Водоворот

— Но ты мог говорить...

Незваный гость толкнул ногой поясную сумку, лежащую на полу:

— Вот это говорило. Я лишь установил дерево диалога. В общем, — он выпрямился, так и не развернувшись, — твоя тупая кошка написала на меня, пока я там лежал.

«Умница какая», — подумал Дежарден, но ничего не сказал.

— Я думал, так только собаки делают.

Ахилл пожал плечами:

— Мандельброт — немного мутант.

Незнакомец хмыкнул и развернулся.

Не то чтобы он был страшен. Если бы некто с довольно ограниченными художественными способностями решил вырезать человеческое лицо на тотемном шесте, такое изображение не каждому пришлось бы по вкусу, но определенная грубая эстетика в нем была. Повсюду — на лбу, щеках, подбородке — виднелось еще больше крохотных шрамов. И все равно — далеко не урод.

Не урод, но страшный. Да, такое определение подходило. Дежарден понятия не имел, почему он так решил.

— У тебя иммунитет к Трипу Вины, — сообщил гость. — Нет ли догадок, как до такого дошло?

Голый правонарушитель смотрел на него с опасливым любопытством, а вот страха в нем почти не чувствовалось. Когда ежедневно жонглируешь чужими судьбами и этим зарабатываешь на жизнь, как-то забываешь о том, что другие люди — повод для беспокойства. Садбери был безопасным и законопослушным местом. Обладая чуть ли не божественной властью над реальным миром, Дежарден, наверное, забыл, каково это — по-настоящему в нем жить.

— Кто ты такой? — спросил Ахилл.

— Меня зовут Колин, — ответил Лабин.

— Понятно. И с чего Роуэн так перевозбудилась, что решила устроить мне проверку на верность?

— Ты меня, кажется, не расслышал. У тебя иммунитет к Трипу Вины.

— Слышал я. Просто думаю, что ты несешь чушь.

— Да неужели, — с едва заметным нажимом сказал Лабин.

— Неплохая попытка, Колин, но я как бы плотно сижу на этой штуке.

— Я вижу.

— Пойми меня правильно, я не говорю, что ее нельзя уничтожить. Да я хоть сейчас могу назвать пару коммерческих энзимов, которые легко ее разложат. Определенный вид ингибитора обратного захвата тоже может сработать, как мне говорили. Вот потому у нас постоянно и проводят тесты, понимаешь? Двух дней не проходит, чтобы очередная ищейка не вынюхала мне промежность. Поверь, если бы у меня возник иммунитет на Трип Вины, об этом уже знал бы не только я, но и каждая база данных до самой геосинхронной орбиты. И самое странное, что Роуэн о таком должна бы знать в первую очере...

У него не было даже шанса пошевелиться. Не успел он и слова договорить, как Лабин оказался позади, локтем зажал ему шею, а в ухо вставил длинную изогнутую иглу, красноречиво кольнув ей барабанную перепонку.

— У тебя есть три секунды, чтобы ответить, как оно называется, — прошептал Лабин и слегка ослабил хватку, позволив жертве хоть как-то говорить.

— Бетагемот, — задыхаясь, ответил Дежарден.

Кен снова усилил захват:

— Место появления. Две секунды. — Расслабил.

— Океан, на большой глубине! Хуан де Фука, источник Чэннера, как мне...

— Суть пессимистичного сценария. Одна.

— Да сдохнет все, твою мать! Исчезнет просто...

Лабин его отпустил.

Дежарден покачнулся, опершись о ванну и хватая ртом воздух. Кен видел его лицо в зеркале: как уходит паника, как включаются высшие отделы мозга, как идет переоценка потенциальной угрозы, как до Ахилла не­ожиданно доходит...

Он только что три раза нарушил протокол безопасности. За такое Трип Вины уже давно бы поднялся из глубин и скрутил его жестче любого Лабина...

Дежарден повернулся и посмотрел на Кена с ужасом, по лицу его расползался страх.

— Maudite marde... [21]

— А я тебе говорил. Теперь ты — вольная птица. Vive le gardien libre [22].

***

— Как ты это сделал? — Угрюмый Дежарден плюхнулся на кушетку, рядом со своей одеждой. — И более того, зачем? Стоит мне в следующий раз показаться на работе, и все, мне конец. Роуэн об этом знает. Что она пытается доказать?

