Заводная ракета

— Не волнуйся, теперь ты профессионал. — Он ободряюще стиснул ее плечо.

Решение посетило ее только в тот момент, когда она сделала шаг вперед, стоя перед толпой зрителей: она постаралась донести до них ту же мысль, что и в Зевгме, но свой задний взгляд сосредоточила на расположенной позади пустой стене, убедив себя в том, что все зрители в зале пристально смотрели вовсе не на ее, а на эту умиротворяющую белизну.

После того, как Евсебио выполнил свою часть работы — с небольшими отличиями от первоначальной версии, в которой он хвастался ракетой размером с целую гору, — подошло время вопросов. Все жители Красных Башен, с которыми им довелось побеседовать, говорили, что им придется отвечать на вопросы прямо со сцены — такова была местная традиция, неуважения к которой им бы не простили. Джулио — наниматели которого в обмен на довольно-таки броскую рекламу своей газеты оплатили половину аренды зала — присоединился на сцене к Ялде и Евсебио, чтобы сыграть роль ведущего.

Ялда мысленно подготовилась к предсказуемым шуткам в духе «Почему я не могу прогуляться во вчерашний день?» или, быть может, даже извечному «Где ваш ко?».

Первым, кому Джулио предложил задать вопрос, был пожилой мужчина. — Как вы собираетесь поддерживать машины в работоспособном состоянии? — громко спросил он.

— В ракете будут оборудованы мастерские на все случаи жизни, — сказал Евсебио.

Его собеседника ответ не впечатлил. — А как же заводы? Шахты? Леса?

— У нас будет запас минералов, — ответил Евсебио, — а также сады для выращивания природных материалов и пищи.

— Запасы, которых хватит на целый век? Почва, которой хватит на целый век? И все внутри одной башни? Очень сомневаюсь.

Джулио передал слово другому слушателю с вопросом.

— Как вы собираетесь регулировать численность населения? — спросила женщина.

— На данный моменту у нас скорее нехватка, чем избыток пассажиров, — ответил Евсебио.

— Удвойте это число несколько дюжин раз, — сказала она, — и ответьте мне, где вы разместите всех этих людей и как прокормите?

На лице Евсебио стало проявляться волнение. — Уровень смертность в пределах ракеты будет точно таким же, как и в любом другом месте. Численность городов не увеличивается ровно вдвое с каждым поколением, — ответила Ялда.

— Значит, медицина развиваться не будет? Эру за эрой этих путешественников будет заботить лишь проблема гремучих звезд…, которые им самим больше не угрожают?

— Развитие медицины может одновременно способствовать как контролю над рождаемостью, так и снижению смертности, — сказала Ялда.

— Может — но что, если все сложится иначе?

Вопросы продолжались в том же духе — сложные, но, без сомнения, относящиеся к сути дела. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Джулио объявил об окончании встречи; Ялда так вымоталась, что не сразу заметила, как вопросы сменились одобрительными возгласами и аплодисментами со стороны публики.

— Все прошло неплохо, — прошептал ей Джулио.

— Правда?

— Они восприняли тебя всерьез, — сказал он. — Чего еще ты хотела?

В фойе они завербовали больше трех дюжин волонтеров, но ни одного пассажира. По сравнению с Зевгмой местные жители гораздо охотнее соглашались с доводами Ялды относительно гремучих звезд и даже абстрактными принципами, которые лежали в основе решения, предложенного Евсебио — но ни один из них не был уверен в том, что ему удастся создать искусственное поселение, которое они бы захотели передать своим внукам, чтобы те провели в нем всю свою жизнь.

Слуга препроводил Ялду, Нерео и Евсебио в столовую, после чего удалился.

Паоло стоял в дальнем конце комнаты, перелистывая толстую пачку бумаг. Он выглядел моложе, чем ожидала Ялда — может, чуть старше двух дюжин лет. Он положил бумаги на полку и подошел к ним, указав на широкий круг подушек на полу. — Добро пожаловать в мой дом! Прошу, садитесь!

