Станция Араминта

Металлическим голосом Сандж спросила:

– Вы лично убили кого-нибудь из этих бандитов, зная, что, может быть, они и не в курсе ваших правил?

– Когда бандиты пытаются нас убить, то мы очень быстро теряем способности к рассуждениям, – криво улыбнулся Глауен, – Мы даже не задумываемся о том, что они может быть не знают, что им грозит.

– Раз уж мы подняли этот вопрос, – холодно сказала леди Клайти, – то разрешите мне спросить: что происходит с йипи, которых вы задерживаете на лесных краях? Вы также легко убиваете и их?

– На этот вопрос я не могу ответить с легкостью, – с улыбкой ответил Глауен, – Йипи почти всегда сдаются не оказывая никакого сопротивления.

– Ну, и какова их последующая участь?

– Она с годами меняется. Сначала им просто наносили отличительную татуировку и отправляли обратно на Лютвен. Такая политика не могла остановить нарушителей, тогда их стали посылать на дорожное строительство на мыс Джоурнал, это происходило до тех пор, пока там еще была потребность в рабочих руках. Теперь мы используем новую технику, которая, похоже, работает очень хорошо.

– И в чем же заключается эта ваша новая техника?

– Йипи отправляются во внешний мир, на Соумджиану или в мир Мултон, где им на год или два находят подходящую работу. Осужденный сам оплачивает все наши издержки; когда срок кончается, йипи уже имеет работу и свободен делать все, что ему вздумается, кроме, естественно, возвращения на Кадвол. Фактически он становится эмигрантом во внешний мир, что, в принципе, и является нашей целью. Все счастливы, кроме, возможно, Умфау, который предпочел бы разработать собственную систему наказаний.

Эгон Тамм оглядел из конца в конец стол:

– Есть еще вопросы? Или можно считать детальное изучение деятельности Бюро В законченным?

– Я узнала даже больше, чем хотела, – заявила леди Клайти.

Леди Кора посмотрела на небо.

– Похоже, что поднимается бриз и становится прохладно. Может пойдем в дом?

Все направились в гостиную.

– Теперь все могут найти себе занятие по вкусу, – объявила леди Кора, – Я с Эртрун пойду смотреть репродукции листьев. Очень изысканное издание, как говориться в предисловии «кажется, что каждый листик дрожит». Клайти, может присоединишься к нам? А ты, Сандж?

Сандж с улыбкой покачала головой.

– Спасибо, Кора, но у меня совсем не растительное настроение.

– Ну, как хотите. Мило, ты можешь показать Сандж и Глауену тайный каменный пруд, который ты на днях обнаружил.

– Тогда он больше уже не будет тайным, – заметил Мило, – Если хотят, то могут сходить и поискать его сами. А я пока покажу Джулиану нашу новую энциклопедию боевой техники.

– Во имя самого драгоценного Гаеа, – выпалила леди Клайти, – это еще зачем?

– Иногда удобней убить оппонента, чем спорить с ним, – пожал плечами Мило.

– Мило, твой юмор переходит все границы, – поджала губы леди Кора, – это уже близко к безвкусице.

– Принимаю твое замечание, – поклонился Мило, – и отказываюсь от всех своих заявлений. Пошли смотреть пруд.

– Не так уж сразу после обеда, – взмолился Джулиан, – я что-то немного осоловел.

– Делай, что тебе хочется, – сказала леди Кора, – Эртрун, так мы идем смотреть репродукции?

Обе дамы удалились. Остальные рассеялись по комнате. Глауен раздумывал над тем, что сейчас вполне подходящее время покинуть компанию. Вейнесс почувствовала его наполовину сформировавшееся желание и легким движением пальцев и многозначительным взглядом дала понять, что не хочет, чтобы он уходил.

Глауен, как и перед обедом, устроился на кончике диванчика. Леди Клайти пересекла комнату и уселась напротив Джулиана.

Мило и Вейнесс суетились у буфета, сервируя рюмки с очищенным бренди и твердые темные пастилки.

– Вот так мы и проводим долгие зимние вечера на Штроме. Надо окунать кончик пастилки в бренди, а потом, когда он станет мягким отгрызать его Сначала процесс кажется бессмысленным, но потом ты замечаешь, что не хочешь от него отрываться.

