Наверху

Рваный замолчал, и последние несколько метров они прошли молча.

— Смена пришла! — объявил Рваный, направляясь к другому самцу, тоже одетому в пучки травы. Они обменялись приветствиями, второй передал ему лоскут ткани, ранее прицепленный к его шее.

Новый нерешительно остановился. Кривая Нога между тем в точности так же поменялся с другим, дальним, надсмотрщиком, и оба смененных довольно резво заскользили прочь, в глубь пробоины.

— Эй, Новый! — в руках Рваного мелькнула невесть откуда взявшаяся палка. — Будешь поднимать камни возле того уступа. Понял?

Священник своей позой выразил покорность — он почувствовал облегчение, что больше никто не требует от него гнусных рассказов.

— Так, — играя палкой, начал поворачиваться во все стороны Рваный, — кажется, у кого-то было сегодня второе предупреждение… Было? — конец палки несильно ткнул ближайшего работника.

— Было у Паучьей Лапы! — вытянулся тот и тут же снова съежился.

— Так… Прекрасно. Перерыв.

Рваный спустился с небольшого возвышения возле строящейся стены и замахал в воздухе лоскутком.

Все остановились; замер и подошедший было к указанному уступу Священник.

— Что случилось? — неторопливо заковылял в сторону Рваного Кривая Нога; выглядел он весьма недовольным.

— Кое-кто заслужил взбучку — пусть рабы передохнут и посмотрят на поучительное зрелище, — пояснил Рваный.

Рабы? Это слово обожгло Священника сильнее страха. Неужели он не ослышался? Или и впрямь судьба забросила его в далекое прошлое?

Он огляделся по сторонам: старинное укрепление, травяные повязки надсмотрщиков, голые тела остальных работников, палка в лапе Рваного — все говорило о том, что услышанное слово не было ни ошибкой, ни шуткой.

— Пощадите, я не хотел! — прорезал вдруг тишину отчаянный крик, и один из строителей упал навзничь и пополз в сторону надсмотрщика. — Пощадите… Я сделаю все! Не наказывайте меня… Я не хотел!..

— Я не знаю, в чем ты виноват, — но мой брат не стал бы врать. И твой не стал бы. А раз тебе дали предупреждение, — казалось, Рваный просто упивается своей ролью, — то все должно быть по правилам. Ложись на землю!

Последний крик прозвучал резко, как удар. Проникший к вытоптанному участку земли провинившийся Паучья Лапа замер, вжимаясь в обнаженный, как и его кожа, грунт.

Рваный неторопливо подошел к нему, замахнулся, но вдруг опустил свое орудие.

— За второе предупреждение полагается не палка, — злорадно произнес он. — Дайте сюда металлический прут!

«Этого не может быть! — от удивления Священник затрясся на месте. — Это невероятно! Да что же это происходит?!» Рассекаемый воздух противно засвистел, тотчас раздался дикий крик, полный боли.

— Остановитесь! Что вы делаете?! — Священник не узнал свой голос. — Вы — чудовище!!!

Он кричал что-то еще — но уже не помнил и не осознавал, что именно. Крик раба все еще стоял в его ушах, занесенный кусок арматуры чертил по воздуху путь к чужому беззащитному телу…

— Держите его! Бунт!!!

Вокруг стало шумно. Паучья Лапа замолк, тихо постанывая под ногами Рваного, зато все остальные пришли в суетливое движение. Замелькали щупальца и лапы, кто-то принялся колотить камнем в невесть откуда взявшийся плоский лист железа.

— Хватайте его! Вяжите!

Отталкивая беспорядочно возникающие на пути щупальца, Новый подбежал к лежащему и наклонился над ним; тотчас рядом раздался свист, и от боли, внезапно обрушившейся на спину, перед его глазами потемнело. Когда Рваный поднял металлический прут в третий раз, Новый был уже без сознания…

5

Большая овальная арена с несколько приподнятыми узкими краями была ярко освещена; вокруг небольшого бордюра, поблескивая аппаратурой, суетились Сборщики новостей. Вверх и вниз уходили ряды то скамей, то перекладин — только небольшой кусок потолка оставался свободным, но и там торчали грибы мощных ламп.

