Ультиматум (сборник)

Уильям даже задохнулся от своей длинной тирады. Но Ричард нисколько не обиделся. В это время в комнату вошли хозяева. Они улыбнулись больному.

— Ты оправился, Билл? — участливо дотронулся до него Джо. И пояснил жене п родственнику:

— Это с ним случается от переутомления. Мы с Биллом — два сапога пара, любим засидеться у телевизора заполночь. Ничего, сейчас ляжем спать, а утром он станет, как огурчик. Завтра выходной день, отдохнем на славу.

Он обернулся к кузену жены.

— Дик, тебе постелили в третьей комнате. А Билл пойдет к себе. И впрямь, пора закругляться, ребята. Ванная и все прочее — направо по коридору. Спокойной ночи!

Перед тем как лечь в постель, разложенную для него на широком диване, Уильям нажал кнопку кондиционера. Но свежий ароматизированный бриз не хлынул в его комнату. Аппарат не работал.

— Барахлит со вчерашнего дня, — донеслось из гостиной от Тулли, который услышал щелчок выключателя. — Приоткрой окно. В Нью-Йорке в это время года воздух неплохой.

Сондерс с большим усилием воли, глядя в сторону, подошел к окну и потянул задвижку рамы. Окно отворилось. И тут же появилось неприятное чувство тошноты в горле и где-то в области селезенки. Он лег на постель, превозмогая головокружение. Но что-то с ним было не так. Он пытался понять безотчетное чувство тревоги, вселившееся в его мозг. Это не был обычный невроз, связанный с боязнью высоты. Это было что-то новое, чуждое. Будто кто-то настойчиво выпытывал подробности той ужасной катастрофы, которая сломала его жизнь. Коул застонал… Он снова увидел себя на борту “Валькирии” в последнем рейсе.

Выход в открытый космос никого из астронавтов, за исключением разве что желторотых новичков, не страшил. Пространство, где не было “верха” и “низа” в обычном понимании этих слов, не пугало своей глубиной. Хотя в случае обрыва аварийного троса и одновременного выхода из строя автономного ракетного двигателя скафандра астронавту, плавающему на привязи у своего корабля, пришлось бы туго. Пожалуй, в этом был смертельный риск. Но разве трусы идут в звездолетчики?

“Валькирия” была особым кораблем. Ее строили в те быстро ушедшие времена, когда считалось, что на космическом корабле необходимо исключать эффект невесомости. От этой точки зрения с развитием систем автотренинга отказались. Но в ту пору, как ни дорог и громоздок был только что изобретенный дельта-гравитатор, его установили на “Валькирии”. Медленно разгоняясь в первые минуты полета, он весь дальнейший путь работал с бешеной скоростью. Чтобы отключить его в конце рейса, требовалось около земных суток. С неработающим гравитатором управлять “Валькирией” было трудно, если не сказать невозможно. Вот почему в полете его отключали только дважды. Первый раз, — когда сгорела одна из секций хвостового оперения стабилизатора. Во второй — когда отказала антенна метеоритного индикатора и блуждающая в пространстве глыба замерзшего азота распорола обшивку корабля и взорвалась во втором грузовом отсеке. Но это случилось еще в ту пору, когда Уильям Коул ходил в погонах курсанта и мечтал о совсем других кораблях.

…Звон колокола аварийной тревоги застал Билла во время отдыха после десятичасовой вахты в навигационной рубке. Коул вскочил и инстинктивно схватил аварийный скафандр. Но тут же взглянул на датчик герметичности, имевшийся во всех помещениях корабля. Прибор показал отсутствие утечки воздуха на звездолете. Тогда, натянув форменное трико, Коул быстрым шагом покинул каюту и по ленте горизонтального эскалатора добрался до капитанского отсека. Здесь его уже ждали главный бортовой техник, три помощника механика, двое сварщиков и, конечно, капитан, который хмуро вглядывался в мониторы наружного контроля. Удар метеорита пришелся прямо по основанию главной навигационной антенны. Сейчас она, как пущенная из пращи, летела в пространство, удаляясь от звездолета со скоростью не меньше ста тысяч земных миль в секунду. Таков был один из эффектов дельта-гравитатора для предметов, которые утрачивали непосредственную связь с телом корабля.

