Жизнь на обочине

Дождался утра. Оделся. С трудом переставлял ноги. Но шёл на знакомую свалку. Обычно животные слабость человека чувствуют. Об этом думал всю дорогу. Приготовился к новой схватке. Кусок трубы подобрал заранее. Хотя понимал. Ещё один бой с собаками мне не выдержать. Боялся, что собаки загрызут насмерть. Страшная смерть! Но делать было нечего. Другого выхода не было. Умирать от голода тоже было страшно. Вот и шёл. Полагаясь на милость Божью.

Как ни странно, но всё обошлось. Собаки тоже были больные и забитые. Бой запомнили. Моё приближение учуяли. Трубу в руке увидели. Поступили разумно. Поджали хвосты и сгрудились в отдалении. Не приближаясь. Старался действовать быстро. Испытывать их терпение не хотел. Набросал три пакета и поспешил прочь.

По дороге "домой" добавил пакетов. В аптечном киоске купил анальгин, антибиотик, мазь и бинты. Рядом в продуктовом киоске приобрёл чай и сахар. Это увеличило мой груз и требующиеся усилия ослабевших мышц. Для переноски всего приобретённого. Мышцы болели. Просили передышки. Сил идти было всё меньше. Еле переставлял не послушные ноги. Почти не прятался. Добрёл с передышками до своего убежища и рухнул на тряпки. Брошенные на спальную полку они были моим ложем. Лежал без сил. Приходил в себя часа два. С трудом встал и занялся хозяйственными делами. Растопил печку. Поставил на неё в чайнике. Снег в него набрал ещё до ухода на промысел. Печка грела помещение и чайник. Вот он закипел. Прямо в него насыпал заварки. Сахар клал в кружку. В неё и налил из чайника чая. Смог приступить к еде. Ел и блаженствовал. Запивал еду настоящим сладким чаем. О большем даже мечтать не хотелось. Сытость и тепло помогли слабости. Провалился в глубокий сон. Без сновидений и ощущений. Проснулся от холода. Было утро следующего дня. Печь прогорела и потухла. Чувствовал себя лучше. Встал. Укутался. Отправился за топливом. Осторожно передвигался. Старался не попасть никому на глаза. Собирал дрова и уголь. Собирал усердно. Не ленясь. Все найденное сносил в вагон. Тот, что стоял перед вагоном моим убежищем. Снега насыпало прилично. Добывать топливо было сложно. Провозился до позднего вечера. Угадал правильно. С утра пошёл снег и шёл не переставая. Завалило всё! Радовался этому. Ибо снег замёл и скрыл все мои следы. Через 5 дней заканчивался ноябрь. Первого декабря уже окончательно отошёл от болезни и набрался сил. За это время дважды ходил на свалку. Пополнял запасы продуктов. Были и приобретения. Нашёл старую куртку, валенки, две шапки. О былой жизни на Курском вокзале уже не вспоминал. Уже не мечтал пристроиться на Киевском. Довольствовал тем, что есть. О завтрашнем дне не думал. Жил настоящим. Задуматься было страшно. Да и бесполезно. Что мог изменить? Ничего!

Для меня время остановилось. Ничего в будущем. Очень ограниченные, чисто животные потребности. Еда и тепло. Так мало нужно для тела! О душе речь не идёт. Для нищего и бездомного этого понятия, к сожалению нет. Считает ли общество человеком этого отброса? Ответ очевиден! Хотя он не неприятен для меня.

Для того что бы двигаться, а не лежать всё время осматривал окрестности. Раньше Бережковская набережная, прилегающая к Киевскому вокзалу, была застроенная старыми маленькими заводиками и складами. Попадались и жилые ещё довоенной постройки двухэтажные и трёхэтажные дома. Теперь большая часть этого всего разрушенная и брошенная не привлекала людей. Зимой кое-где обосновались бездомные. Большинство же этих развалин были не обитаемы. Во время своих экспедиций нашёл там и вход в тепловой коллектор. Толстые трубы в коллекторе были горячие. Проходы в коллекторе были сухими и тёплыми. Там было тепло и уютно. В дальнем помещении возле теплового распределителя оборудовал себе ложе. Здесь рассчитывал отсидеться при сильных морозах. Конечно, Москва не Заполярье. Но бездомному при -15 уже конец. Выжить на улице без крова при таких температурах было не возможно. Это понимал хорошо. Вот и приготовил запасное жильё. На случай сильных морозов. Борьба за существование продолжалась назло очевидной бесперспективности и в любом случае печальному концу. Пусть и на день. Но позже. Абсурд! Безрезультатность и неотвратимость исхода понимаешь. А всё равно вертишься. Суетишься. Хотя изменить что-то? Не имеешь возможности. Своим поведением напоминал бабочку, насаженную на иголку.