Наверное, Рипли и ее друзья затерялись бы в толпе — но по приказу Медного (его сопровождала группа Простых с толстым Посредником, взявшая на себя роль личной охраны) горожане расступились, и довольно быстро эскорт проследовал до специально отгороженной ложи.

На Рипли было жалко смотреть — она была готова провалиться от стыда; не слишком празднично смотрелись и ее спутницы.

— Сейчас вам будут задавать вопросы — отвечайте покороче, — наклонился к Рипли Медный, делая знак давно ждущей сигнала кучке Сборщиков новостей.

Те сорвались с места дружно и слаженно, будто долго тренировались перед этим брать штурмом ложи и трибуны.

— Вот, перед вами та самая инопланетянка, вокруг которой некоторые безответственные лица подняли совершенно неуместный шум, основанный на глупых суевериях и сплетнях, — пояснил Медный. — Также хорошо будет, если вы представите гражданам нашей Планеты и помогавшую ей Сестру — Шеди Вторую из семьи Бледной; про нее говорилось, что она якобы превращена в мужчину. Покажите Шеди крупным планом… Не стесняйтесь, Сестричка, — пусть все оценят, насколько вы женственны! — смущенная Шеди при этих словах невольно попробовала закрыться, и именно этот жест послужил едва ли не главным доказательством в ее пользу. В самом деле — в каких бы недостатках ни упрекали бы ее скромную внешность, в женственности ее сложения и движений можно было не сомневаться. — Также здесь присутствует и крошка Скейлси, — продолжал Медный, — поистине межпланетный ребенок, который в скором времени станет очаровательнейшей девушкой. Скейлси, скажите что-нибудь зрителям — они хотят вас слышать.

— Скейлси, как у вас складываются отношения с матерью? — сунул ей в нос микрофон один из Сборщиков новостей. — Между вами никогда не возникало недоразумений?

— Нет, — тихо ответила Скейлси, стараясь съежиться и сделаться совсем незаметной. — Мы друг друга любим…

Рипли тихо вздохнула: она была готова провалиться сквозь землю, прежде чем очередь дойдет до нее.

— Замечательно, Скейлси! — в манере конферансье средней руки продолжал выступать Медный. — А что ты любишь?

— Ничего, — еще тише отозвалась Скейлси, принимая позу «глухой обороны».

— Ай, как нехорошо — мы смутили девочку! — демонстративно замахал щупальцами Медный. — Но, надеюсь, Скейлси простит нас… А теперь наша гостья Рипли ответит на все ваши вопросы.

— Рипли, почему вы решили прийти на помощь нашей цивилизации?

— Благодарите за это Скейлси и других честных… людей, которых всегда достаточно среди любой расы на любой из планет Вселенной.

Голос Рипли прозвучал резковато, но она и не слишком старалась оправдывать чьи-либо ожидания.

— Скажите, а как вы попали к нам?

— Это слишком долгая история, но во многом это произошло опять-таки благодаря Скейлси.

— Вы выступаете сейчас в качестве посланника своей цивилизации. О ней ходят самые разнообразные слухи. Как бы вы охарактеризовали ее сами?

Вопросы задавали разные Сборщики, но почему-то Рипли не могла избавиться от ощущения, что все они были неким единым существом, зачем-то меняющим свое обличье.

— А как бы вы охарактеризовали свою? — щеки Рипли пылали жаром, ей казалось, что от каждого нового вопроса у нее начинает подниматься температура. — Все цивилизации схожи в одном: среди их граждан обязательно найдутся и свои герои, и свои подлецы. У каждой будет свое зло и свое добро. И мы, и вы не лишены недостатков — но они при сравнении окажутся разными, и потому каждому при желании найдется, в чем упрекнуть другого, и в то же время — за что начать другого уважать. Я бы предпочла, чтобы вместо взаимных упреков между нами возникло взаимное уважение.

Странно, но в этот момент ей показалось вдруг, что это Священник тихо подсказывает ей верные слова. Рипли подумалось, что сама она подобрала бы совсем другие, а может, и ответила бы изначально по-другому.

— Вы отвечаете, как профессиональный дипломат! — подхватил очередной Сборщик. — И тем не менее вы утверждаете, что попали к нам едва ли не случайно…