Фиеста отважных. Сборник научно-фантастических произведений

Бадер хмыкнул. Теперь, когда в карманный видеофон встроена личная кредитная карточка владельца, всякие беглянки повывелись. Полиция с помощью компьютеров немедленно определяет местонахождение любого видеофона с точностью до нескольких квадратных ярдов. Можно, конечно, выбросить аппарат, но без него, без кредитной карточки и личного номера сейчас просто не проживешь. Не купишь даже леденца и не войдешь в подземку, не говоря уже о том, чтобы перекусить в кафе-автомате или снять номер в отеле.

Рекс медленно шагал по аллее. Народу в парке в этот час было немного — лишь на игровых площадках с воплями бесились ребятишки. И чего им не сидится дома, раздраженно подумал Бадер, сворачивая на другую дорожку.

Внезапно Рекс обнаружил, что он не один. Его сопровождали двое мужчин, причем он ничего не мог сказать относительно того, откуда они появились и давно, ли идут за ним.

Одеты они были не менее роскошно, чем Темпл Норман, но, пожалуй, не так изысканно. В манерах их проскальзывала этакая вульгарность. Обоим под тридцать. Коренастые, крепко сбитые. Каждый тяжелее Рекса килограммов на десять.

Тот, что шел справа, приятельским тоном произнес:

— Привет, Рекс.

Бадер поочередно оглядел их.

— О'кей, — сказал он, — как меня зовут, вы знаете. Пойдем дальше.

Тот, что шел слева, сказал бесцветным голосом:

— Я Гарри, а это Луис.

— О'кей. И что же нужно Гарри с Луисом?

— Присядем? — предложил Луис.

На обочине дорожки стояла металлическая скамейка из тех, что обычно устанавливаются в парках.

— Зачем? — спросил Рекс.

— Хватит болтать, — сказал Луис. — Нам так захотелось, понятно?

— О'кей, — еще раз повторил Рекс. Он уселся на скамейку и скрестил ноги. — Я вас внимательно слушаю.

Мужчина, назвавшийся Гарри, вытащил из внутреннего кармана пиджака видеофон, включил его и пробубнил что-то в микрофон. Потом убрал аппарат в кожаный, похожий на портсигар футляр и сунул его обратно в карман.

— Ну, так в чем же дело, джентльмены? — спросил Рекс.

— Понятия не имею, — осклабился Луис. — Жди.

— Чего?

— Увидишь.

Рекс привстал было со скамейки.

Не повышая голоса, Гарри бросил одно-единственное слово:

— Сядь.

— Но послушайте…

В этот момент у скамейки мягко остановился электропаровой лимузин. Во второй раз за эту неделю Рекс Бадер увидел частный автомобиль с шофером за рулем, проникший в нарушение закона на улицы псевдогорода.

Луис вскочил, подбежал к машине и распахнул заднюю дверцу. Поднимаясь со скамейки вслед за Гарри, Рекс почувствовал, как у него отвисает челюсть.

С девушкой — вернее с женщиной, — которая выпорхнула из автомобиля, ни в какое сравнение не шли самые привлекательные секс-звезды телеэкрана. На нее смело можно было заключать наирискованнейшие пари на любом конкурсе красоты.

Рекс стоял как вкопанный. Женщина подошла к нему и протянула для пожатия руку в перчатке. Лицо ее кривила едва заметная усмешка.

— Прошу простить за несколько насильственное приглашение, мистер Бадер, — сказала она.

Высокая, чуть-чуть, пожалуй, даже слишком. Лицо смуглое, словно у француженки или испанки. Иссиня-черные волосы и, как ни странно, почти полное отсутствие косметики. Простое платье — несомненно, авторской работы — наверняка куплено в одном из самых шикарных магазинов Рима, Копенгагена или Будапешта. Шею обвивает резное египетское ожерелье, которое не постеснялась бы надеть и сама Нефертити из Восемнадцатой Династии. Причем у Рекса сложилось впечатление, что это вовсе не копия.

Набрав воздуха, он запинаясь произнес:

— Вы имеете в виду Гарри с Луисом? Они были просто очаровательны.

Лимузин отъехал.

Женщина поглядела на Гарри с Луисом. Гарри сказал:

— Слушаюсь, мисс Анастасис.

