Хищность

Глаза хищника в темноте сверкнули, и он прищурился. Я думала, он ударит меня. Несколько мгновений мой спутник пристально вглядывался в мое лицо, оценивая правдивость моих слов, а потом снял и отбросил куртку в сторону. Помимо бугрящихся мускулов, под ней была белая майка, та самая, которую я видела утром, и окровавленные морды волков.

— Димитрий. Меня зовут Димитрий, Элена. Запомни это.

Он снова сел, а я в ужасе и шоке принялась рассматривать жуткие рисунки на его теле.

— Я жду.

Только не снова! Я сама придвинулась ближе и положила руки на его рельефный живот. И почувствовала жар.

Мы летели по ночному городу, и я думала о том, что в темное время суток жизнь хищников не менее активна чем в светлое. Димитрий не разговаривал со мной. Мне казалось, что он относился ко мне как к бессловесному существу, и полагал, я стану делать все, что он мне прикажет. Он ошибся.

Хищник привез меня в тату-салон. Вот так номер! Витрины пестрели фотографиями и эскизами нательных рисунков, а святящаяся, словно рождественская гирлянда, вывеска говорила, что заведение работает. Димитрий пожал руку и хлопнул по плечу знакомого мастера, а потом обратился ко мне:

— Выбирай.

Ну, уж нет!

— Я не стану делать татуировки. Это противоречит моим принципам.

Его темные глаза превратились в две узкие щелки. А что я теряла? Мне казалось, очень скоро я умру, так пусть я буду чиста перед собой и своими идеалами.

— Хна?

Мы одновременно ответили «нет» на вопрос мастера.

— Ты будешь делать татуировки.

Ровный напряженный голос Димитрия вселял в меня страх. Ну и пусть. Скорее всего, мной руководствовало отчаяние.

— Только если ты будешь держать меня.

Он несколько мгновений смотрел в мои одновременно испуганные и решительные глаза, а потом вышел и закурил. Я последовала за хищником.

— Ты понимаешь, что если ты останешься в таком виде, наши распознают в тебе чужую? И убьют. Или сделают нечто гораздо хуже.

Я села на корточки, и мои светлые волосы накрыли полуобнаженное тело.

— Какая разница: ты или они?

Димитрий долго смотрел на меня и огонек от сигареты время от времени освещал его хмурое лицо.

— Я не убью тебя, Элена. Я научу тебя жить в моем городе.

Отчаяние придает силы. Казалось, я давно переступила ту грань, за которой осталась тихая и скромная вега. Но я не забуду, кто я, чего бы мне это не стоило.

— У меня есть мой город. И поверь мне, Димитрий, я не собираюсь задерживаться в твоем. Как только у меня появится возможность, я сбегу!

Он только покачал головой и отбросил в сторону окурок. Разноцветные искры разлетелись в разные стороны, а я почувствовала мерзкий запах табачного дыма.

— Значит, я заставлю тебя сделать татуировки. И мы перекрасим твои волосы.

Я посмотрела назад — где-то в конце улицы было несколько человек. Но они бы мне не помогли — хищники не помогают никому, даже друг другу.

Я долго вглядывалась в его глаза и, наконец, обреченно прошептала:

— Убей меня. Я просто не такая, как ты. И я никогда не стану такой, как ты.

Я заметила, как сжались от напряжения его челюсти. В Димитрии, явно, происходила борьба с самим собой. Наконец, он кивнул.

— Хна. Пусть будет хна.

Я отчетливо поняла, что это было большее, на что я могла надеяться в подобных обстоятельствах. Я лежала на операционном столе, тогда как с ног до головы разрисованный друг Димитрия выводил у меня на пояснице рисунок. Эскиз выбирал мой дикий приятель.

Если хищник сказал правду, и он не убьет меня, первое, что я сделаю, когда вернусь домой (я обязательно вернусь!) — смою эту дрянь с моей чистой белой кожи.

Мастера я не видела, но вот Димитрий сидел рядом со мной в черном рваном кресле (неужели, никому не пришло в голову подлатать его?) и откровенно разглядывал мое тело.

— Где-нибудь еще?

— Руки.

Я бросила на хищника враждебный взгляд и вложила в него все презрение, на которое была способна. Не захочет ли Димитрий сделать мне татуировки и пирсинг в интимных местах?

