Три мили до Марлейбоуна

Это было маленькое колесико, смонтированное на оси и состоящее из мельчайших зеркал. Электрический шнур, тянущийся от основания, говорил о том, что колесо может вращаться от тока. Когда он щелкнул выключателем, колесо начало крутиться, отражая в зеркальцах мерцающий свет лампы.

- Как вы видите сами, - вновь заговорил доктор, - здесь используется эффект зачаровывания. Ваши глаза приковываются к этому устройству, вы хотите беспрестанно наблюдать эти вращающиеся зеркальца. Наблюдайте за ними, мисс Сомерсет. Просто наблюдайте и освободите ваш мозг от всего постороннего. Если вы ощущаете легкое навевание дремоты, это прекрасно...

Она почувствовала, как его руки гладят ее кисти, и доктор Дадли, как будто бы из другой комнаты, спросил, может ли она оторвать от подлокотника правую руку и подержать ее поднятой некоторое время, несмотря на то что ее рука стала тяжелой как свинец. Она отрицательно покачала головой, и он, кажется, был доволен этим ответом. Затем он спросил:

- Как вы себя чувствуете? Мэри ответила:

- Очень хорошо, - и взглянула на его доброе лицо, удивляясь тому, что на него падал дневной свет. Потом она перевела взгляд на окно и увидела, что шторы были подняты, а маленькое зеркальное колесико неподвижно.

Доктор Дадли смотрел на нее с улыбкой, вызванной ее смущением.

- Да, мисс Сомерсет, вы побывали в состоянии гипноза. Вы оказались на редкость контактной особой, поэтому я уверен, что у нас все хорошо получится.

- Но я, однако, ничего не помню.

- Я просто дал вам команду не помнить ничего, что случилось во время сеанса гипноза. И полагаю, что на сегодня это самый подходящий метод терапии для вас. Рассчитываю на положительный результат уже этим вечером.

- Вы имеете в виду мою бессонницу?

- Увидим, - сказал неопределенно доктор Дадли. - Во всяком случае, я хотел бы снова увидеть вас в это же время в четверг.

- Да, да, конечно.

Она поднялась и протянула ему руку.

- Большое спасибо, доктор. И я должна признать, что это в самом деле не так уж плохо.

Он засмеялся и проводил ее до самой двери.

Мэри была в приподнятом настроении, когда входила в свой дом. Но как только она увидела Софи, это настроение мгновенно исчезло.

- Так это действительно правда? - произнесла экономка сквозь сжатые от неудовольствия губы. - Вы ходили к этому шарлатану, не так ли?

- Пожалуйста, Софи. Я не хотела бы обсуждать этот вопрос.

- Гипнотизер! Я полагаю, что в качестве следующего доктора вы выберете ведьму.

- Дядя Верной дома?

- Нет, он умотал со своими дружками. В ваше отсутствие он позволяет себе вспоминать старые добрые времена. Кстати, он прихватил ваш фотоаппарат, самый хороший.

- Мой аппарат?

- Да. Ваш дядя в одно мгновение превратился в фотолюбителя. Он взял камеру и машину и стал объезжать округу, везде делая снимки.

- Я не вижу ничего плохого в этом, Софи.

- Может быть. Сначала я не хотела давать ему аппарат, но, поскольку он настаивал, я уступила. Я не могу понять этого вашего дядю, Мэри.

- Хорошо, я пойду переоденусь, - сказала Мэри и поднялась наверх.

В этот вечер она подошла к постели с чувством осторожности, боясь обмануться в силе гипноза. Она забралась под простыню и подумала, сохранилось ли в ее подсознании гипнотическое внушение, которое в конечном счете принесло бы ей желанный сон.

Она выключила свет. Странным ей показалась необычная продолжительность момента, в течение которого тускнела нить накала. Когда это произошло, наступила такая кромешная темнота, что ей не было никакой необходимости опускать веки. Но они были настолько тяжелые, что закрылись сами по себе, и Мэри Сомерсет заснула.

Когда она спустилась к завтраку, дядя Верной сидел на веранде с чашкой кофе и свежим номером газеты в руках. Она подошла прямо к нему и поцеловала его лоб. Он глядел на нее благодарным взглядом.

- О моя малышка, - сказал он мягко. - Это сработало, не так ли? Это действительно сработало!