Охранники уселись на соседнюю скамейку. Они теперь ничего не слышали, но зато прекрасно все видели.

Рекс продолжал стоять на том же месте, слегка сжимая в своей ладони изящную женскую ручку.

— Меня зовут София Анастасис, — сказала женщина.

— Мое имя вы как будто уже знаете, — отозвался он, неохотно отпуская ее руку.

— Давайте сядем, мистер Бадер.

Они сели. Довольно долго женщина молча рассматривала его.

— Глядя на вас, не скажешь, что вы принадлежите к числу рыцарей плаща и кинжала, — наконец проговорила она. — Слишком уж добродушное у вас лицо.

— Зато помогает в работе, — сказал он. — Человека с таким лицом мало кто опасается.

Некий внутренний голос подсказывал Рексу, что все это не просто так, что ему собираются предложить работу. Он уже заранее согласился на все условия — ради прелестной мисс Анастасис.

Его собеседница, очевидно, решилась.

— Я представляю фирму «Международное производство всякой всячины, Инкорпорейтед», мистер Бадер, — сказала она.

— К вашим услугам.

Рекс смутно припомнил, что эта корпорация входит в двадцатку ведущих компаний страны. Если только память его не подводит, фирма вкладывает деньги в международные курорты, рестораны, гостиницы, ночные клубы. Ей практически полностью принадлежат несколько самых фешенебельных курортов вроде Нуэво Лас-Вегас.

— Судя по вашему досье, мистер Бадер, вы обладаете определенными познаниями в экономике. Ваш знаменитый отец, профессор…

— Мое досье? — перебил Рекс. — Только, ради Бога, не говорите, что знаете, куда обращаться, и потому смогли заглянуть в мое досье!

Женщина, не потрудившись ответить, изменила тему разговора.

— Мистер Бадер, вам знакома история возникновения должнократии?

— Довольно смутно. Обучаясь в университете, я прослушал несколько курсов по социоэкономике. Кроме того, естественно, я прочел все книги, написанные моим отцом. Правда, не могу сказать, чтобы это меня особенно заинтересовало. Я не из книжных червей.

Она оценивающе оглядела его и усмехнулась.

— Да, тут я с вами согласна. Однако давайте все же освежим вашу память.

— Существующую на данный момент в нашем обществе социально-экономическую систему мы называем должнократической, но на самом деле она является ничем иным, как продолжением капитализма, именовавшегося некогда «свободным предпринимательством». Правда, от свободы уже давным-давно ничего не осталось, — прибавила она сухо. — При капитализме средства производства, распределения, транспортировки, связи в большинстве своем принадлежат частным лицам. Эти же лица получают — по крайней мере получали прежде — всю прибыль. Для сохранения порядка и обеспечения развития общества с самого начала было необходимо отчислять определенный процент с прибылей на нужды государства, на содержание полиции и судов, на армию и тому подобное. Процент этот отчислялся в форме налогов и с течением времени все возрастал, особенно с тех пор, как был введен НПН.

— Мисс Анастасис, не надо считать меня полным профаном.

Она оставила его реплику без внимания.

— В прежние времена страной управляли предприниматели. Им принадлежало почти все, и в их руках была реальная власть. Они играли в демократию: они установили двухпартийную систему, но, поскольку обе партии были у них в кармане, их совершенно не заботило, за кого отдадут свои голоса избиратели. Бывало, они и сами ударялись в политику. Примеров тут — нет числа: через одного, начиная с Тафта и кончая такими миллионерами и мультимиллионерами, как Рузвельты, Кеннеди, Леман, Меллон, Гарриман, Рокфеллер.

Так было в прежние времена. Но с наступлением эры индустриального, как его называл Гэлбрейт, или постиндустриального, как его именовал Кан, общества положение изменилось. Корпорации достигли такой стадии развития, на которой никакой капиталист уже не мог претендовать на монопольное владение ими. Сейчас вы не найдете ничего похожего на «Форд» тех времен, когда там правил бал старый Генри. Произошла управленческая революция, и возникла должнократия. Ныне одному человеку, будь он хоть семи пядей во лбу, невозможно учесть все без исключения факторы, влияющие на принятие того или иного решения. Место одиночек заняли высококвалифицированные группы должнократов.