Леди Клайти отмахнулась от предложенной тарелки:

– У меня нет терпения для такого занятия.

– Тогда, если не возражаете, просто выпейте бренди, – предложил Мило.

– Спасибо, я несколько расстроена и от бренди у меня только закружится голова.

– Может быть вы хотите полежать и немного отдохнуть? – заботливо предложил Мило.

– Конечно нет! – отрезала леди Клайти, – Я вовсе не устала. Не буду заострять внимание на деталях, но я шокирована и удивлена тем, что услышала за обедом.

– Если я правильно понял, – холодно улыбнулся директор Боллиндер, – то мы все должны разделить удивление леди Клайти, а возможно и принять участие в нервном расстройстве.

– А я вот не могу понять, как вы можете быть спокойным, – заявила леди Клайти, – вы же слышали, как джентльмен, молодой офицер из бюро В описывал свою работу. Определенно вы должны бы были заметить отсутствие у него самосознания, или, может быть, это просто моральный вакуум? Меня убивают такие задатки в столь молодом человеке.

Глауен хотел было вставить слово в свою защиту, но его голос потонул в потоке слов возмущенной директрисы.

– И что мы узнали про Бюро В? Мы увидели безразличие к человеческому достоинству и попрание базовых прав человека. Мы услышали про ужасные деяния, сотворяемые с холодной расчетливостью. Мы столкнулись с заносчивой чванливой автономностью, которую Хранитель и не думает пресекать. Ясно, что он просто игнорирует свою ответственность, в то время как агенты Бюро В задерживают, убивают, депортируют и делают еще Бог знает что! Короче, я возмущена!

– Ну вот, ты свое и получил, Хранитель! – Директор Боллиндер повернулся к Эгону Тамму. – И как ты ответишь на такое довольно резкое обвинение?

– Директор Вердженс говорит горячо и со смаком! – Эгон Тамм сурово покачал головой. – Если бы ее обвинения имели под собой основу, то мне и моей работе можно было бы предъявить серьезные обвинения. К счастью, это полная белиберда. Директор Вердженс – человек достойный, но у нее очень избирательный взгляд на происходящее, она хочет видеть во всем только то, что подтверждает ее теории. Вопреки ее страхам, я очень тщательно слежу за работой Бюро В. Я могу сказать, что персонал Бюро строго соблюдает законы заповедника. Так что все очень просто.

Джулиан Бохост оживился.

– Но в конце концов, я бы не сказал, что все так уж просто. Законы, на которые вы ссылаетесь, давно устарели и далеко не так безупречны.

– Вы имеете в виду Законодательство? – поинтересовался директор Боллиндер.

– Прошу вас! – улыбнулся Джулиан, – Давайте оставим в стороне резкость, иррациональность и истерики! В конце концов, Законодательство породили не какие-то там пророки или провидцы. Оно было создано с целью влиять на определенные условия, которые нынче изменились; Законодательство ныне – окоченевший, застывший мегалит темного прошлого.

– Метафора Джулиана, возможно, и слишком сильна, – хихикнула леди Клайти, – но он правильно уловил ситуацию. Законодательство необходимо пересмотреть и привести в соответствие с современным мышлением.

Глауен опять попробовал заговорить, но леди Клайти еще не закончила.

– Мы должны придти к согласию с йипи; это наша самая великая задача. Мы должны прекратить угнетение этого отсталого народца: должны прекратить изгонять их из дома и убивать. Я не вижу никакого вреда, если мы позволим им поселиться в лесной зоне Мармиона; там все равно останется достаточно пространства для диких животных.

– Милая моя леди Клайти! – с удивлением воскликнул Мило, – А не забыли ли вы кое-что? По первоначальному голосованию Общество Натуралистов объявило Кадвол заповедником навечно и определило дозволенные человеческие поселения, которые и закреплены Законодательством. И вы не можете обойти это положение.

– Вовсе нет! Как лидер и как член партии ЖМС я могу это сделать и я это сделаю; альтернативный курс означает только войну и кровопролитие.

Она хотела продолжить, но Вейнесс перебила ее: