Послания себе (Книга 3)

- Расаппа живет здесь, атме, - Ишвар указал на хижину, ничем не отличавшуюся от других, раскиданных по селению.

- Не ходи за мной. Жди у огня, - распорядился Паском и шагнул на порог жилища, зазвенев глиняными колокольчиками, подвешенными над входом.

Ученик Танрэй покорно сел возле ребятишек, присматривавших за тем, чтобы костер не погас.

Кусты раздвинулись, и к огню вышел волк атме и ее мужа. Мальчишки подхватили ползавшую в пыли годовалую сестренку и бросились в дом, крича Ишвару, чтобы он прятался.

Нат проводил их угрюмым взглядом и уселся по другую сторону костра. Ишвар без особого страха, но с благоговением посмотрел в глаза зверю.

- Не обижай наших людей, атме Натаути, - шепнул он. Гневайся лучше на диких предков и на духов зла...

Волк двинул бровью. В отсветах костра его глаза казались желтыми, а черных зрачков посередине почти не было видно. Но несмотря на это, выражение его пушистой умной морды было беззлобным.

Ишвар снял с пояса еще не ощипанную птицу, которую недавно подбил недалеко от поселка, приподнялся и на полусогнутых ногах осторожно подошел к Нату.

- Прими, атме, и будь к нам добр... - туземец положил птицу в шаге от волка и все так же на полусогнутых вернулся на место.

Волк чуть-чуть наклонился, шевельнул кончиком носа и снова выпрямился. Грудь его выпирала вперед, голова чуть откидывалась назад, и вся осанка зверя говорила о божественном происхождении Ната. Простые волки и собаки держатся иначе. Атме Натаути бог. Он - страж златовласой богини и ее высокого спутника... И он за что-то рассержен на смертных, ибо люди продолжают пропадать уже в течение многих лун и иногда их находят в джунглях растерзанными.

- Прими, прими, атме! - шепотом заклинал Ишвар, стараясь не шевелиться.

Волк тяжело вздохнул, встал, поднял с земли подношение и унес в чащу.

Ишвар воздел руки к небесам и пробормотал слова благодарности.

Гости из Тепманоры - страны, что лежала на северо-запад от Кула-Ори - постепенно избавлялись от лишних одежд. Они тоже были оританянами, только с северного континента, уже давно закованного во льды и затопленного океаном, но к жаре "бархатного пояса планеты" не привыкли. В местности, где они теперь обитали ("Тепманора" дословно переводилась с языка северных ори как "Край деревьев с белыми стволами"), климат был суровым, как и на погибающей родине. Затравленные кознями зимы, они старались одеваться как можно теплее и до последнего не могли поверить, что в этом сезоне солнце способно палить так нещадно, как никогда у них.

Разъезжая по Кула-Ори в сопровождении правителей нового города, они восхищенно прищелкивали языками и пальцами и воздавали хвалы мастерству Кронрэя. Созидатель был смущен, но сиял от гордости. Одно дело - похвалы тех, с кем ты возводил все это, восторг наивных дикарей или деланное почтение в общем-то безразличной серой массы приезжих - и совсем другое оценка независимых, но знающих в этом толк, равных, соотечественников. Совсем другое. Талант нуждается в поклонниках и пальцещелканиях, а визитеры пальцы не жалели от души.

Лидером тепманорийской миссии был широкоплечий бородач с пшенично-русыми, золотистого оттенка, волосами. Лицо у него тоже было широким, улыбчивым, черты, как у большинства северян - мягкими, пропорциональными, не крупными и не мелкими. И звали его Коэтл, по-асгардски. Он был немногим ниже Ала, но в них обоих было какое-то сродство. Созидатель сразу отметил про себя что-то общее между ними. Разве только, оговорился Кронрэй, в бородаче было больше воинственности, Ал же какой-то чересчур утонченный - боец из него тот еще...

Когда гости вдоволь насмотрелись на красоты архитектуры, хозяева повезли их в главный дворец Кула-Ори, выстроенный специально с этой целью. Большой, "Тронный", зал уже гудел в ожидании пиршества, на которое было приглашено чуть ли не четверть города.

Кронрэй ощутил тяжелое ПРИСУТСТВИЕ и обернулся. Обернулся и Ал, почувствовав, вероятно, то же самое. Откуда ни возьмись, за их спинами стояла Ормона. Она слегка улыбнулась гостям и вперила взгляд в астрофизика. Созидатель не упустил из вида того, как отметил ее появление бородач-Коэтл. Видимо, так было испокон веков и так будет до конца мира: разные полюса неизбежно тянутся друг к другу именно с тем, чтобы потом оттолкнуться и притянуться к тому, что ближе и привычней. Подтверждения своей теории Кронрэй находил едва ли не на каждом шагу......

- Где же твоя жена, Ал? - спросила Ормона.

- Надеюсь, что дома.

Супруга экономиста усмехнулась:

- Странно, что ты не привел ее похвастать перед гостями: с ее круглым животиком она выглядит, словно шарик на ножках - так мило!

На этот раз ей не удалось привести его в замешательство.

- Конечно, дорогая Ормона, - Ал подал ей локоть, - в этом мире все стремится к совершенству, а что может быть совершеннее самой сферы?

Ормона холодно рассмеялась и взяла его под руку:

- Что ж, зато с моей лучшей половиной все гораздо прозаичнее: Паском посоветовал ему не нагружать больную ногу еще пару дней. А ведь Сетен так хотел почтить приветствием наших соотечественников... - она слегка поклонилась бородачу-Коэтлу, и тот в восхищении приложил ладонь к своей широкой груди.

- Тогда все просто, сестренка, - изображая Сетена и даже недурно подражая его голосу, сказал астрофизик, - заменим друг другу наши недостающие половины, вот и все дела...

- С удовольствием.

Обменявшись взаимными любезностями, они подошли к столу. В зале установилась тишина. По правую руку от Ала встали Солондан и Зейтори, слева от Ормоны - Кронрэй. Гостям было отведено почетное место напротив них. Поднявшиеся со своих мест приглашенные горожане с любопытством взирали на происходящее: подобных визитов молодой Кула-Ори еще не знал, так что все это было для местных жителей в диковинку.

- Все мы, - начал астрофизик, ссылаясь на тримагестра, эйрмастера и созидателя, - уже успели поприветствовать наших долгожданных гостей, и потому нам хотелось бы дать слово женщине, которая разделила нашу общую участь на новой земле с самого первого дня. Это очень талантливый и умный человек, экономист. Ормона - тебе речь!