ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДЕВСТВЕННИЦА

– Мужики,- проглотив эти чертовы полглотка, сказал я.- Это же вода!

– А то,- сказал первый мужик.- Конечно, вода.

– Настоящая, питьевая,- горделиво добавил второй.- Профильтрованная. Не в ларьке, чай, брали. Ты допивай, допивай. Ты знаешь, каких она трудов стоит?

– Не знаю,- содрогнулся я от мрачности этой фразы и немедленно допил содержимое стакана. Ну, вода натуральная. Правда, освежает хорошо, в голове ясность какая-никакая появилась. Но не до конца.

А потом я понял. Все проще простого! Мужики, что мне попались,- самые натуральные трезвенники! Может, они закодировались там, препарат специальный какой в печень вшили или просто состоят в обществе анонимных алкоголиков. Всего-то и делов!

– Мужики, а давно вы того… не употребляете? - поинтересовался я, так как меня всегда волновали примеры высоты и твердости человеческого духа.

– Чего не употребляем? - удивились мужики.

Тут уж и я удивился. Не верю я, что можно до такой степени закодироваться, чтоб даже названия ее, родимой заразы, не помнить!

– Водки,- говорю,- давно не пьете? Ну, и пива там всякого, бормотухи, бренди-тренди…

Они смотрели на меня так, будто я спросил их, давно ли они перестали заниматься инцестом вкупе с каннибализмом и подпольным изготовлением фальшивого аспирина. Я всерьез испугался.

– Мужики,- сказал я,- вы без обид, ладно? Я ж просто так спросил! Че сразу звереть-то на глазах?!

– Понимал бы ты… - пробормотал один мужик.

– Да я б и рад понять! - воскликнул я, истово прижимая руку к груди.- Да только не местный я! Вот ей-богу!

– Не местный? А по-русски так лихо трындеть тебя где учили? - с подозрением спросил другой мужик.

– Да искони-то я русский,- продолжая прижимать руку к груди, заговорил я.- Только по стечению жизненных обстоятельств пришлось мне несколько лет провести в глухой загранице. А потом эти же самые обстоятельства меня снова на родину историческую выкинули - прямо в чем мать родила!

– Ясно,- сказал мужик.- А мы поначалу смекнули было, что ты из перебежчиков.

– Из кого?

– Вопросы потом,- веско бросил мужик.- Давай знакомиться.

Он привстал и протянул мне руку над костром:

– Боря.

Я тоже привстал и пожал его руку:

– Степан.

Затем подключился третий персонаж нашей сценки:

– Леня.

– Степан.

За знакомство мы выпили еще по стакану трижды очищенной воды. Тут на меня накатил голод.

– Ребята,- жалобно спросил я,- а похавать у вас ничего не найдется?

Леня вздохнул, порылся в своем рюкзаке. Достал шуршащий пакет, протянул мне:

– Держи.

– Что это? - Я открыл пакет и увидел его содержимое, напоминающее цветной стиральный порошок.

– Сухой паек. Это - картофельное пюре. Но его разводить водой надо, а воду мы экономим. Поэтому ешь всухую. Ешь, ешь, она хоть и на вкус дерьмо, но по калориям - будь здоров!

Себе Леня и Боря достали по такому же пакету, по пластиковой ложке (ложка досталась и мне) и стали споро, но без видимого удовольствия наворачивать этот комбикорм. Я с минуту покривился, а потом голод победил.

– Ничего,- сказал я, жуя пыль с привкусом картошки,- жрать можно.

После того как мы таким образом заправились, само собой, пришло время для разговоров.

– Мужики,- сказал я, покончив с картофельной пылью.- Вы только не думайте, что я дебил там какой или шпион… Вы только скажите мне честно: это Россия?

Леня и Боря хмыкнули:

– А то. Конечно, Россия. Не узнаешь, что ли?

– Не узнаю,- честно ответил я.- Я когда уезжал в Африку, здесь еще были и леса приличные, и речки… И водку пили…

Ребята как-то бледно поглядели на меня.

– Куда ты уезжал? В Африку?

– Да.

– А теперь вернулся?

– Ну да. Так получилось… Мужики, да растолкуйте мне, что вообще в стране творится, я ж отвык!

– Он из Африки… - многозначительно протянул Леня.

– Ну и хрен с ним! - огрызнулся Боря.- Мы, что ли, с Африкой воюем?

