Зуп на краю дороги

- Да уж, - сказал с обычной своей ухмылкой Барабаш. - Я вижу, за вас действительно нечего бояться. Вы - женщина смелая, а смелость и осторожность - половина успеха. Впрочем, я давно знал, что вы смелая. Еще с тех пор, как вы вышли за Рэда замуж.

Рута поджала губы:

- Вас это не касается! Мне не нужны душещипательные беседы, мне нужна конкретная помощь. Душещипательных бесед я натерпелась от своей матери.

- Все вы не любите слушать старших! - Барабаш погрозил ей пальцем. - А ведь мы иногда бываем правы.

- А вы часто бываете правы. Только нам ваша правота ни к чему. Как и ваш опыт. Мы предпочитаем обзаводиться собственным опытом. - Рута вспомнила пустые глаза Дины Барабаш. - И уж лично ваш-то опыт мне вообще ни к чему!

Барабаш сокрушенно покачал головой, покряхтел:

- Обижаете старика, девочка моя. Вот возьму и не дам вам ничего.

Дашь, безногая сволочь, подумала Рута. Все ты мне дашь. Потому что там не только мой муж, но и твой сын. И сам ты к нему отправиться не сможешь. А сука твоя тебе в этом деле явно не помощница.

- Ну ладно, - пробормотал Барабаш. - Вы меня убедили. Я вам дам все: и карту, и комбинезон. И даже кое-какие наставления.

- Сколько времени займут ваши наставления?

- Два дня.

- Еще два дня? - Рута возмущенно вскочила. - Да вы что! Они там, может, умрут за эти два дня.

- Тихо, деточка! - Ее возмущение, похоже, Барабаша нимало не волновало. - Если они живы сейчас, проживут и еще два дня. А если не проживут, то они и в нынешнем виде вам не понадобятся.

- Что вы хотите сказать?

- Ничего! Я могу вас подготовить за два дня. Быстро только мухи плодятся.

Он не врал. За два дня он действительно подготовил ее. Во всяком случае, ей в это хотелось верить...

Сзади послышался звук шагов, и Рута бросилась на землю, стараясь однако, чтобы ее падение получилось беззвучным. Как когда-то в детстве, в лагере скаутов. Затаив дыхание, всмотрелась в ночной мрак, прислушалась. И улыбнулась: никого там, сзади, не было. Звук шагов-то раздавался, но кто сказал, что это шаги человека, идущего по кладбищу?.. Может, этот человек шагает в десятке миль отсюда. Или вообще где-нибудь в африканских джунглях... Как говаривал Рэдрик, Зона есть Зона. Здесь и не такое услышишь...

Чтобы успокоить колотящееся в груди сердце, она полежала еще немного. Звук шагов затихал: по-видимому, африканец топал совсем в другую сторону. А может, это был и не африканец. Может, это был еще один оживший покойник. Зона есть Зона.

Наконец шаги стихли. Рута поднялась и двинулась дальше. Нестерпимо хотелось затянуться сигаретой, но курить пока еще было нельзя.

А потом оказалось, что кладбище кончилось. Не ожидавшая этого Рута споткнулась и чуть не покатилась по склону лощины. Впрочем, на ногах удержалась, спустилась на несколько метров, но к самому низу, на дно лощины не пошла.

Дальше во тьме пробираться не стоило: Зона есть Зона. Какая тут дорога без ориентиров? По такой дороге в рай не попадешь. Пожалуй, даже до ада не доберешься...

Поэтому Рута села на землю, достала из кармана сигарету, чиркнула зажигалкой. Язычок пламени ослепил ее надолго. Тем не менее, когда глаза привыкли к темноте, светлее не стало. Как будто ее загнали в подвал и захлопнули крышку. Рута не удержалась и пошарила вокруг. И поразилась: трава здесь, как ни странно, оказалась абсолютно сухой. Такой траве самое место на каком-нибудь пригорке, под полуденным солнцем. И чтобы можно было расстелить одеяло, скинуть платье и улечься, с удовольствием ощущая, что Рэдрик глаз не сводит с твоего тела...

Рута помотала головой. Не ко времени подобные мысли! Но сами по себе воспоминания приятны... Хоть и не ко времени.

А вот что ко времени - так это подремать немного.

