Дороги души: мирские жители

Подивился бывший джинн. Подумалось ему: сильны они против того, что можно очертить геометрическими множествами. Но что если сжатый огонь обрушит на них свои силы? Машины, несущие пылающие границы, стали подниматься вертикально и уставились надменно вверх своими силуэтами, стартовав с на­земных позиций, превратившись в горячие искры, несущиеся по наклонной траектории на позиции противника. Внезапно молчание противника было нарушено: три генерала, ведущие армии, заговорили разом. Спросили они насмешливо: а существуют ли средства защиты от падающих огней? Существуют: наш посланник видел их в ваших подгорных чертогах. Очертаниями граней механизмов, их проекций и важных вершин, движущихся частей и опорных элементов – всем этим было прочерчено пространство вокруг войск. А в следующий миг грани и линии оделись броней, подвижные элементы сталкивались с грохотом в нужном ритме, а опорные грани очертились линиями скал. Распался сжатый огонь и потух брызгами на черном камне: неодолимы мощью оказались подвижники таинственного клана.

Долгие годы жил бывший джинн в дивных свершениях: город тих и безопасен от страха, и не было такого, чего не смогли бы понять деятели городских производственных библиотек. Сделались они угрозой для всей округи: а все скрытое бывший джинн часто попросту воровал. В результате кражи рождалась не потеря, но приобретение. Ибо теперь полезное служило всем в тысячах копий. Говорил бывший джинн своим советникам: да, мы переняли знания и суть пришедших кланов. Но перед этим –  потерпели унизительное поражение в битве. Если мы увидим когда подобных, просящих земель, – теперь уж будем знать. Лучше жить в одиночестве непобежденными, чем терпеть обиды и страхи от собратьев –  таково было мнение бывшего джинна.

Так и случилось: в один из дней пришли нежданные гости, и пришли они в роли просящих. Но еще до этого бывшему джинну приснился устрашающий сон: будто все жители спокойного города стали беззащитны, а с небес им в спины вонзаются птичьи клювы и когти, и нет от них спасения. Беззащитны без доспехов, беззащитны на равнине, беззащитны безоружны. Печальными криками и безответной кровью пропитался сон. А когда он проснулся – то увидел: его одежды рассохлись, проявились в них изъяны. Проснулся, как безумный: кинулся укреплять стены, раздавать приказы. Боевые дежурства были усилены, оружие приведено в полную готовность к отражению возможного вторжения.

На следующий же день свершилось: в утреннем небе россыпи огней. В утреннем небе встает искусственное солнце. В утреннем небе лучистый свет! Подобно птицам спустились с небес многокрылые, многорукие, многоперые грани. Их оперение ввинчивается в свежий утренний мир, создавая тягу, и прерывистый резкий звук далеко разносится потоками ветра.

Уже к вечеру в роскошные дворцы прибыла делегация. Просили они не земель и не денег. Просили они защиты в войне и времени: от ужасной угрозы бежали они, но и огромную ценность несут с собой, проблема лишь в том, чтобы завершить начатое. Злые силы приняли облик львов…

Делегат говорил так:

– Равнина, ветер, засыпающий нас потоками песка. Дальнее небо, отливающее голубоватым светом пробуждающегося утра. Вокруг – темные силуэты. Не двинутся, не шелохнутся. Все смотрят на встающую зарю. Вместе с зарей придет долгожданный бой. Я кладу руку на плечо стоящему справа. Это женщина. Мы все одеты в кольчуги. Через плечо у каждого - подобие раскрывающихся копий с мерцающим внутри фиолетовым огнем. За плечами у каждого - четыре лезвия сужающихся в четырехгранную иглу.

Один из нас вышел вперед и сказал:

– Слушайте! Там, впереди, не будет никого. Только враги. Поэтому стрелять неприцельным огнем. Там, впереди нет ничего, что бы нас волновало. Ни машин, ни инфраструктуры. Стрелять неприцельным огнем. Там, впереди, будут только львы. Стрелять так, чтобы и ангелы услышали, как сокрушается враг. Мы знаем, – и идем неостановимо. Мы знаем, наше дело – правое. Сегодня, сейчас поднимающийся рассвет накроет темные земли, но мы встретим и следующее утро. Мы знаем. Мы вместе. Мы здесь.

