Избранные произведения.Том 1. Ледяной союз: Ледовое снаряжение. Миссия в Молокин

— Хотите спуститься в каюту, дружище?

— Нет! — Этан поразился скоропалительности своего ответа.

Он погорячился, потому что слова великана сказаны были несколько снисходительно. Может быть, Этан еще не был готов плясать на верхушке грот-мачты, по, сто чертей ему в глотку, он спокойно мог бы остаться наверху и принять небольшую дозу шторма!

Геллеспонт дю Кане оглядел палубу, вылез из люка и важно подошел поближе. Этану не особенно хотелось разговаривать с финансистом, но вежливость была свойством его натуры. Кроме того, подобными знакомыми пренебрегать не стоит — мало ли что может случиться в жизни!

Дю Кане пнул драконий труп, до которого еще не дошла очередь уборщиков. Может быть, он прикинул, сколько потянет килограмм дохлого дракона на межзвездном рынке, сухо подумал Этан.

— Значит, все кончилось, господин Форчун?

— Что касается этих, то кончилось, — ответил Этан, усердно стараясь не быть грубым. — Однако, по-видимому, нам предстоит еще кое-что. Я предложил бы вам спуститься вниз и привязать все вещи, о которые вам не хотелось бы удариться.

— Это обязанность моей дочери, пусть она сама о себе позаботится. -

Неужели дю Кане говорил искренно? По его вечно бесстрастному лицу нельзя было этого понять. — Значит, рифс.

— Вы знаете об этом? — спросил Этан, несколько удивленный.

— О, да, я останусь на палубе, чтобы насладиться сильными ощущениями.

Вы не возражаете?

— Я? Возражаю? — Он с удовольствием посмотрит, как это напыщенное ничтожество будет цепляться за все, что попало, при первом же хорошеньком порыве ветра. — Буду рад вашему обществу.

Геллеспонт дю Кане посмотрел ему в глаза.

— Вам совершенно необязательно быть со мной ироничным, господин

Форчун. Я знаю, что вы обо мне думаете.

— Секунду, дю Кане, — Этан отвернулся от перил. Он был выбит из равновесия. — Что заставляет вас думать…

— О, не обращайте внимания, — финансист небрежно помахал рукой. — Это не имеет значения. Некоторые из нас, господин Форчун, не умеют поддерживать товарищеские, легкие, откровенные отношения. У меня есть друзья, к которым я обычно отношусь с уважением, а к некоторым даже с почтительной боязнью. Мне хотелось бы стать более… более…

— Человечным? — подбросил Этан и тут же об этом пожалел. Дю Кане как-то сразу постарел. Взгляд, который он бросил на Этана, можно было бы назвать жалким.

— Я бы не выразился так сильно, господин Форчун, но мы ведь не можем изменить себя, не так ли?

— Не знаю, Геллеспонт, — он схватился за трос, чтобы удержать равновесие на поднимающемся ветру. Матросы начали натягивать через палубу линии безопасности. — Разве дело в том, как выразиться?

Этан стоял на корме. Та-ходинг занял позицию с одной стороны руля, а его рулевой с другой стороны.

— Чтобы управиться с кораблем, хватит нас двоих, по крайней мере, на первый час, — объяснил он.

Почти все паруса были убраны. Плот гладко скользил на северо-восток.

Та-ходинг старался пройти в этом направлении как можно больший путь прежде, чем будет вынужден повернуть с ветром на юг.

К этому времени адская туча закрыла почти все небо на севере. Молнии блеснули с трех сторон от корабля, шум ветра стал похож на сочинение сумасшедшего композитора.

— Скоро, — простонал Та-ходинг. — Скоро. Я его чую.

— Держитесь крепче, — предупредил Гуннар. — Первые минуты — самые трудные. — Он пошел вперед, чтобы еще раз проверить линии безопасности.

— Капитан утверждает, — Септемберу приходилось кричать, чтобы его было слышно сквозь ветер, — что это что-то вроде атмосферного прилива. Вы знаете, что такое прилив?

Никто не знал. Прежде, чем Септембер начал объяснения, налетел рифс.

Этан был готов к чему угодно, но вот что с ним произошло. Его оторвало от перил, и он, пролетев несколько метров, упал на палубу, по которой покатился к ногам матроса. Тран обнимал одну из мачт, как любовницу. Каким-то образом, не разжимая объятий, он смог протянуть вниз массивную волосатую лапу и схватить Этана за шиворот. Этан сумел вскарабкаться по его ноге, и потом ухватиться за линь.