— А я не от Роуэн, — сказал Лабин. — Вообще-то, именно в ней и проблема. Я здесь от имени ее начальства.

— Да? — Ахиллу это, похоже, понравилось. Неудивительно. Патриция никогда не пользовалась любовью подчиненных.

— Есть подозрение, что часть информации, посту­пившей из ее офиса, искажена, — продолжил Лабин. — Я здесь, чтобы миновать посредника и получить чистую правду. И ты мне в этом поможешь.

— А толку от меня мало, если я буду биться в при­падке от каждого важного вопроса.

— Да.

Дежарден начал одеваться:

— А почему не сделать запрос по официальному каналу? Трип бы даже не пикнул, если бы знал, что приказ идет от вышестоящих в пищевой цепочке.

— Роуэн бы пикнула.

— А, ну да, — Ахилл натянул рубашку через голо­ву. — Так, скажи мне, если я все верно уловил: ты задашь мне кучу вопросов, и если я не отвечу со всей искренностью, то воткнешь мне иголку в ухо. А если отвечу, ты меня отпустишь, и, когда я в следующий раз пойду на работу, сирен завоет столько, что не сосчитать. Они меня разделают на кусочки, чтобы понять, в чем дело, и мне очень, очень повезет, если я просто окажусь на улице, став угрозой для безопасности. Я все правильно понимаю?

— Не совсем.

— И в чем ошибка?

— Я не маньяк, — ответил Лабин. На самом деле, именно так его кто-то обозвал года два назад. — Я не бегаю от двери до двери, с радостью убивая людей безо всякой причины. А тебе предстоит не просто ответить на мои вопросы. Ты возьмешь меня с собой на работу и покажешь все файлы.

— Но сначала...

Лабин протянул ему дерму, зажав ее между указательным и большим пальцами:

— Аналог Трипа. Кратковременного действия, практически инертный, но для ищеек выглядит практически так же. Засунь ее себе под язык за пятнадцать минут до работы и пройдешь все тесты. Если пойдешь мне навстречу, никто даже не узнает разницы.

— Пока ты не свалишь и не заберешь препарат с собой.

— Ты забываешь, как работает Трип, Дежарден. Вещество производят твои собственные клетки. Я не остановил процесс. Только накачал тебя одной штукой, которая разлагает конечный продукт, прежде чем тот ударит по твоим двигательным нервам. В конце концов мой коктейль израсходуется, и ты снова станешь маленьким и счастливым рабом.

— И как скоро?

— Через неделю или десять дней. Зависит от обмена веществ. Даже если я действительно свалю, ты всегда можешь сказаться больным, пока оно не перестанет действовать.

— Не могу, и ты об этом знаешь. Когда я вступил в Патруль, мне усилили иммунную систему. Я даже супергриппом заболеть не могу.

Лабин пожал плечами:

— Тогда тебе придется просто мне поверить.

***

На самом деле все это было ложью, начиная с «начальства Роуэн».

Лабин не освобождал Ахилла. Он всего лишь наткнулся на этот неожиданный факт, когда они оба лежали на полу, отключенные от себя самих и связанные воедино механическим допросником. Дерма, которую он показал, была усилителем ацетилхолина, она улучшала память, но по сути мало чем отличалась от конфеты. Кен придумал все на ходу, основываясь на реакциях правонарушителя под Ганцфельдом: Роуэн, да. Сильный эмоциональный отклик. Никакой реакции на имена рифтеров, но настоящий ужас при упоминании землетрясений, цунами и таинственных пожаров.

Дежарден искал правду, но отшатнулся от нее. Не он запустил эти жернова в действие. Насколько понял Лабин, Ахилл даже не знал, сколько их в машине.

Правонарушитель понятия не имел, что обладает иммунитетом к Трипу Вины, и это было особенно интересно. Ахилл не преувеличивал — в УЛН невозможно даже дня-другого протянуть, не попав под какую-нибудь про­верку. Навряд ли Дежарден приобрел невосприимчивость к препарату за последние несколько часов, а значит, его тело не только избавилось от Трипа, но еще каким-то образом умудрилось скрыть этот факт от ищеек.