Между волком и собакой

- Ну?

- Не нукай. Вот. Теперь просто нажми ввод.

- Опять хочет код доступа.

- Снова ввод.

- Что теперь?

- Что ты видишь?

- Ничего пока.

- Идёт проверка целостности базы. Жди...

* * *

- Что он там?

- Ай-ай-ай, Викуся, как нехорошо ты делаешь! Что это ты подсунула бедному влюблённому мальчику?

- То самое и подсунула. Прав ты был, Аркадьевич.

- Ну дык! Я в таких случаях говорю...

- Она всегда может сослаться на то, что просто ошиблась.

- Ну да. А мы её за ушко да на солнышко.

- Она знает. Но на самом деле её это не интересует. На самом деле она хочет...

- Понимаю, понимаю... Натан Аркадьевич! Может, брать их?

- Ну, давай. Высылай своих архаровцев. Пусть привезут сюда голубчика тёпленьким. И побыстрее. Мало ли что.

- Да всё нормально будет.

- А её просто вызови.

- Придёт?

- Куда денется? Придёт, голуба. Ещё и рыдать тут будет.

- Уверен?

- Ну, не то чтобы уверен. Но чует моё сердце - без сырости тут не обойдётся.

* * *

Единственное, чего Владиму никак не удавалось - это изобразить удивление. Когда открылась дверь, руки санитаров взялись за спинку коляски, и повезли его в директорское крыло, он уже успел закрыть канал связи с медицинской базой. Разумеется, кое-что можно восстановить, но это потребует времени и усилий.

Или они следили за нами с самого начала? Скорее всего, да. Ухищрения Виктории в лучшем случае помогли выгадать час-другой. И совершенно напрасно. Он успел внести изменения в базу. Но у Ники так и не будет своих волос - во всяком случае, до окончания школы. Потому что они сейчас всё восстановят прежнюю номенклатуру назначенных лекарств, и соответствующие тому дозировки.

Может быть, это и к лучшему.

Интересно, сможет ли он из пособия оплачивать доступ в сеть? В таком случае, он смог бы связаться с Юриком, а тот мог бы помочь с текстами курсов. Особенно с математикой. Не стоит терять времени даром...

Он думал о ГМ-анализе, когда его кресло вкатили в кабинет Натана Аркадьевича.

В директорской были все: сам Натан Аркадьевич, Петров, и даже Вень-Борисыч сидел на том же самом месте, что и всегда, перелистывая какие-то бумажки.

Санитары довезли его коляску до середины ковра, и отправились проветриваться в коридор.

- Ну что ж, молодой человек, - начал Аркадьевич. - Вы истерик тут закатывать не будете? Очень, знаете ли, не хотелось бы.

- Не буду, - ответил Влад, пытаясь улыбнуться. Улыбка получилась неубедительная.

- И партизана на допросе изображать тоже не нужно. Чистосердечное признание облегчает участь. Есть такая предками данная мудрость народная...

В этот момент в комнату вошла Она.

Он не увидел её лица: капюшон был надвинут на лоб.

- А вот с вами, барышня, у нас будет разговор серьёзный. Нехорошо-с, да. Экую вы гадкую штуку учинили над молодым человеком.

- Не паясничайте, Натан Аркадьевич, - презрительно бросила Ника. - Мы взрослые люди. Уголовное дело на меня уже заведено? Имейте в виду - я ничего не намерена признавать. С этого момента мы будем общаться только через моего адвоката.

- Какой адвокат, какое дело? - вскинулся было Влад, но Она посмотрела на него так, что он съёжился.

- Обыкновенное дельце-с. Попытка покушения на жизнь и здоровье, Натан Аркадьевич решительно не желал менять тон. - Вот ты тут сидишь и думаешь, что твоя любимая Викуся тобой пожертвовала. Но ещё не знаешь, до какой степени ты прав. А может, нам Викуся сама всё расскажет?

- С этого момента мы будем общаться только через моего адвоката, равнодушно повторила Виктория.

- Ух ты какая цаца. Ну и не надо, - легко согласился Натан Аркадьевич. - Ты хоть посмотрел, чьи файлы ты правил? - обратился он к Владу.

- Её, - пожал плечами Владим, всё пытаясь сосредоточиться на происходящем. Дознание шло как-то не так, как он ожидал. И куда-то не туда.

- Ну и осёл ты, братец! - Натан Аркадьевич хихикнул, потом подавил смешок и взглянул строго. - Она дала тебе базу другого человека. И изменения, которые она внесла в состав назначенных ему укольчиков, примочек и притираний, были как раз такие, чтобы он через пару недель тихо отдал бы богу душу... Это попытка убийства, Владим. Я не шучу.

Директор говорил ещё что-то, но Владим окончательно перестал понимать, что происходит. Всё как-то поплыло перед глазами, а потом он сообразил, что это - самый банальный обморок, успел подумать о том, как это пошло, и, наконец, потерял сознание.

* * *

- Ну как вы себя чувствуете, товарищ нарушитель? - Натан Аркадьевич стоял рядом и брызгал на него водой. - Экая у вас тонкость чувств. Больше не будете глазки этак закатывать? Повод-то найдётся.

Владим сидел в кресле, вцепившись в поручни, и изо всех сил пытался казаться адекватным.

- Ну что ж, продолжим. А знаете ли, кого именно ваша барышня наметила в жертвы? Одного несчастного парализованного мальчика, ей хорошего знакомого. Казалось бы, зачем? А между тем, причина очень смешная. Видишь ли, барышня увлекается психологией. Психология же, в отличие от математики, наука практическая. Вот она и начала ставить всякие опыты над ближними. В частности, влюбила в себя этого самого мальчика. Довольно банальным способом, кстати. У мальчика были лёгкие мазохистские наклонности, которые наша талантливая барышня в нём разглядела. И, под видом дружеского участия... ай-ай-ай, - директор интерната покачал головой. - Но это было бы полбеды. Знаешь, чем психология отличается от квантовой физики? В квантовой физике наблюдатель влияет на наблюдаемое. А в психологии имеет место и обратный эффект - влияние наблюдаемого на наблюдателя. Короче, эта самоуверенная дурочка влюбилась. Сама. По-настоящему. В объект своих экспериментов, разумеется.

- Любимых всегда убивают, так повелось в веках, - процитировал Петров. - Оскар Уальд. Там у него, правда, мужик бабу зарезал.

- Я никогда не любила его, - Ника, наконец, нарушила молчание. Сегодня я ему это сказала, - голос её подозрительно дрогнул.

- Не надо только слёз, - тут же отреагировал Натан Аркадьевич. Вениамин Борисович, дайте этой дуре чего-нибудь попить... А мы продолжим. В общем, она влюбилась. И, осознав, что избавиться от своих чувств не может, решила избавиться от объекта этих чувств. Причём - его же собственными руками. Типичная логика молодого интеллектуала. Ты правил свою собственную медицинскую карту, Владим, - закончил он.