Внезапно земля наполнилась дрожью, воздух как будто высох. Видно было, как высыхает кожа и с нее испаряется влага. Прозвучала команда: активировать обращающуюся защиту. Вмиг каждая фигура оделась в бело-серебряный блеск, а сухость и пепельная тьма отошли от голов и тел. Мы стояли, мы ждали, без страха глядя в голубое небо. Каждый мечтал о своем, ожидая врага. Долго стояли мы и вот, на горизонте появилась темная туча, изредка освещаемая золотыми сполохами. Львы невероятно большие, много тонн весом шли, а на груди у них были пластины как бы из рога. От одного взгляда на них сводило губы. Пластинами и накладками были укреплены львы, а на каждом смрадном теле были показаны витиеватые узоры, закругляясь вязью. Несли они темный смысл – несли они все злое: примитивную магию, оккультизм, взывание к мертвым, гадание на костях и варение трав.

Шли львы одним строем, шли не думая ни о чем и лишь упрямство светилось в их глазах. Вышел тогда наш командир вперед, молвил – смотрите, я это делаю так – и пусть я погибну – но те, кто будут славить наш подвиг – не забудут!

Его руки сплелись с кольчугой в одно целое, став единой мятущейся дланью, в которой были переплетены кожа и кольчужные звенья, сверкавшие серебром. Эта рука мерцала и не имела единого места в пространстве. Она вращалась в четырех плоскостях одновременно и неожиданно, припав к земле, впиталась в горло первого бегущего льва. Он остановился, в тот же миг рука кольчужными звеньями обвила тушу и скрутилась – затрещали кости, полилась кровь, а соседние львы пали. Никто не мог понять, отчего они погибли. Возвратился обращающийся дух к генералу, воскликнул он: а никто и не обещал вам легкой смерти!

Кинулось войско вперед, я тоже побежал, и ярость, как кровь заливающая глаза – окрасила мир в другие цвета. Одного льва удалось, используя силу ускорения на рывке разрубить пополам. Однако по невнимательности, по попущению высших сил – на кольчугу из обломленного рога пролилась дурно пахнущая мутно-зеленая жидкость. Воин рядом сказал: я позабочусь о твоей семье! даю слово! Не подведу! Ответил я: нет! Силы жизни во мне больше. Я поглощу сердце льва! Подполз я к павшему льву и, погрузив руки в его грудь, вынул красно-золотое сердце. Открыл рот с обугленными, опаленными губами, выжал кровь себе на язык. От прикосновения к золотому сердцу мои руки стали как трепетный огонь, и поглотил я сердце и пожрал его. Я почувствовал, как внутри меня вырастают внутренние органы, а моя сила направляла их. Дыхание жизни забилось во мне и окрепло. Теперь же мне предстояло самое трудное: выраставшая плоть трансформации имела сродство ко злу и я стал испытывать эту черную плоть разумом. Она частично разрушалась и отравляла кровь, а сердце взывало все новую растущую плоть, залечивая раны. А тем временем разум снова изымал тьму из общей структуры – и разрушалась она, отравляя кровь. Когда же все закончилось, я встал невредимый, стоя прямо, поправлял доспехи, на которых белое серебро и стальное стекло были погнуты и обуглены, и разбиты. Я же в них – теперь был невредим, а на моей груди засверкали медали. Времени было достаточно, чтобы обновить статус из главного штаба. Медленно ходили мы, отдыхали, пили крепкое вино и славили Господа.

Так окончил делегат, добавив: как вы можете видеть, лишь тяжелое вооружение способно противостоять врагу в этой войне. И мы пришли просить помощи: внутри граней приземлившихся модулей вы увидите ядра невиданного оружия. Итак, войдите туда, охватите суть и структуру, создайте легионы этих машин!

Вскочил бывший джинн с трона, закричав: я войду туда! Во имя всего доброго, во имя лучших начинаний! И вот он, а также четверо самых способных понимающих вошли в хранилища, упавшие с небес. Руки бывшего джинна растекались, подобно расплавленному серебру, окутывая техническое ядро. Но внезапно бессильный ужас отразился в его глазах и никто не знал причины этого лучше, чем он сам: технологии ядра не поддавались ассимиляции! Их невозможно было скопировать. Пространственные структуры, сплетающиеся иероглифами огромной сложности – на них привык опираться бывший джинн. Теперь же он осознал: все это было лишь тенью! Ядро предугадывало его трансформацию, эффективно разрушая интерфейс взаимодействия. Энергетические рисунки в нем невозможно было оценить никакой степенью сложности: они попросту кипели трансформационным хаосом, порождая сонм вариантов и воз­можностей одновременно.