Лёжал на своей постели и часто смотрел на огонь, горящий в печке. Вспоминал прошедшие годы. Было странно! Но память сберегла все подробности и ощущения. Всё видел ясно и чётко. Как будто покров времени спал. Часто думал о Боге. Взвешивал. Пытался оценить свои поступки. Свою жизнь. Все дела и события.

Могла ли моя жизнь сложиться иначе? Или своими делами и поступками прогневил Господа? За что теперь влачу жалкое существование? В наказание? Эти и множество других вопросов пытался решить. Но ответа не находил.

Хотя и очень, хотелось. Так и шёл декабрь.

Морозы крепчали. Уже горящая всё время печка прожорливо съедала все. Но не могла нагреть мой закуток в вагоне. Бороться с холодом сил уже не было. Вот и сдался. 7 декабря перебрался в коллектор теплотрассы. Там было тепло. Единственной проблемой были продукты. Держать их в тепле было глупо. Протухнут очень быстро. Выход нашёл. Коллектор, имел боковые выходы бетонные коробки, отделённые от тёплых труб. Они зияли дырами украденных или разбитых люков. В них хозяйничал уличный мороз. Он и заменили мне холодильник и кухню. Там на костре растапливал снег. Готовил себе чай. Продукты и вскипевший чайник клал и ставил на горячие трубы. Горячие трубы нагревали продукты, принесенные из холодной кладовой. Благодаря этому питался горячей пищей. Чайник с чаем, поставленный на трубы долго хранил тепло. Продукты брал всё с той же свалки. Собаки больше не нападали. Мой жестокий бой с ними заставил их признать мою силу и права. Так и жил. В ожидании весны и тепла. Отлеживался и предавался воспоминаниям и философским размышлениям. Проходили дни. В тёмном коллекторе время текло не заметно. Что двигало мной? Чего ждал и на что надеялся? Не понятно. Но так жил. Или существовал? Вот и ещё один вопрос для осмысления. Этим и занимался. Коротая однообразные дни. Но однажды моё уединение было нарушено. Все философские мысли улетучились моментально. Когда из глубины тоннеля коллектора раздались голоса. Моментально вскочил. Быстро собрал тряпки, служившие мне постелью. Забросил их на трубы. Уничтожал следы своего присутствия. В голове закрутились тревожные мысли:

"Что это может быть? Люди в тоннеле могли появиться по многим причинам. Облава? Профилактика отопительных труб? Другие бездомные укрываются от холода? Авария на теплотрассе?"

Мысли роем проносились в голове. Паника и страх охватывали меня. Старался не поддаваться этим чувствам. Начал рассматривать возможные варианты.

"Осмотр? Отпадает. Уже давно всё существует само по себе. Профилактики и осмотры не делают. Нет денег, чтобы содержать штаты. Новая действительность отбросила всё, что делалось раньше. Сейчас устраняют только аварии. Да и то в авральном режиме латали старые трубы. Значит если это авария? То дойдут до теплового узла расположенного в камере. Перекроют вентиль. И уйдут. Для меня главное уйти в тоннель за камерой и пересидеть.

То, что это могут быть другие бездомные ищущие пристанища в тепле сомнительно. Зачем им так далеко идти? Места в тоннеле много бездомные расположатся сразу. Ходить, осматривать всё им будет лень.

На облаву тоже не похоже. Обычно это делают с собаками. А их я не слышу".

Вот и придумал выход. План у меня был прост. Уйти дальше в тоннель и затаившись переждать. Точнее дождаться ухода нежданных посетителей.

Так и поступил. Старался ступать, как можно тише двинулся вглубь тоннеля. Прошёл камеру теплового узла и затаился в выемке стены тоннеля. Но шаги и голоса приближались. В тоннеле было когда-то освещение. Плафоны с перегоревшими лампочками до сих пор ещё местами украшали стены. Но лампы давно уже никто не менял. Часть плафонов сняли для личных нужд. Народ всегда жил понятием. Если можно взять бесплатно. Зачем покупать? Так растаскивали всё. По этой причине в тоннеле было темно. Шедшие по тоннелю люди освещали свой путь фонариками. Их лучи плясали по стенам, трубам, полу и потолку. Они приближались. Осторожно отступил дальше и замер.