Особо опасная особь

а астероиде? Шон не забрал Виктора оттуда, но Виктор давно мог найти способ удрать. В самом деле — что сложного с его-то деньжищами и хорошо налаженной космической приват-связью.

Почему Виктор до сих пор не вышел на Лину, не попытался ее убить? В его интересах — не оставлять в живых такого опасного свидетеля, как она.

Черт его знает… Виктор — хитрая и опытная бестия. Логику его действий нельзя просчитать и предугадать. Будем надеяться, что он сдох внутри своего астероида, что тварь, которая там появилась, убила его, потому что иного Виктор не заслуживает.

Будем надеяться.

Лина подошла к входу, и стеклянные двери автоматически распахнулись. Охранник попался знакомый, но все же пришлось приложиться пальчиками к сканеру отпечатков, вытаращиться на пару секунд в идентификатор сетчатки глаз. “Добро пожаловать, мисс Горны, рад вас видеть. Мистер Горны ждет вас у себя. Вас проводят до его кабинета”. — “Спасибо, не нужно, я дойду сама”. — “Нет, нет, мисс Горны, таково распоряжение самого мистера Горны. Дэйв проводит вас”. — “Ну ладно, ладно, пошли”.

Всегда так. Безопасность для отца — превыше всего. Он, видите ли, опасается налета террористов и грабителей. Знал бы, в какую историю вляпалась его непутевая доченька…

Лина невесело вздохнула и поплелась вслед за охранником.
* * *

Кабинет Джозефа Горны. Никаких новомодных скульптур-голограмм и проецируемых предметов интерьера — вся обстановка натуральная, олд-фэшн, то ли выполнена в стиле второй половины двадцатого века, то ли действительно является ею, то есть антиквариатом. Шкафы темного дерева вдоль стен, в них — не меньше десятка настоящих книг. Несколько массивных кожаных кресел. Вращающиеся лопасти золоченого вентилятора под потолком. Ковровая дорожка на паркетном полу ведет к тяжелому дубовому столу. За столом сидит хозяин кабинета. Аккуратно уложенные волосы — некогда светлые, а теперь просто седые, гладко выбритое подтянутое лицо, тонкие губы, близорукие голубые глаза, увеличенные толстыми линзами очков. Словом, само приличие и порядочность, воплощение моральных устоев хай-стэнда. Папа.

— Привет, доченька.

— Привет, папа.

Лина пошла к столу — знала, что отец не встанет, не поднимется ей навстречу: воспитанные дети должны знать, как вести себя со старшими. Наклонилась над столом для положенного поцелуя в щечку, села в кресло, сложила руки на коленях и уставилась в пол.

— Лина, что с тобой творится?

— Ничего, пап. Ничего особенного.

— Ты бросила работу и ничего не делаешь уже два месяца. Это что, нормально?

— Я не могу больше работать пилотом. Не могу.

— Хорошо, — Горны хлопнул ладонью по столу. — Не работай пилотом. Я всегда был против этой работы, недостойной члена нашей семьи. Слава богу, что ты ушла оттуда. Но дальше-то что? Так и будешь бездельничать? Почему ты скрываешься от нас, почему не отвечаешь на звонки, почему, в конце концов, не придешь и не расскажешь, что случилось? Ты прекрасно понимаешь, что все мы очень переживаем за тебя, постоянно думаем,