Наследники Хамерфела

— Я бы сказал, если сначала ты поведаешь мне, зачем ты и твои люди шли с полной выкладкой против короля Айдана, у которого с собой только почетный эскорт и который прибыл в эти горы как частное лицо, чтобы прекратить старинную вражду между Хамерфелами и Сторнами…

— Так я тебе и поверил, — насмешливо бросил Скатфелл. — Даже здесь, в горах, мы знаем, что Хастуры хотят прибрать к рукам все наши земли.

Аластер молчал, чувствуя, что его уверенность пошатнулась. Неужели король Айдан действительно хочет подчинить себе Хеллеры? Аластеру казалось, что король миролюбив, а кроме того, у него слишком много забот в Нижних Землях, и он просто хотел прекратить никому не нужное кровопролитие.

Колин из Скатфелла увидал подошедшего к ним Конна и произнес:

— Значит, вы оба живы? Мне говорили, что близнецы Хамерфелы были убиты много лет назад. Теперь я понимаю: здесь есть о чем рассказать, и хотел бы услышать всю историю из первых уст.

— Ты обязательно услышишь, причем в виде баллады, — сказал подошедший Гейвин. Он с грустью посмотрел на тело старой собаки, оставленное Аластером у края поляны. — И она тоже будет героем этой баллады — собака, сражавшаяся как женщина-воин, чтобы защитить своего хозяина. Но мне кажется, что в переговорах должны участвовать еще и Айдан со Сторном. — Он указал на шедших к ним двоих мужчин в сопровождении Эрминии, Флории, Ленизы и Джермиллы. Тогда налицо будут все участники междоусобицы.

Колин из Скатфелла улыбнулся.

— Это не совсем так, я ни с кем не состою во вражде. Хотя мой кузен с юга, похоже, пытается завязать со мной ссору. Теперь скажите, зачем вы настроили всех медведей и кроликов в этих лесах против меня, и я буду считать, что между нами мир.

— С удовольствием, — произнес Аластер. — У меня нет претензий к Алдарану, по крайней мере, мне не известно о таковых. Одной вражды для меня хватает с лихвой! Мы подняли зверей, чтобы помочь королю Айдану, шедшему сюда в сопровождении двух десятков телохранителей рассудить меня с лордом Сторном. И у него нет намерений затевать ссору с тобой, хотя кто знает, о чем он мог подумать, обнаружив, что ты встречаешь его армией, тогда как он пришел сюда безоружный. Я тоже хотел бы это знать.

— Итак — опять все сначала, — едва не впадая в ярость, произнес Колин. — Я вышел в поход против королей Хастуров, которые хотят завоевать Алдаран.

На поляне появился Хастур в сопровождении десятка воинов и нескольких герольдов. С ним был и Валентин Хастур. Колин смерил их колючим взглядом.

— Если мы будем вспоминать все причины разногласий между Хастурами и Алдаранами, то проторчим здесь до завтрашнего вечера и ни к чему не придем. Я здесь, — произнес король Айдан, — чтобы положить конец вражде между Сторнами и Хамерфелами. Других причин нет.

— А откуда я могу это знать? — спросил Алдаран.

— Хочешь верь, хочешь — нет, но я явился единственно ради того, чтобы покончить с враждой Сторнов и Хамерфелов. Она длилась слишком много поколений, и слишком мало людей осталось в каждом из этих родов. Никто из живущих ныне не знает, кто здесь прав, кто — виноват, и никогда не узнает. Скажи мне, Сторн, согласен ли ты протянуть руку дружбы лорду Хамерфелу и дать клятву соблюдать мир в этих горах?

— Согласен, — обдуманно ответил лорд Сторн. — И более того, я отдаю ему руку моей внучатой племянницы Ленизы, в результате чего наши земли объединятся, и так будет на протяжение последующих поколений.

— Я с радостью беру ее в жены, — официально произнес Аластер, — если она на это согласна.

— О, думаю, она возражать не будет, — сухо сказал Сторн. — Мне довелось выслушать весь тот сентиментальный вздор, что несла она о тебе гувернантке в твое отсутствие. Она будет твоей, не правда ли, девочка?

