой же еще график маячил перед ним все это время! Коэффициент g — волнистая линия… Однако на первый взгляд эта кривая не имела ничего общего с графиком мнимой постоянной — та была волнистой, как стиральная доска, а это — гладкая ступенчатая горка. Туман еще клубился в голове, мешая соображать, он досадливо потряс головой — ведь догадка вспыхнула так ясно! Сдержанно вздохнул. Наверное, осечка… С чего он вообще вспомнил этот график? Кстати, что он изображает — Отари присмотрелся к мелкому шрифту осей координат. Та-ак, горизонтальная, как он и ожидал, время. Вертикальная же… Он похлопал глазами, вновь перечитал… Не поверил! — начал сначала… Бросил, и, радостно скалясь, несколько раз больно хлопнул себя по коленям — дурачина! Он просмотрел очевидное у себя под носом! Графики с треском схлестнулись в воображении тем единственным способом, каким только и могли — плавная кривая аккуратно соединяла все точки максимума графика постоянной g! А внизу скромно чернело приписанное рукой Кутюрфа: «Возрастание частоты Праздников Ожидания и табу побережья».