Рута ощупью отыскала на склоне более или менее ровное местечко, перенесла туда рюкзак. Потом обнажила запястье. Цифры на часах светились, как звезды в пасмурную ночь - совсем они здесь были не к месту, эти цифры. Тем не менее Рута понажимала кнопки, чтобы часы разбудили ее за полчаса до рассвета.

Вокруг было тихо, тихо до оторопи. Конечно, ночью в лощину вполне может ринуться поток "зеленки". Однако, чтобы заполнить лощину и добраться до ее, Руты, ног, "зеленке" потребуется часов двенадцать. Так что, если Барабаш не врал, можно считать, она устроилась в безопасном месте. Если в Зоне есть место с таким названием... Может, и не было тут его, безопасного места, но сон к Руте пришел быстро и неотвратимо.

Проснулась она внезапно, как от толчка. Осторожно подняла голову, огляделась. "Зеленкой" в лощине и не пахло. Посмотрела на часы. До сигнала к пробуждению оставалось всего пять минут, и снова засыпать смысла не было. Да и рассвет уже близился.

Странным оказался этот рассвет. Нет, восточный край неба-то принялся наливаться серостью, как и в любом другом месте. Но вот радостного птичьего гомона, так привычно звучащего по утрам за окнами их дома, здесь не было слышно и в помине.

Впрочем, Рута отметила этот факт равнодушно, безо всякого беспокойства или, более того, неудовольствия. Так, глянула мельком и отвернулась. Горячий кофе был для нее сейчас гораздо важнее: спросонья стало холодно настолько, что ее принялась бить неудержимая дрожь. Похоже, Барабаш слегка приукрасил достоинства комбинезона. Нет уж, тут может помочь только кофе. Да и с парой бутербродов тоже не мешало бы разобраться.

Пока она, тщетно пытаясь унять дрожь, поглощала завтрак, рассвело уже по-настоящему. А потом все вокруг вдруг окрасилось в зеленый свет.

Рута подняла голову и, позабыв о холоде, вскрикнула от восторга: над иссиня-черными горами на востоке полыхало изумрудное зарево. Как задник театральной декорации... Руте вдруг показалось, что она и вправду принимает участие в некоем спектакле. Вот только текст актрисой выучен отвратительно. Да и непонятно до сих пор хоть спектакль уже и начался, - играет она в нем главную роль или так, массовка...

Она помотала головой, отбрасывая от себя эти несвоевременные мысли, допила кофе и принялась собирать рюкзак. Потом спохватилась, достала из бокового кармана зеркальце, взглянула. На нее смотрело опухшее со сна лицо, под глазами явственно проступили темные круги. А в остальном эта мордашка была очень симпатичной. Рута подумала, что если бы родилась мужчиной, смотрящая из зеркала женщина ей вполне бы приглянулась. Даже освещенная изумрудным сиянием... Рута не удержалась, достала из рюкзака косметичку, подкрасила губы. И улыбнулась: с чего она взяла, что Рэд любит в ней именно мордашку. А может быть его гораздо больше привлекает то, что спрятано под комбинезоном. Впрочем, какая разница? Главное, он ее любит. Что ей еще требуется? Разве лишь, чтобы он был с нею рядом и дальше. Но для этого придется потрудиться. Ох как придется!..

Привычные манипуляции настроили ее на грядущий день. Как дома... Барабашу, наверное, и в голову не могло прийти, что в Зоне позволительно красить губы. Рута снова улыбнулась, спрятала косметичку и зеркальце в карман рюкзака. Застегнула клапан, поднялась на ноги.

Восток привычно алел: солнце уже убило зеленую зарю. Насыпь была видна хорошо, и вполне можно было отправляться в дорогу.

Рута достала карту, развернула. И вновь почувствовала себя девочкой-скаутом, веселой и беззаботной хохотушкой, еще слишком далекой от понимания всего того, что принесло городу Посещение. Посещение в первую очередь затронуло взрослых, а они, дети, воспринимали все как должное. Впрочем, слава Богу, что через некоторое время после Посещения отцы города попытались сделать вид, будто ничего не произошло, и попробовали вернуть жизнь города в привычную колею. В общем-то, у них ничего не вышло. Но отряды скаутов пару лет просуществовали: кому-то пришло в голову, что дети должны быть готовы к предстоящим жизненным испытаниям. И слава Богу! Во всяком случае, Рута была отцам города благодарна. Хорошо бы она тут смотрелась сейчас, имея за спиной лишь кухоннопостирочную подготовку!..