Я икнул:

– Россия воюет с Африкой?!

Боря отмахнулся:

– Нет, не вся Россия. И не со всей целиком Африкой, говорю ж тебе. Там же стран - как чешуи на минтае! Россия воюет с НРРВ. Точнее будет сказать, часть России воюет с НРРВ, а оставшаяся часть России протестует против войны и вообще старается укрепить с НРРВ прочные товарищеские взаимовыгодные отношения…

– А что это такое - НРРВ? - спросил я, цепенея.

– Независимая Религиозная Республика Вибути,- пояснил мне Леня и метко плюнул в костер. Его плевок красиво засверкал в пламени костра.

У меня начало шкалить давление. Когда я вслед за Государственной Девственницей перемещаться навострился, я Вибути монархическим государством оставлял! При чем здесь тогда республика?!

– Мужики,- спросил я, боясь услышать ответ,- а какой сейчас год?

Ну прямо осенило меня, да? Проблеск ума во мгле абстинентного синдрома!

– А ты что, не знаешь? - удивились они.

– Не знаю,- ответил я, глядя на них убойно честными глазами.

– Ну, ты вправду странный какой-то… Две тысячи тридцать пятый год на дворе, Степан.

Я молчал до тех пор, пока Леня и Боря не выказали первых признаков беспокойства, то есть примерно полчаса. После чего Леня налил мне стакан воды, и я выпил его залпом, не закусывая.

Они выжидательно посмотрели на меня.

– Ну? - спросил Леня.

– Ну? - подзадорил Борис.

– Мужики,- сказал я,- я гость из прошлого. Из Африки я переместился…

– Как это переместился? - вскинулся Боря.

– Потом,- предостерег его Леня.- Дай человеку сказать.

– В общем, тогда в Африке было тридцать лет назад. То есть две тысячи пятый год. Когда я из нее перемещался. Я думал, что только в пространстве перемещусь. А я еще и во времени… Во у меня пробки-то вышибло… - не очень-то связно забормотал я.

– А что ты делал в Африке? - задал верный вопрос Леня.

Как вы думаете, на что тянет человека после трех выпитых стаканов чистейшей, трижды фильтрованной воды? Правильно, на откровенность.

– Мужики, я вам все как на духу изложу,- пообещал я.- Только вы мне верьте, ладно?

…Свой долгий рассказ я закончил почти перед рассветом. Что интересно, Леня и Боря слушали меня, практически не перебивая. И были внимательны, как операторы пульта управления космическими полетами. Ей-богу! Хотя я, конечно, сроду не видал этих самых операторов. С особенным вниманием мои новые друзья выслушали рассказ о том, как я был воспитателем Государственной Девственницы, а также о том, как эта капризная сущность вдруг ни с того ни с сего решила осчастливить своей Великой Милостью не государство Вибути, а нашу многогрешную Россию-матушку. Я с истинным артистизмом изобразил, как Государственная Девственница стояла, вся осиянная светом своего Перемещения, и как следом за нею бросился я… И как потом оказался почему-то на поляне с неласковой травой и надоедливыми божьими коровками… Как пошел сквозь лес, полагая, что где-то поблизости должна находиться и моя подопечная, то есть Государственная Девственница. Как набрел на стену, потом на лодочную станцию, а потом шел вдоль по берегу странной свинцовой реки…

– Скажи нам спасибо,- прервал тут мой рассказ Борис,- что мы тебя заметили. И вовремя оттащили.

– А что такое? - поежился я.

– В этой реке не вода, а какая-то хренотень химическая. То ли двуокись ртути, то ли никель-кадмиевые сплавы…

– Это ты загнул… - протянул Леня.- Насчет никель-кадмия. Где его сейчас найдешь, кадмий-никель…

– В общем, без разницы нам эта химия, важно другое. Эта химия на человека действует уж очень вредно. Испарениями подышишь - ориентировку на местности теряешь и сознание расплывается, как плевок на сковородке… Минут через пять съезжаешь с катушек и брякаешься в эту реку. И разлагаешься прямо на атомы.

– Да ты что! - вздрогнул я.

– Сам я,- сказал основательно Борис,- на себе такого не испытывал. Но от знающих людей узнал. Так что вовремя мы тебя спасли. Мы же на то здесь с Леней и приставлены - случайно заблудившихся людей спасать. Потому как места эти очень для людей вредные.