Ваза эпохи Мин

- Как же так, Дон? Как же это Клайгер сам полезет в мышеловку? Ведь он должен знать, что мы ждем его тут?

- Он хочет посмотреть эту выставку.

- Но ведь...

- Другого случая хорошенько разглядеть и потрогать руками все эти вещи у него не будет. Для него это очень важно, а почему - понятия не имею. Дон говорил резко, отрывисто. - Но он придет, я знаю.

Звучало все это здраво и убедительно, но Дон знал: Клайгер придет вовсе не поэтому. Он хочет увидеть керамику, это верно, но неужели ему настолько этого хочется, что и опасность не страшна? И если так, то почему?

И почему именно сегодня?

Дон ждал, стоя среди сверкающих стеклянных витрин и творений древних гончаров, не сводя глаз с длинной галереи, и никак не мог найти ответ на этот неотвязный вопрос. Казалось, это просто нелепица, но он знал, что ему только так кажется.

Наконец явились первые посетители, они осматривали керамику, слышался сдержанный гул голосов, а Дон все ломал себе голову над мудреной загадкой.

Ведь Клайгер знает, что идет прямо в западню.

И все-таки он придет, это несомненно.

Значит, если Дон не ошибается - а он, конечно, не ошибается, - ради этой выставки Клайгер готов лишиться даже свободы.

Свободы или даже...

РЯДОМ Бронсон привычно вороватым движением сунул руку под мышку, и Дон свирепо зашипел сквозь зубы: - Никакой стрельбы! Понятно? Без тебя обойдется!

В душе он проклинал холодную, бездушную логику Пенна. В войну самое разумное - уничтожать все, чем нельзя воспользоваться, чтобы оно не попало в руки врага; но ведь сейчас не война и речь идет не о машинах и не о боеприпасах.

Клайгер наверняка знает, что рискует жизнью.

Дон вздрогнул: Эрлмен стиснул его руку и кивком указал в конец галереи, глаза его на изможденном лице сверкнули.

- Гляди, - чуть слышно шепнул он. - Вон там, у той витрины. Видишь? Клайгер!

Он был... совсем обыкновенный. В пылу охоты Дон рисовал его себе то ли сверхчеловеком, то ли чудовищем, но вот он стоит и не сводит глаз с какого-то горшка, обожженного в ту пору, когда западной цивилизации не было еще и в помине, и ничего сверхъестественного в его облике нет - самый обыкновенный человек, только больше обычного увлекается вещами, которые кажутся красивыми лишь немногим.

И однако он знает нечто такое, что делает его величайшей угрозой для безопасности Запада.

- Поймали! - раздался ликующий шепот Эрлмена. - Ты опять попал, Дон! В самую точку!

- На место! - Грегсон не отрывал глаз от тщедушного человечка, за которым так долго охотился. - Стань у двери, вдруг он вздумает удирать. Сам знаешь, что надо делать.

- Знаю. - Эрлмен чуть помедлил. - А Бронсон?

- Это моя забота.

Дон выждал, пока Эрлмен, словно гуляя, прошелся мимо витрин и небрежно облокотился о перила дальней лестницы. Понятно, что Макс сейчас вздохнул с облегчением: они проработали вместе восемь лет, и его неудача была бы в какой-то мере и неудачей Эрлмена.

Но все отлично удалось.

И, упиваясь сладостью победы, Дон двинулся вперед, он почти забыл, что по пятам идет Бронсон. Клайгер не обернулся. Держал в руках плоскую широкую чашу, осторожно поглаживал ее края и любовался яркими красками, не выцветшими за века.

- Клайгер!

Тот медленно поставил чашу на место.

- Не пытайтесь бежать. Не сопротивляйтесь. Не делайте глупостей, мрачно прошептал Дон. - Вам все равно не уйти.

- Знаю.

- К вашему сведению, я из ЦРУ.

- Знаю.

- Это тупик, Клайгер.

- Знаю.

Его спокойный, бесстрастный тон злил Грегсона. Ему бы клянчить, ругаться, спорить, а он твердит, как попугай, одно и то же. Дон в ярости схватил его за плечо и повернул лицом к себе.

- Может, вы вообще все на свете знаете?

Клайгер не ответил. Он опустил тяжелые веки, и Дон вспомнил, как описывал эти глаза Левкин. "Удивительные" - сказал тогда антиквар, но это было не то слово.

Затравленные. Иначе не скажешь.

Затравленный.

