Путь Базилио (СИ)

Это Гермиона знала.

— Ради семьи, — сказала она, — теперь у нас есть положение, а раньше его не было… или было не такое, — тут Фру-Фру немножко плавала.

— Положе-ение, — передразнила её мать. — По-моему, ты не понимаешь, что это. Ну-ка, объясни.

— Ну, это, как его, — дочка задумалась. — Статус. Какие-то возможности. Власть. Ну в общем что-то такое…

— Вот-вот-вот, «что-то такое», — Мирра недовольно дёрнула шеей. — Ладно. Ты у меня заучка, так что объясню тебе это математически.

Гермиона заинтересованно пошевелила ушами.

— Итак, слушай. Все, кто имеет положение — это те, кто могут принимать какие-то решения. Некоторые решения им спускают сверху, они должны их выполнять. Но если все решения спускаются сверху, а ты их только выполняешь, твоё положение равно нулю. Потому что от тебя ничего не зависит, и ты ничем не отличаешься от маленького, который лезет в печку, потому что мы ему велели. Кстати, — она повернулась к маленьким, которые уже подобрали последние крошки. — А ну-ка, полезайте в камин. Ваши дружочки уже прогорели.

— Ура! Службу служим! — закричали маленькие и побежали к решётке.

— Вот примерно так, — продолжила мать. — Но обычно какие-то решения ты всё-таки принимаешь самостоятельно. Каждое из этих решений чего-то стоит. В конечном итоге — в соверенах. Например, если ты распоряжаешься, кому и на что выделить бюджет в сто тысяч соверенов, и такие решения принимаются каждый год, то в среднем через тебя проходит двести семьдесят соверенов в день. Они не твои, но ты ими распоряжаешься. Понятно?

— Прости, мама, — перебила Гермиона, — по-твоему, положение только у тех, кто на службе?

— Нет, конечно, — досадливо поморщилась мать. — Хотя да, ты не додумала… Смотри. Кроме службы, есть ещё всякие возможности. Например, связи. Ты можешь напеть в ухо той, которая распоряжается бюджетом. Если она в этом вопросе слушает только тебя, считай, что это ты им распоряжаешься. Или, скажем, репутация. Это те же связи, только безличные. Допустим, кто-то не служит, но у неё есть авторитет и репутация. Выражается это в том, что к ней обращаются за советами, и эти советы чаще всего принимаются. И если совет касается вопроса о том, кому выделить бюджет в двести тысяч соверенов, и этот совет будет принят с вероятностью семьдесят процентов…

— Я поняла, — сказала Фру-Фру, — но это как-то очень… механически. Не всё же меряется на деньги?

— Только потому, что цену на некоторые вещи трудно определить заранее, — ответила мать, — но платить-то приходится всегда. Впрочем, ты права, на самом деле цена решения измеряется не совсем в деньгах. Но не хочу забивать тебе голову тонкостями. Слушай дальше. Какими бы ты суммами не распоряжалась, очень важно, насколько твоё положение устойчиво. Если тебя могут лишить возможности решать вопросы… — она задумалась.

— То есть выгнать со службы? — уточнила Гермиона.

— Ну если твоё положение чисто служебное — то да. Если связи — поссорить. Если ты уважаема и у тебя есть репутация — то уважение можно подорвать. Молли и в этом смысле тоже мне подгадила… ладно, это мои проблемы. Но, в общем, выгнать со службы, подорвать авторитет и так далее — это всё тоже чего-то стоит. Например, новая сотрудница на месте старой должна войти в курс дела, она наделает ошибок, эти ошибки стоят денег. Чтобы испортить репутацию, тоже нужно чем-то заплатить, чаще всего — своей репутацией, как Молли… Но, в общем, и это тоже в конечном итоге измеряется в соверенах. Цена вопроса, чтобы убрать кого-то с её места, понимаешь? И чем цена выше, тем положение устойчивее. Поняла?

— Ну в общем да, — согласилась Гермиона.

— Так вот, обозначим цену вопросов, которые решаешь ты, как икс… нет, лучше как игрек. А цену, чтобы решить вопрос с тобой — как икс. Теперь представь себе поле координат. Икс — ось абсцисс, игрек — ординат. Функция икс равно игрек делит поле пополам. Теперь определяем положение как точку в этом поле. Сильно ниже диагонали — ты решаешь мелкие вопросы, зато твоё положение устойчиво, так как сковырнуть тебя — себе дороже. Сильно выше — ты решаешь большие вопросы, но твоё положение неустойчиво, так как цена вопроса с тобой ниже, чем цена твоих вопросов. Это называется «высоко взлететь, да больно падать»… Представила?