Астронавту, который вышел бы в открытый космос из “Валькирии”, угрожала еще одна неприятность. Искусственное гравитационное поле каким-то образом так влияло на человека, что, куда бы он ни посмотрел из корабля, Вселенная всегда была расположена для него “внизу” и казалась мрачной, жуткой пропастью с колючками созвездий на дне. Смельчаков, пробовавших выйти из люка при работающем гравитаторе, охватывал не просто страх перед высотой, преодолеть который космонавту было нетрудно. Нет, это была иррациональная паника, неподдельный бунт психики против неестественного для человека, лишь частично познанного им, враждебного мира.

Давно уже никто не пробовал повторять подобные эксперименты, после которых, кстати, списали на Землю не одного смельчака. Но в данную минуту, понял Коул, не было выбора. Кому-то надо было выйти в открытый космос при работающем дельта-гравитаторе. Без навигационной антенны корабль мог попасть в ловушку “черной дыры”, находись она хоть в десятке парсеков отсюда, а еще вероятнее — наскочить на астероид. Выход был в установке временной антенны, а никто не справился бы с этим лучше и скорее Коула. Все смотрели на него… Коул кивнул капитану.

…Билл перехватил одной рукой страховочную петлю, которую он скрутил из аварийного троса. Главное было не смотреть в пространство. Первый раз, когда он случайно сделал это, незнакомое ему чувство трусливой тошноты поразило его до стыда. Он понял, что не в его силах будет справиться с подсознанием, если оно выйдет из-под контроля. Больше он не смотрел туда. Работа оказалась чертовски сложной. Добраться до торчавших обломков, открутить болты и закрепить анкерный цоколь временной антенны не составило бы труда, будь у Коула толковый напарник. Но для другого космонавта на узкой ремонтной площадке просто не оставалось места, а плыть автономно с ракетным ранцем за спиной, глядя в черную бездну, означало обречь себя на сумасшествие.

Коул воспользовался петлей аварийного троса, как лианой. Раскачавшись на нем, он перепрыгнул расстояние, отделявшее его от сломанного крепления антенны. Работа заняла двадцать минут. И тут автоматический гаечный ключ вырвался из его рук. Бешено вращаясь, он тут же улетел прочь. Коул машинально отпустил петлю, связывающую его с аварийным люком. Через мгновение он с ужасом понял, что без помощи троса ему не вернуться назад. Преодолеть двухметровое расстояние от антенны до ближайшей аварийной скобы в его положении не смог бы никто. Коул попытался крепче ухватиться за крепление только что установленной им временной антенны и, почувствовал, как пальцы его слабеют. Скафандр, в котором он вышел наружу, не был рассчитан на пребывание в открытом космосе свыше получаса, так как предназначался для кратковременных такелажных работ. Коул надел его, зная, что долго работать не придется, а двигаться в нем значительно удобнее, чем в обычном скафандре. Теперь это удобство оборачивалось против Билла. На беду, легкому костюму этого типа не полагалось радиолингафона, а переносную рацию Коул легкомысленно не захватил.

Он держался обеими руками за неудобные головки анкерных болтов. Тело его судорожно вжималось в обшивку корабля. Но Коул чувствовал, как немеют пальцы в тонких титаново-пластиковых перчатках, как космический холод подбирается к ногам. Еще мгновение… он не удержится и на чудовищной скорости полетит в бездну, прочь от “Валькирии”. Невольно он взглянул в черное пространство, подступившее к нему со всех сторон — и из его груди вырвался вопль ужаса перед Вечностью.

Коула с большими предосторожностями сняли с антенны на десять секунд позже, чем позволял ресурс легкого скафандра. Обмороженную кожу вылечили в госпитале, но его душу уже не смогли вернуть из мрачного, холодного пространства, где она, казалось, осталась навсегда…

Вопль в ушах Коула не стихал, но то не был его собственный крик. Он пошевелился на кровати, потный после пережитого кошмара, и с тревогой подумал, что его невроз прогрессирует с опасной быстротой. Вопль все не умолкал. Потом Билл понял, что кричит животное — кошка, а скорее всего, котенок.