Тейа

- Они еще есть! - не выдержал Леонид. - И мы должны думать о том, как помочь им, у нас еще осталось две недели! А то, что сейчас происходит здесь, называется предательством!

Он смотрел зло на этих безмолвных людей и готов был бороться до последнего за свою Валери, только пока не знал, как. Писатель сидел рядом. Он слушал своего друга и молчал, а в глазах его зрела какая-то решимость, которую он пока не подтвердил ни жестом, ни словом. Только молчал и мучительно думал.

- Леонид, - сказал Генри. - Мы понимаем, что у тебя большая беда, и у всех нас тоже. После того, что сделала Валери, нет ни одного человека, который был бы равнодушен к ее судьбе... Но, нужно смотреть правде в глаза. Я сожалею, но мы бессильны. У нас просто не остается времени ей помочь. Время уходит. К сожалению, мы на войне, и здесь без потерь не бывает.

- Мы не на войне, а в далеком тылу, где только динозавры грозят вам своими зубами, а война там, откуда все трусливо сбежали.

- Что ты предлагаешь? - снова мягко спросил его Генри. - Подняться “наверх” и погибнуть? Всем вместе! Через две недели все это закончить? Быть солидарными с остальными? Ты знаешь, что мы сделали все, что могли. И даже сейчас Вудли находится там, наверху, и пытается разыскать ее.

- Что я могу сделать? - переспросил Леонид. - Вернуться и искать ее, и не отсиживаться здесь, господа. Слово “господа” он сказал с каким-то презрением, встал со своего места и направился к выходу, но знакомый голос остановил его:

- Повремени, Громов... Ты еще можешь пригодиться здесь... Не торопись, успеется...

Писатель стоял и смотрел на него. И все обратили внимание на этого человека, который пока на острове ничем не выделялся и был незаметен...

- Вы хотите что-то сказать, мистер Нестеров? - спросил Генри.

- Да... Я хочу... Пожалуй, я хочу кое-что сказать вам всем…

- Мы слушаем! - произнес Генри. Он был удивлен, но с интересом смотрел на этого человека. Он никогда не имел с ним длительных бесед и контактов, но всегда чувствовал, что тот совсем не похож на остальных, и теперь ждал его слова...

Леонид сел в кресло, не оставляя намерений покинуть собрание, но пока говорил его друг решил задержаться. А то, что тот был непредсказуемым человеком, он понял уже давно, читая его книги. Предугадать его было невозможно...

Нестеров не имел опыта общения с такой аудиторией и не отличался ораторским искусством. Но теперь ему было наплевать на свои недостатки и на все прочее, потому что сегодня ему было что сказать. Во всяком случае, так ему казалось. Поэтому он спустился с рядов в самый низ амфитеатра, сел за стол рядом с Генри и его отцом, придвинул к себе микрофон и начал говорить. Его английский уже стал совсем неплохим за это время, а акцент...

- Что акцент? Потерпят русского писателя, - подумал он. - Главное, чтобы они поняли...

- Мне придется начать издалека, но надеюсь, я не отниму много времени у уважаемого собрания, - начал он. И голос его металлическим эхом микрофона отражался от рядов амфитеатра, растворяясь в тишине зала.

- Все это время, находясь на острове, я думал, почему это происходит? Два года я не понимал, почему мистер Генри и его помощники не могли остановить ту войну, почему человечество с таким упорством себя уничтожает, и каковы причины этой неизлечимой болезни? И наконец, пришел к некоторым выводам, которыми хотел бы с вами поделиться.

Он посмотрел на молчаливые трибуны и неуверенно продолжил свою речь.

- Все это время мы пытались спасти человека, людей, общество. Но что такое человек? – задумчиво, словно в никуда, задал он свой вопрос.