— Подожди, мама, — Гермиона смотрела на мать очень внимательно. — А почему ты мне не рассказывала этого раньше? Ну, вот так?

— Потому что такие вещи надо понимать интуитивно! — заявила Мирра. — Этому учит сама природа. Я же не объясняла тебе, что нужно делать с Бифи? И у тебя всё превосходно получилось с первого раза!

— Я сперва книжку прочитала, — призналась Фру-Фру. — Про поневодство. С картинками.

— Кто тебе дал такую книжку? — взвилась мать.

— Тётя Молли, — вырвалось у Гермионы, прежде чем она поняла, что этого-то говорить как раз и не следовало.

— Фррррррупп! Уж я ей устрою. Когда она, наконец, соизволит явиться… Ладно, я поняла — тебе нужно всё разжёвывать и класть в рот. Хорошо, вот ещё кусочек. Итак, почему я бросила университет и бегала по лесам?

— Ну-у-у, — протянула дочь, лихорадочно соображая.

— Смотри. В университете я была проректором по хозяйственной части. Это хорошее положение. Я распоряжалась средствами, поэтому передо мной даже профессора ходили на поролоновых копытах. Я могла сидеть в понивилльских кабаках, по сравнению с которыми наше «Сено»- солома, и клеить молоденьких аспиранток.

— Но это же в деньгах не считается? — удивилась дочь. — Хотя, конечно, есть же эти… как их… эскорт-услуги. У Панюню есть такая подружка, Бекки Биркин-Клатч, она про неё рассказывала…

— А вот эту скобейду поебучую, — у матери так прижались уши к голове, что Гермиона посмотрела на неё испуганно, — я продала бы шерстяным на мясо за два сольдо… Уффф. Надеюсь, — она шумно выдохнула, поводя ушками, — что это останется между нами.

— Хорошо, мама, — Фру-Фру послушно кивнула. При всей своей житейской наивности, она всё-таки понимала, что некоторые вещи лучше не обсуждать.

— Ладно, проскакали. Так вот, я была проректором по хозчасти. Дальше мне ходу не было. При этом положение было неустойчивым. Слишком многие хотели это место. И плели интриги. Если бы не мои двести восемьдесят, они бы меня съели. Но они бы меня съели и так, потому что цена вопроса была не очень велика. И со временем только снижалась. Я понимала, что меня сожрут, но ходу не было. И тут подвернулась эта авантюра с Вондерлендом. Я бросила всё и пошла в первую партию. Дальше ты знаешь. Мы рискнули и сорвали джек-пот — освоенную территорию и точку зацепления. Уфффф, — она вытянула шею и встряхнулась.

— Ну я в общем поняла, — осторожно сказал Фру-Фру.

— Теперь посмотрим, что у меня есть сейчас. Я — первый зампред Комиссии по энергетике Верховного Пуси-Раута, причём все вопросы по Каваю решаю я. Да, я обязана отчитываться и обосновывать некоторые решения. Но для этого у меня есть ты. Дальше: сейчас у меня отличная репутация. Я могу решить многие вопросы за ведёрком сена. С университета я стрясла статус почётного профессора. Оно вроде бы не даёт никаких конкретных преимуществ, зато его нельзя аннулировать. Как и виссоновую балаклаву. Про орден не говорю — понятно. Кроме того, я Покорительница Вондерленда, это звание у меня не может взять назад даже Верховная Обаятельница. Так вот, открыто щемить поняшу, у которой такие регалии — всё равно что ссать себе на копыта. Понимаешь, почему?

— Ну да, — после некоторого раздумья согласилась Гермиона. — Если уж сами дали, то как-то глупо…

— Вот-вот. Глупо и смешно. А те, кто наверху, не любят выглядеть глупыми и смешными. Ну хоть это ты понимаешь… Теперь суммарно. По сравнению с прошлым у меня резко повысился икс и очень, очень сильно поднялся игрек. Проскакать мимо меня — по крайней мере здесь, в Кавае — просто невозможно. Или возможно, но это требует таких расходов и столько времени, что лучше не пробовать. Хотя, конечно, подточить можно всё что угодно. Я прекрасно понимаю: Верховной дуют в уши, про меня тоже. Но Верховная далеко не дура. Мне хватает двух-трёх личных аудиенций в год, чтобы разобраться с вопросами и рассеять сомнения…