— Что-то не так?

Я почувствовала, как глаза начинают жечь горячие слезы и отвернулась. Во что я влипла? Если бы не мое любопытство этим утром, сейчас я бы спала на своей мягкой постели в нашем тихом и спокойном городе вегов. Но вместо этого, похищенная тем, кого полицейские назвали бешеным, я добровольно лежу, и мне наносит нательные рисунки мастер татуировок.

Мои руки покрывались разноцветными узорами, и я ощущала омерзение. Каковы же планы Димитрия в отношении меня? Он решил завести себе игрушку-вега или просто захотел поразвлечься со мной одну ночь, а потом отпустить? Как бы то ни было, не смотря на то, что Димитрий невероятно привлекал меня, я понимала, что греховная связь с ним, будет стоить мне будущего. Ни один добропорядочный вег никогда не свяжет свою жизнь с девушкой, которая путалась с хищниками, даже если это происходило против ее воли.

А какое будущее может ждать меня здесь, в городе диких беспощадных зверей? Я горько усмехнулась. Все хищники полигамны. Институт семьи они считают пережитком прошлого. Для своих детенышей они построили специальные дома, куда сдают их практически сразу после рождения, чтобы спокойно наслаждаться жизнью.

Рукой я смахнула непрошеные слезы, и почувствовала, как мастер с силой сжал мое запястье. Дома я была уверена: в случае опасности за меня непременно заступятся, мужчины меня защитят. Но сейчас я ощущала только ужасное гнетущее одиночество.

— Живот? Лицо?

Я обреченно взглянула на Димитрия, и на какой-то миг мне почудилось, что я прочла жалость в его глазах. Но потом он насмешливо ухмыльнулся и встал.

— Достаточно. Поднимайся.

Я свесила ноги и заметила, что во время работы мастер отодвинул мои сандалии к стенке. Чтобы взять их, мне нужно было идти по холодному грязному полу босиком. Димитрий поймал мой растерянный взгляд и поднял брови. Конечно, на мое здоровье ему было плевать.

Я уже обувалась, когда услышала разговор мужчин.

— Сколько?

Мастер засмеялся.

— Да ты, кажется, реально запал на эту малышку. Не припомню, чтобы Бешеный платил за своих баб.

— На эту? — Димитрий окинул меня насмешливым взглядом. — Это моя сестра, парень.

Неужели, кто-то мог поверить в подобную чушь? Но мастер только пожал плечами и назвал свою цену, а я, тем временем, вышла из салона и вдохнула в легкие свежий ночной воздух.

Подойдя к байку, Димитрий открыл багажник и достал кусок черной ткани.

— Иди сюда.

Я подошла, и он умело завязал бандану на моей голове.

— На первое время сойдет.

Он снова закурил, и я отошла к кирпичной стене.

— Тебе даже не интересно?

Я нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.

— Твоя спина и руки. Ты даже не взглянула.

— Мне не интересно, — выпалила я прежде, чем подумала, что мои слова могли разозлить Димитрия.

Мне повезло. Он только задумчиво глядел на меня и курил свою сигарету, а потом откинул ее в сторону и подошел ко мне.

— Здесь змеи, — он взял мою правую руку и показал мне рисунок с внешней стороны предплечья. — Две змеи сплетаются в экстазе наслаждения.

Мое дыхание сбилось. Димитрий взял мою левую руку и произнес тише.

— Здесь волки. Это тебе от меня, Элена. Запомни, ты моя.

Что-то внутри меня подпрыгнуло и оборвалось.

— А здесь иероглиф, — он обошел меня и начал пальцами обводить узор на моей пояснице. — Не такая, как все.

Он привез меня в ночной клуб. Когда мы вошли, я почувствовала смесь диких запахов — сигаретного дыма, резких одеколонов и запах разгоряченной плоти. Я никогда не могла представить, что люди способны двигаться так исступленно. Они, словно, не танцевали, а занимались любовью. Так называла это я. Они называли иначе. Стоны и крики наполняли зал, но еще громче звучала бешеная бессвязная музыка.

Стоит ли мне рассказывать, как проходили культурные танцы в нашем селении? Наверное, нет.