- Мы слишком озабочены нашим телом и не обращаем внимания на душу. Так думал я, когда вы решили подарить людям бессмертие. Нельзя начинать с конца, нужно идти с начала и быть последовательными. Потом я заметил, что, когда дали людям новые клетки, их душа следом начала обновляться и молодеть. Казалось бы - выход найден? Но и это не помогло спасти цивилизацию. Когда вы преподнесли миру сверхновую энергию фотона, разумное решение должно было взять верх. Людям стало легче, у них появилось время для умственного развития, для совершенствования, для любви. Но мистер Генри снова и снова находил новые очаги, а доктор Вудли продолжал борьбу за их устранение. И тогда я подумал, что дело в более высокой субстанции. В духовном начале человека…

Теперь он говорил уверенным тоном человека, который знает, что делает и чего хочет. И голос его креп и становился громче:

- Не душа твоя страдает, а дух... Духовная твоя оболочка. Что там клетки, разум, рефлексы, когда нечто высокое и невысказанное, но такое реальное и очевидное страдает смертельной болезнью...

Он снова замолчал на мгновение, словно проверяя, доходят ли его слова. Но зал терпеливо ждал и ловил каждое его слово, потому что слов этих и идей ни у кого не оставалось...

- И еще одно не давало мне покоя. Я говорю о конце цивилизации, о третьей мировой войне, о пришествии третьего антихриста. Роли первых двух, по версии Нострадамуса, приписывают таким персонам, как Наполеон и Гитлер. Оба они принесли тяжелые человеческие потери, погибли миллионы, аналогов такому безумию не было за всю историю человечества. Но третий антихрист... Кто он? Мы знаем, что случится через две недели на планете. Знаем, что всегда находится тот самый человек, который поведет остальных за собой и сбросит их в эту пропасть. Мистер Генри сегодня рассказал о том, как они усмиряли события, и, что самое удивительное - все происходило в один и тот же день, и даже час! Лишь менялись места, страны и демоны… Демоны! Так кто же этот третий антихрист, ведь каждый раз он появляется в новом обличии и в новом месте? В Новом Завете сказано - это красное чудовище с семью головами... Во всех религиях число семь упоминается при исчислении грехов человеческих. Семь смертных грехов! Так кто же он - этот третий? Судя по событиям, которые развиваются, он уже здесь, среди нас, и мы знаем его. Но он один, а тех, кто тянет человечество к краю, множество. И тогда я задал себе вопрос - а в облике ли человека это чудовище? И почему он каждый раз меняет свое лицо, страну, каждый раз несет что-то новое и лишь заканчивается все концом? Я задумался... Нет, просто мне в голову пришла одна мысль... А может, он и есть в облике всех людей, всего человечества со своими семью головами - грехами. Но тогда он в каждом из нас!!!

Писатель продолжал, и его голос становился все жестче и громче. Он совсем уже не походил на того задумчивого пожилого человека, каким его знали.

- Посмотрите - семь смертных грехов! У христиан это - Гордыня, Зависть, Чревоугодие, Блуд, Гнев, Алчность, Уныние. Кто-нибудь из вас может сказать, что он совершенно свободен хотя бы от одного из них? А может быть, именно мы и довели себя до этой черты и теперь пора изгнать из себя этого демона, который отравляет наши души и то высокое, что заложено в каждом человеке? Повторяю – он в каждом из нас! Но как это сделать?

Люди затихли, молча слушали, и ни один вздох или шорох не нарушал этой тишины.

- Нужно показать людям, как они живут и во что превратились! Как показывают курильщику снимок его легких - и тогда появляется шанс, что он бросит курить... Не все бросают, но многие... Нет, теперь уже только все и разом, а иначе спасения нет...

- Люди тысячелетиями плодили свои пороки, а вы хотите за две недели избавить их от этого? - воскликнул кто-то с трибуны.

- Да! Именно! За неделю! За несколько дней! - громко произнес он.

- Что вы имеете в виду? - спросил Генри. Все с замиранием смотрели на писателя - таким его еще не видел никто, да и был ли он когда-нибудь таким? Его глаза горели, словно у безумца, решившегося сделать прыжок в преисподнюю и этим спасти мир.

- У последней черты… - пробормотал он.

- Что? Изъясняйтесь точнее? - переспросил Генри.

Снова ропот людей пробежал по трибунам.

- Леонид, ваша станция работает нормально? – неожиданно спросил Юрий.