Нерео представил ему Ялду и Евсебио. Ялда постаралась унять чувство тревоги, охватившее ее при виде этой роскошной комнаты; стены украшала абстрактная мозаика, а выбор разложенных перед ними блюд, среди которых не было почти ни одного знакомого Ялде, приводил в недоумение. По ее прикидкам такого количества еды хватило бы, как минимум, на дюжину человек — и когда в комнату вошли шестеро молодых мужчин, ей уже начало казаться, что угощение было не таким уж и чрезмерным — но оказалось, что они просто шли по своим делам и к обеду не присоединятся, а в столовую заглянули только затем, чтобы поздороваться с гостями.

Шесть сыновей! Среди них есть приемные или он взял себе двух супруг? Так или иначе, если это семейная традиция, то дом будет буквально наводнен внуками.

Покончив с формальностями, Паоло сел вместе с гостями и призвал их к трапезе. Ялда приняла сознательное решение не стесняться — не пялиться на тарелки с едой, пытаясь угадать ее происхождение. Вряд ли здесь предложат что-то несъедобное и тем более опасное, а значит, можно и не обращать внимание на то, что еда, оказавшаяся у нее во рту, была ей совершенно незнакома. Поначалу вкусы блюд казались ей необычными, хотя и не сказать чтобы неприятными. Она решила изобразить на лице легкое удовлетворение и поддерживать это выражение в течение всего обеда, невзирая на обстоятельства.

Паоло обратился к Евсебио. — Я слышал о ваших ракетах; выдающееся начинание.

— Это только начало, — ответил Евсебио. — Потребуется еще много лет работы, прежде чем мы сможем безопасно отправить людей в пустоту.

— Меня восхищает смелость вашего видения, — заметил Паоло, — и я прекрасно понимаю, что гремучие звезды могут стать угрозой. Но что именно ваши путешественники привезут из путешествия в космическую пустоту?

— Это сложно предугадать, — признался Евсебио. — Но вы только представьте, какие чудеса увидел бы в наших сегодняшних городах гость из одиннадцатого века? У них не было ни машин, ни грузовиков, ни поездов. Только примитивнейшие линзы. И никаких надежных часов.

— Но что дальше? — поинтересовался Паоло. — Двигатель с чуть более плавным ходом? Часы, ход которых не сбивается в течение года? Все эти усовершенствования, без сомнения, цивилизованны, но как они помогут защититься от гремучих звезд?

— Вы когда-нибудь слышали о Вечном пламени? — спросил Евсебио.

Ялда была рада, что уже пообещала себе сохранять на лице маску доброжелательной невыразительности.

Паоло любезно прожужжал — не высмеивая своего гостя, а усматривая в его словах лишь намеренную и небрежную гиперболу.

Евсебио продолжать говорить все тем же безукоризненно вежливым тоном, но Ялда все же заметила, как он боролся с самим собой, стараясь подавить собственное разочарование. — Древние истории о Вечном пламени заблуждались насчет деталей, — сказал он, — однако с позиции современных концепций подобный процесс, вероятно, действительно можно осуществить на практике. — Он повернулся к Нерео. — Я ошибаюсь?

— Очевидных противоречий с вращательной физикой, как в случае с более ранними концепциями энергии, здесь не наблюдается, — осторожно заметил Нерео.

Паоло был удивлен. — Серьезно? — Он отложил каравай, который пережевывал в данный момент. — То есть может оказаться, что все эти алхимики с безумными глазами просто слишком быстро сдались? Ха! — он осуждающе посмотрел на Нерео, как бы намекая, что о таком интересном факте его научный советник мог бы обмолвиться и на несколько лет раньше.

— Сэр, могу я поделиться с вами одной мыслью, которую до нас прошлым вечером недвусмысленно донесли жители Красных Башен? — спросил Евсебио.

— Безусловно, — ответил Паоло.

— На данном этапе мое начинание весьма и весьма непритязательно, — признался Евсебио. — Никто не верит в то, что несколько дюжин людей в ракете размером, скажем, с это имение смогут прожить достаточно долго, чтобы воспользоваться преимуществами своей ситуации. С точки зрения элементарной физики никаких ограничений на продолжительность путешествия нет — как нет предела и тем преимуществам, которые они, вероятно, смогут достичь за долгие годы. Решающую роль сыграет практическая сторона их ситуации. Надежному обществу необходим определенный масштаб — как по численности населения, так и по количеству ресурсов. Изолированный в пустыне лагерь при надлежащем выборе припасов сможет продержаться пару поколений, но для сообщества, которое сможет успешно просуществовать в течение века, необходим целый город.