Крушение небес

Дейв заметил, что она аккуратно сбрасывает обрезки его ногтей в баночку. Несколько мгновений спустя он увидел, что и парикмахер собирает в банку состриженные и сбритые волосы. Сир Перт, похоже, также был заинтересован в этом — он неотрывно наблюдал за всей процедурой. Дейв нахмурился, но потом расслабился. В конце концов, это же больничная парикмахерская, и здесь, вероятно, очень жесткие требования к чистоте, хотя никаких других свидетельств этого он не видел.

Наконец парикмахер резко сдернул с него простыню и поклонился.

— Заходите еще, уважаемый, — пригласил он.

Сир Перт встал и знаком велел Дейву следовать за ним. Дейв повернулся, чтобы взглянуть в зеркало, и увидел, как парикмахер передает девушке банки с обрезками волос и ногтей. Хотя Дейв видел только спину девушки, он сразу же узнал Нему.

И тут что-то шевельнулось у него в голове. Он где-то читал, что обрезки волос и ногтей используются для колдовских ритуалов. Да и в слюне что-то есть, помогающее злым магам. Но ее тут не собирают. Или собирают? Он достаточно долго пробыл без сознания, чтобы помнить, чем занимались чародеи и ведуны.

Сир Перт вывел его в ту же дверь, через которую они вошли, но коридор был не тот. Дейв задумался: как это может быть? Здесь ярко светили лампы, пол был устлан алым ковром. Коридор был короткий, всего несколько шагов, и вел к двери побольше, украшенной причудливыми завитками. Сир Перт согнулся перед ней в поклоне, дверь бесшумно открылась, и они с Дейвом вошли.

Комната была большая, но полупустая. На подушке возле двери, скрестив ноги, сидела Нема, теребя в руках что-то похожее на пучок корпии, надерганной из пестрой яркой ткани. На скамейке, венчающей подиум между окнами, сидел Сатер Карф, положив подбородок на старческие руки, в которых держал посох, и пристально глядя на Дейва.

Дейв остановился, когда за ним закрылась дверь. Сатер Карф удовлетворенно кивнул, и Нема завязала свои нитки в сложный узел.

Сатер Карф выглядел гораздо хуже, чем в последний раз, когда его видел Дейв. Он как будто сильно постарел и ссохся, а вместо ожидаемой твердости и даже благородства Дейв увидел в его лице раздражение и утомленность.

Карф прямо-таки сверлил глазами молодого человека, и голос чуть дрожал:

— Тебя, конечно, нельзя назвать подарком судьбы, но ты — лучшее, что мы смогли найти на доступных нам Дорогах. Подойди сюда, Дейв Хансон!

Властный тон остался, каким бы мелким теперь ни казался этот человек. Дейв хотел запротестовать, но тут обнаружил, что ноги ведут его вперед; наконец он остановился перед Сатером Карфом, точно механическая игрушка, у которой кончился завод. Он стоял перед скамейкой, заметив, что место выбрано так, чтобы его лучше освещал солнечный свет из окна. Он слушал, а старик говорил.

Сатер Карф начал без предисловия, сухо, словно зачитывал перечень очевидных фактов.

— Ты умер, Дейв Хансон. Умер, похоронен и развеян временем и судьбой, а могила, где ты покоился, забыта. В своем собственном мире ты был никем! Теперь ты жив благодаря усилиям людей, о соприкосновении с цивилизацией которых не мог даже мечтать. Мы создали тебя, Дейв Хансон! Помни об этом и забудь о том, что тебя связывает с другим миром, ведь тот мир тебя больше не держит.

Дейв медленно кивнул. Это было трудно осознать, но здесь было слишком много такого, чего не могло быть в том, другом мире, который он знал. А его самым ясным воспоминанием было воспоминание о собственной смерти.

— Хорошо, — кивнул он. — Ты спас мне жизнь или чтото вроде этого. И я попытаюсь это помнить. Но если это не мой мир, то что это за мир?

— Единственный существующий в реальности мир, вероятно. Это не важно. — Старик вздохнул, на мгновение его глаза заволокло туманом, словно он углубился в свои загадочные мысли, а затем он пожал плечами. — Наш мир и наша культура связаны с теми, которые ты знал, одними лишь теориями, противоречащими друг другу. И еще зрением — зрением тех, кто достаточно опытен, чтобы видеть Дороги к ветвям Двойственности. Я тоже сумел найти Дорогу, трудную Дорогу к одному из этих измерений, и добывать из него людей, как добыл тебя. Не пытайся понять то, что является тайной даже для Сатеров, Дейв Хансон!