Синяк на щеке, и разбитая губа — даже при нападении гутторбинов он пострадал меньше! Медленно, осторожно, он потащился назад, к перилам.

Каким-то образом Та-ходинг с рулевым удерживали курс. Гуннар предложил им привязать руль, но капитан, ко всеобщему удивлению, отказался.

— У веревки нет мозгов, благородный сэр, а рифс — это большой и злой детеныш. Нельзя доверить ему привязанный руль.

«Сландескри» внезапно накренился, и Этан нырнул под перила. Вверх и набок бросал ветер летящее судно. Оно неслось со свистом на одних только полозьях левого борта. Потом Та-ходинг рывком повернул штурвал, корабль оказался носом к югу и с грохотом принял горизонтальное положение. Он продолжал мчаться, и, кажется, обошлось без поломок.

Септембер подтянулся поближе к Этану.

— Ловко он держит направление. У него кишка не тонка, у нашего жирного капитана. Вы в порядке?

Этан осторожно вытянул руку в перчатке и шагнул к нему ближе.

— Ну, допустим, я скажу вам, что умираю, что пропади все пропадом! — крикнул он в ответ.

Ветер молотил их, явно стараясь расколоть в щепки непокорный плот.

Теперь, когда они двигались вместе с бурей, плот скользил легче. Ярость подгоняла их, но то безумие, с которого все началось, казалось безвозвратно ушло на юг.

— Как вы считаете, с какой скоростью мы двигаемся?

Этан об этом не имел никакого понятия, но едва слышный голос сзади смог предоставить им эту информацию.

— Первоначальную скорость я оцениваю в сто пятьдесят километров и больше. Теперь мне кажется, что мы двигаемся с ветром не быстрее сотни с лишним. Впечатляет, не правда ли?

Переставляя руки одну за другой, Геллеспонт дю Кане потащился к тому месту, где Та-ходинг и его рулевой боролись с рулем.

— Пусть он и старик, — начал Септембер, явно не замечая, что он и сам не младенец, — но когда-нибудь мой кулак смажет по этой самодовольной роже.

— Я не думаю, что она такая уж самодовольная, — ответил Этан, удивляясь тому, что пожилой промышленник вообще до сих пор находился на палубе. — Просто, когда дело не касается миллионов или сервировке стола серебряной посудой, дю Кане совершенно лишен фантазии.

— Возможно, тогда-то он и прореагирует на кулак у носа, — проворчал великан.

Этан прищурился за своими защитными очками. Лед был серым под проносящимися штормовыми тучами, которые гнали корабль, как бесконечное стадо галопирующих лошадей. Молнии, ударяя в лед, вздымали фонтаны ледяных осколков.

Несколько раз железные шесты на верхушках трех мачт ловили белые сабли в миллионы вольт, но без всякого вреда для судна. Если не обращать внимания на боль в руках от того, что постоянно приходилось держаться за перила, то эту картину, подумал Этан, можно было оценить как дикую и прекрасную.

В самом деле, она была великолепна.

— Я собираюсь вниз за чем-нибудь теплым. Не хотите со мной?

— Я… я приду через минуту, — пробормотал Этан. Молния гигантской тройной аркой перепрыгнула с одного крошечного острова на другой. — Идите вперед.

Септембер буркнул что-то, потом задержался, покачиваясь на ветру.

— Вы когда-нибудь слышали о Системе Аналава?

Этан медленно отвлекался от того, что их окружало.

— Да, что-то смутное. Это те две планеты в секторе Вэнди, которые развязали войну, несмотря на вмешательство мирной бригады Содружества и

Церковного эдикта… что-то двадцать лет назад?

— Двадцать два года. Я говорил вам, что меня разыскивали. Хотите знать, за что именно меня разыскивали? Я мог бы вам это рассказать.

Этан наконец отвлекся от завывающей непогоды. Септембер повернулся к нему лицом, одной рукой держась за перила, а другой — за линию безопасности.

— В этой войне погибли сто двадцать миллионов человек. Она продолжалась целую неделю. Есть один или два человека, которые думают, что она на моей совести. Вот почему я объявлен в розыске.