- Что вы собираетесь со мной сделать? - Клайгер раскрыл глаза и взглянул прямо в мрачное лицо охотника.

Дон пожал плечами.

- К чему вопросы? Ведь вы как будто и сами все наперед знаете.

- Я ясновидец, - спокойно сказал Клайгер. - Я умею видеть будущее, но ведь и вы тоже умеете. А вы? Вы все знаете?

- Я... - Дон проглотил комок в горле. - Что вы сказали?

- А иначе откуда бы вы узнали, что я сюда приду? Именно узнали, а не догадались. Вы так же точно знали, что найдете меня здесь, как я точно знаю, что...

- Ну, дальше, дальше!

- У вас тоже есть этот дар. Вы знали, что я буду здесь в этот час, значит, вы "видели" будущее. Может быть, не очень далеко и не очень отчетливо, но вы его видели. Каких вам еще доказательств?

- Но я просто был уверен, что... Так, значит, вот как оно действует, ясновидение!

- У вас, видимо, так. У других, возможно, не совсем так. Но если вы твердо убеждены, что в такую-то минуту произойдет такое-то событие или хотя бы что оно наверняка произойдет, пускай чуть раньше или чуть позже, значит, вы обладаете даром, который так высоко ценит генерал Пени. - Клайгер горько усмехнулся. - Только ничего хорошего от этого не ждите.

Дон помотал головой, в ней просто не умещалось все, что обрушилось на него за одну минуту. Рядом Бронсон переступил с ноги на ногу. Вокруг никого не было, все посетители отошли к другим витринам, и они остались втроем, точно на необитаемом острове.

- Я с вами не пойду, - объявил Клайгер. - Хватит с меня Дома Картрайта.

- У вас нет выбора.

Клайгер улыбнулся.

- Вы забываете, что тут нет речи о выборе, - сказал он мягко. - Я просто знаю. Мы с генералом никогда больше не увидимся.

Бронсон глухо зарычал.

Он был как молния, но Дон оказался еще быстрей.

Подстегнутый каким-то неведомым шестым чувством, он круто обернулся, едва блеснул поднятый пистолет, вцепился в руку Бронсона - и выворачивал ее, силясь отвести злобное черное дуло от цели. Мышцы напряглись до предела, потом что-то треснуло, точно сухой сук под ногой: сломалась кость. Пистолет выпал из оцепеневших пальцев Бронсона, он раскрыл рот, но Дон ударил его ребром ладони по шее, и немой рухнул на пол.

Дон схватил пистолет, с трудом поднял бесчувственного Бронсона и поддерживал его, насилу одолевая в себе нахлынувшую ненависть. Как он ненавидит этого Бронсона, который тем только и жив, что мстит всему миру за свое увечье! Как ненавидит Пенна, который обратил этого немого психопата и ему подобных в цепных псов! Сделал их убийцами во имя священнойцелесообразности: они надежны, потому что не могут проболтаться.

Во всей галерее один только Эрлмен видел, что произошло. Он подбежал к Грегсону и ожегся о его горящие глаза.

- Убери эту дрянь, живо!

- Значит, пришлось ему все-таки попытаться! - Эрлмен перехватил у Дона бесчувственное тело. - Пени будет от тебя просто в восторге!

Дон сквозь зубы с шумом втянул в себя воздух, стараясь подавить прилив ненависти.

- Отвези его обратно в отель. Из-за Пенна я еще успею поволноваться.

- А Клайгер?

- Предоставь его мне.

В неистовстве этих последних минут Дон чуть не забыл про Клайгера. Тот стоял перед какой-то вазой и разглядывал эту древность, будто спешил упиться ее красотой и навеки запечатлеть в памяти. Он осторожно поднял вазу, завороженный неповторимым искусством старого мастера, и Дон вдруг ощутил ком в горле - он понял.

Пени не доверял женщинам. Секретарь у него был мужчина, как и все его сотрудники. Он только глянул на Дона и потянулся к звонку.

- Не трудитесь. - Дон прошел мимо него к двери во внутренний коридор. - Просто скажите генералу, что я иду.

- Но...

- Как же, по-вашему, я прошел в здание и добрался до вас? - Дон пожал плечами. - Попытайтесь-ка сообразить.

Пени был не один. У него в кабинете сидел Эрлмен, горестно дымя сигаретой, и лицо у него было еще более измученное, чем прежде. Видно, он первый попал генералу под горячую руку. Дон захлопнул за собой дверь и широко улыбнулся Эрлмену.