Софи восприняла добрую новость с меньшим удовольствием, но старалась не показывать этого. Она была счастлива, что Мэри обрела вновь сон, но одновременно понимала, что потеряла в доме важную стратегическую позицию.

В три часа дня позвонил Барт Хазелтон. "Хэлло", произнесенное Мэри, отдавало холодом.

- Не пугайтесь, - сказал Барт, - это чисто профессиональный разговор. Как вы себя чувствуете?

- Спасибо, очень хорошо.

- Бессонница?

- Я же сказала, что чувствую себя замечательно. Кстати, прошедшую ночь я спала хорошо без приема таблеток.

- Да, отлично. Слушайте, Мэри, я хотел бы снова увидеть вас, я имею в виду у себя в офисе. Ничего серьезного, просто нужно сделать контрольный анализ крови.

- Зачем? Вы обнаружили что-то ненормальное?

- Давайте назовем это просто отклонением от обычного. Анализ показал, что в вашей крови содержится избыточное количество мочевой кислоты.

- Что это такое - мочевая кислота?

- Ну, в некотором смысле это индикатор превышения нормы кофеина в организме. И это может быть причиной вашей проблемы.

- Я не считаю больше, что у меня существуют какие-то проблемы, произнесла, несколько раздражаясь, Мэри. - Я снова сплю.

- Хорошо, тем не менее повторный контроль вам бы не повредил.

- Я подумаю, - ответила Мэри.

Когда она положила трубку, ее охватило желание поговорить с кем-то, и она пошла искать дядю Вернона. Она нашла его в кабинете; ряд глянцевых фотографий был разложен на письменном столе, словно карты в пасьянсе. Он взглянул на нее несколько растерянно и даже с испугом и стал быстро собирать фотографии в стопку.

- Софи сказала мне, что вы делали снимки, - произнесла Мэри. - Я даже не знала, что вы увлекаетесь фотографией.

- Конечно, я не мастер, - хихикнул дядя. - Некоторые из снимков откровенно бездарны. Просто мои друзья интересуются местом, где я расположился, и вот я решил послать им фото.

- Можно посмотреть?

Он немного помедлил, но затем вручил ей всю стопку.

- Ничего особенного, всего лишь несколько кадров.

Мэри мельком просмотрела их. Большинство составляли снимки, сделанные из окна машины, поэтому на них были запечатлены главным образом строения, расположенные по обеим сторонам дороги. Несколько фотографий представляли отдельные части дороги Марлейбоун-роуд между Марлейбоуном и Монткалмом. В частности, то место, где шоссе делает резкий поворот. Мэри не любила этот участок, поскольку сразу же за дорожным ограждением, служащим для безопасности движения, находился глубокий обрыв, почти пропасть. За сотню ярдов до поворота через все шоссе был перекинут большой указатель с надписью: "ДО МАР-ЛЕЙБОУНА 3 МИЛИ".

- Для чего вам все это понадобилось, дядя? - улыбнулась Мэри. Снимок дорожного знака?

- А, этот? - рассмеялся дядя Верной. - Я хочу послать его своим друзьям в Англию. Думаю, для них это будет настоящим ударом видеть, как янки пишут слово "Марлейбоун". - Он взял у нее фотографии и сказал: - Послушай, Мэри, я надеюсь, что ты будешь продолжать сеансы с доктором Дадли. Видишь ли, одна ночь с нормальным сном еще не означает полного выздоровления.

- Конечно, я навещу его снова. Мы назначили встречу на то же время в четверг.

- Я очень доволен, - произнес дядя Верной.

В этот вечер Мэри заснула так же хорошо, но следующую ночь спала хуже, поэтому в четверг она с нетерпением ждала момента, чтобы увидеть доктора Дадли и получить дополнительную порцию гипнотического внушения. Почти сразу же, как он опустил шторы, она почувствовала приятное ощущение дремоты. Едва стало набирать обороты зеркальное колесико, она уже полностью подчинилась его доброму, убедительному голосу. Вечером дома она уснула, как только ее голова коснулась подушки, спала без всяких сновидений, а когда встала, было солнечное, многообещающее утро. В третье посещение Мэри почувствовала нечто странное, состоявшее в том, что теперь она сама стала более раскованной и более спокойной, чем доктор.