— Человек, у которого есть хотя бы крупица мозгов, способен… — начал Дейв.

Сир Перт прервал его резким смехом.

— Человек — способен! Но кто сказал, что ты человек, а, Дейв Хансон? Неужели ты еще не понял? Ты стал только наполовину человеком. Вторая твоя половина — мандрагора, растение, которое связано с тобой формой и магическими символами. Из мандрагор мы делаем подобие человека, как та маникюрша в парикмахерской. А иногда мы используем корни мандрагоры для того, чтобы ухватить сущность настоящего человека, и в этом случае получается человек-мандрагора, вроде тебя. Человек? Нет! Но, должен признать, очень хорошая подделка!

Дейв перевел взгляд с Сира Перта на Нему, но она склонила голову к своим ниткам, пряча от него глаза.

Теперь он вспомнил, как она раньше назвала его человеком-мандрагорой и в голосе ее звучала жалость. Он взглянул на свое тело, преодолевая тошноту. На память пришли волшебные сказки, в которых рассказывались страшные вещи о созданиях из мандрагоры — неких зомби, только внешне напоминавших человека.

Сатер Карф как будто с удивлением посмотрел на Сира Перта. Затем перевел взор на Дейва, и на миг в его глазах появилось сочувствие.

— Не важно, Дейв Хансон, — сказал он. — Ты был человеком, и силой твоего истинного имени ты — прежний Дейв Хансон. Мы дали тебе жизнь, столь же драгоценную, какова была и другая твоя жизнь. Отплати нам за это своей службой, и тогда эта новая жизнь будет по-настоящему драгоценной. Мы нуждаемся в твоих услугах.

— Чего вы хотите? — спросил Дейв.

Он не мог полностью поверить тому, что услышал, но в мире столько странного, что совсем не поверить он тоже не мог. Если его сделали человеком-мандрагорой, тогда, судя по тому немногому, что он помнил и о чем догадывался, они могут добиться от него подчинения.

— Повернись к окну, посмотри на небо, — приказал Сатер Карф.

Дейв посмотрел. Закат еще окрашивал небо живыми красками. Дейв сделал шаг вперед и вгляделся сквозь прозрачное стекло. Перед ним простирался город, залитый оранжево-красным светом. Контуры зданий напоминали десятки виденных им городов, и все же картина была совершенно незнакомой. Здания были огромными, с бесчисленными окнами. Некоторые дома были прямыми и высокими, некоторые — приземистыми, окрашенными в сказочные тона, а некоторые представляли собой узкие башни с куполами, похожие на минареты, как запечатленные в камне тюльпаны на тонких стеблях. Гарун аль Рашид, возможно, поверил бы в реальность этого города, но современный человек, к тому же инженер…

— Посмотри на небо, — повторил старик, и в голосе больше не было насмешки.

Дейв послушно посмотрел вверх.

Красочный закат не был закатом. Ослепительно яркое солнце, окруженное розовыми облаками, освещало волшебный город. Небо было пятнистым. Стоял день, но сквозь облака сияли яркие звезды. Кусок горизонта был белоснежным, а остальная часть — совершенно черной.

Это было невероятное небо, небо из кошмаров. У Дейва от этого зрелища полезли на лоб глаза.

Он повернулся к Сатеру Карфу:

— Что… что это значит?

— Что это значит, ты спрашиваешь? — В голосе старика звучали горечь и страсть. Нема, сидящая в углу комнаты, подняла голову, и прежде, чем вернулась к плетению бесконечных узлов, все заметили в ее глазах страх и тревогу. Сатер Карф чуть заметно вздохнул: — Если бы я знал, что происходит на небе, разве стал бы копаться в навозе Двойственности, чтобы создать тебе подобного, Дейв Хансон?

Он поднялся на ноги устало, но для своих лет довольно легко и грациозно и посмотрел на Дейва. В голосе звучали твердые, властные нотки, но лицо выражало мольбу:

— Небо раскалывается, Дейв Хансон! Твоя задача — сделать его целым. Смотри, не подведи нас!

Он знаком велел Сиру Перту увести Дейва и Нему.