Оранжевое небо

Может, в Европе сохранился у кого-нибудь такой чемоданчик? Ведь там тоже была война. Мне помнится, что я где-то читал, что нынче все спасение человечества в этих чемоданчиках. И вроде даже по телевизору один такой показывали. А я не сберег. Нет, нам надо обязательно дружить с Европой. И по истории мы что-то такое учили... У кого это, у Тютчева, кажется, или у Фета Петр ? восклицает: "Растворил я окно..."

- Окно в Европу, батенька, давно уже растворено. Тому два века минуло. И что с того, позвольте спросить? Избавились мы от азиатчины, от дикости? Нет-с, сберегли! От всех напастей сберегли. Как самое дорогое национальное достояние. И упиваемся: у нас, мол, свой особый путь, свое особое назначение. И худо, и тошно нам от этой особости, однако, свыклись, приспособились. Статейку тиснем в либеральном журнале, в царя бомбу метнем - глядишь, и полегчает. Так отводит душу образованная часть российского общества. Мужик, тот имеет свой способ: пойдет в кабак, спустит все до последней копейки, поматерится всласть, а дома бабу свою исколошматит. Вот такая у нас на Руси особая форма самоутверждения личности. Когда этого стало мало - учинили кровопролитие и прозвали его революцией. А сто лет назад чего глядели? Когда во Франции происходила настоящая революция? Она тогда всю Европу встряхнула, даже Испанию и Германию, нигде не осталось крепостного права. А мы устояли! Изо всей этой кутерьмы мы в свое знаменитое окошко углядели только супостата Наполеона и грудью - мы очень любим это слово - встали на защиту... Чего? Помещичьей власти над мужиком? Своего рабства?

- Постойте, постойте, как же так? Вы на все смотрите с одного только боку.

- Так и вы с одного. С того, который разжеван да расписан в учебниках отечественной истории и изукрашен картинками.

- Но вы опускаете, с какой целью пожаловал к нам Наполеон.

- Опускаю, дабы это не заслоняло главного. Наполеон как захватчик ничтожество, мелкая личность, я согласен с концепцией Толстого. Лично мне он антипатичен, так как разрушал, а не созидал. Но я хочу напомнить вам о том, что оставалось позади Наполеона. Солдаты его армии уже не были крепостными, они ощущали себя свободными гражданами. Вот над чем надо было задуматься в тот момент образованным людям. Но куда там! Уж чего-чего, а отказать себе в удовольствии побряцать орудием, побахвалиться своей военной доблестью, этого русский человек не может. И наши господа офицеры обратились с прочувствованным словом к солдатушкам, к своим крепостным мужикам: братцы! А то, что эти их "братцы" пребывают в позорном рабстве, им тогда как-то в голову не пришло. Потом спохватились, вернувшись из Европы да повидав кое-что своими глазами, кинулись на Сенатскую площадь, ан уж поздно было.

- Позвольте, уж не хотите ли вы сказать, что надо было в самый момент опасности затеять торговлю? Недостойно это!

- А достойно ли, скажите вы мне, того мужика, который кровью своею отстоял отечество, а заодно и земли своих помещиков, достойно ли было отказать ему в освобождении и держать его в крепостной зависимости еще полвека? Нет, сударь, героический русский народ в 1812 году был попросту глуп.

- Ах, да что вы такое говорите? Это уж слишком! Это, простите, кощунственно. Ведь отечество было в опасности. Отечество!

- Да. Но ведь не мужик же довел его до опасности. Если военачальники и государи по своей тупости продули Аустерлиц, то причем тут русский мужик?

- Я опять же вам повторяю: не время сводить счеты, когда враг у ворот.

- Уверяю вас, самое время. Во всяком случае в тот исторический момент. И нельзя было его упускать.

- Но это могло обернуться победой Наполеона! Нет уж, вы что-то того, зарапортовались.

- Отнюдь. Во-первых, русскую армию Наполеон и так победил. В Москву вошел, чего уж больше. Что же касается общего исхода, то он и не мог быть иным. Разница была лишь во времени, и то небольшая. Умница Кутузов это знал. Такая несуразная колымага, как Россия, своим-то царям не всегда была по плечу, не то что заезжему французику. Зато оплеуху нашему государю он нанес крепкую. Да только треск-то ее утонул в победном звоне литавров, когда русская армия въехала в Париж. А спрашивается, чего было туда тащиться? Через всю Европу! Что за неуемная страсть к эффектам! Освободительная миссия! Прямо-таки мания какая-то. Будто Европа без нас не управилась бы. Ведь уж все ясно было. Ах, как все по-глупому шло у нас в истории!

- Упрощаете вы все, страшно упрощаете. Международный-то престиж государства нельзя сбрасывать со счетов.

- Позвольте вам возразить. Я совершенно убежден, что состояние внутренней экономики гораздо важнее для престижа, чем кавалерийские скачки. Если раньше с непониманием этого еще можно было как-то мириться, то теперь, после кровавых событий пятого года, это уже преступно, это приведет Россию к неминуемой катастрофе.

- В страшное время мы с вами живем. Так все запуталось.

- Еще не поздно распутать. Только надо головой думать. Мы привыкли рассматривать историю России как сплошное колыхание военных знамен. А пока эта история шла, люди-то жили! Вот как они жили, что делали, чем пахали землю, что в нее сажали, из чего ели-пили, как дома строили, на чем передвигались, как развлекались, чем обменивались между собой - вот все это и есть главное, это и есть истинная история. Жизнь! А посему нам с вами в Европу надо было не на конях скакать, бряцая оружием, а ехать тихо и глядеть, учиться и перенимать. Не царю одному, не горстке охотников, не раз в столетие, а постоянно. И не фасоны оттуда везти да рецепты блюд, а умение. Военная слава недолгая и непрочная и ею народ не накормишь, хотя мы и пытаемся. Война - это утеха для царедворцев, звезды на мундир нацеплять. А дело стоит, отечественная экономика по-прежнему пребывает в страшной отсталости. С нее и надо начинать. Поэтому нам нужно незамедлительно реформировать всю нашу государственность.

- На то и создана наша Государственная Дума, и вы как член ее можете принести немалую пользу России.

- Наша Дума пока еще убогое подобие английского парламента.

- Но все же, хоть какие-то шаги сделаны.

- Шаги? Гм, пожалуй, рано еще аллилуйю петь. В российскую колымагу впрягли новых лошадей, а сама колымага осталась прежней, тяжелой и неповоротливой. А ведь тянуть ее надобно из глубокой ямы. Мало того. Лошади только напрягут силы - а тут уже указ выходит: разогнать эту Думу, созвать новую. Уже третью! Теперь там у нас на первых ролях октябристы, а не кадеты. А эти господа думают только о своих личных интересах, а не о благе и развитии России. Они не хотят никаких реформ, никаких уступок. Они хотят одного: навести порядок с помощью кнута и палки, так всего скорее. А то, что это может вызвать новую вспышку озлобления, их не заботит.