— Если ты таким тоном называешь меня девочкой и отстраняешь от себя только для того, чтобы покончить с какой-то старинной враждой, то я надену меч, буду жить и умру незамужней, как одна из меченосиц! Ты возьмешь меня к себе, Джермилла?

Рассмеявшись, Джермилла ответила:

— Что ты будешь делать, если я скажу «да», глупышка? Говорю тебе, выходи-ка ты замуж за Хамерфела и воспитай с полдюжины дочерей, а потом, если они захотят, разреши им носить меч.

— Тогда, — улыбнулась Лениза, — если это действительно поможет положить конец нашей вражде…

— Значит, ты полагаешь, что способна решиться на это, — улыбнулся Аластер. — А я уже объявил, что женюсь на тебе, если ты согласна. Значит — решено.

— Раз уж зашла речь о свадьбах, — вступил в разговор Валентин Хастур, — то теперь, когда наследники Хамерфела восстановлены в своих правах, у кого из вас просить мне руки вашей матери?

— Ни у кого, — твердо заявила Эрминия. — Молодой меня никто не назовет, и своей рукой я могу распоряжаться по собственному разумению.

— Тогда — выйдешь ли ты за меня замуж, Эрминия?

— Я, наверное, уже слишком стара, чтобы подарить тебе детей…

— И ты думаешь меня это отпугнет? — пылко сказал он и заключил в объятия покрасневшую женщину.

Эдрик зло на нее посмотрел и произнес:

— Ты же прекрасно знаешь, что я ждал окончания сражения, чтобы самому попросить тебя…

— О Эдрик, — сказала она. — Тебе ведь известно, что я люблю тебя как сестра. А если мой сын женится на твоей дочери, разве не будем мы достаточно близкими родственниками?

— Полагаю — да, — мрачно ответил тот. — И теперь, когда все улажено…

— Нет, не все, — произнес Конн, впервые вступая в разговор. — Я говорю о выселении людей по той лишь причине, что сейчас доходней развивать овцеводство, и это выселение моих людей с ферм на смерть должно быть прекращено.

Тут же вступил Аластер:

— Напоминаю тебе, брат, что это не твои люди.

— Тогда, — с вызовом сказал ему Конн, — я буду или судиться, или драться с тобой за них. Я вырос с этими людьми и сохраняю им верность…

— Не могу обещать сделать то, чего ты хочешь, — произнес Аластер. — Ведь всем ясно, что горы непригодны для земледелия. Пораскинь мозгами и ты сам это поймешь. Что толку, если все мы будем голодать, но если ты бросаешь мне вызов, то вынужден тебе напомнить: ты, братец, — безземельник.

— Нет! Этого не будет! — перебил их Айдан. — Недавно в мое владение перешло имение на южной границе, где климат более мягкий и земледелие до сих пор процветает. Я дарю его тебе, Конн, если ты пообещаешь быть мне верным вассалом.

— Обещаю, — благодарно произнес Конн. — И заявляю, что любой человек, которого сгонят с земель в Сторне или Хамерфеле, сможет прийти туда и получить, если захочет, землю для ведения хозяйства. И если захочешь этого ты… — обратился он к Флории. — Будучи безземельным, я не мог ничего тебе предложить, но теперь, благодаря королю Айдану, — могу. Согласна ли ты стать моей женой?

Флория ослепительно улыбнулась ему в ответ.

— Да, — сказала она. — Согласна.

— Ну вот, наконец-то все кончилось точно так, как должна кончаться классическая баллада — множеством свадеб, — произнес Гейвин. — И эту балладу я непременно напишу!

— Несомненно, дорогой мой мальчик, — сказал Айдан, лучезарно улыбаясь. — И лучше — пиши ее своим сердцем.

Гейвин улыбнулся.

— Я уже начал.

И все в горах узнали балладу о близнецах — герцогах Хамерфелах и о старой собаке, которая отдала жизнь, спасая хозяина в последнем сражении. Но, как и все правдивые баллады, она претерпела много изменений, пока дошла до нас.