Возвращение Черноснежки (ЛП)

От входа в рекреацию до того дальнего столика по прямой было меньше 20 метров. Но Харуюки эта дистанция казалась бесконечной. Пройти туда мимо старшеклассников – такой квест ему просто не выполнить.

Повернуться и пойти обратно. Купить в столовке булки и йогурт и отнести на крышу Арае и его дружкам. Потом спрятаться в туалете второго корпуса и там убивать время за однопользовательскими играми в локальной сети.

…Дерьмо. Блин. Пойду.

Харуюки стиснул зубы, вышел из-за растения и шагнул в рекреацию.

Ему вовсе не казалось – взгляды старшеклассников из-за ближайших столиков действительно были полны осуждения и недовольства. Новенькому простительно не знать, но во второй половине второго семестра уже любой первоклассник был в курсе, что сюда нельзя.

Однако, к счастью, никто не сказал Харуюки ни слова. Его трясущиеся ноги добросовестно понесли тяжелое тело между столиками – Харуюки почти перестал дышать – и вот он уже в самой глубине рекреации, где собрался студсовет.

Первой подняла голову второклассница, сидящая к Харуюки ближе всех. Ее пышные волосы колыхнулись, когда она повернулась к нему и с чуть вопросительной улыбкой вежливо поинтересовалась:

– О… у тебя какое-то дело?

«У меня есть дело». Этого произнести Харуюки был не в силах и лишь промямлил:

– Это… в общем… эээ…

Тут на Харуюки посмотрели еще четверо членов совета. В их лицах недовольства не было, но град презрительных взглядов из-за окружающих столиков был совершенно невыносим. Когда Харуюки от напряжения почти уже лишился чувств, последний член студсовета наконец поднял голову от книжки.

Впервые Харуюки видел невооруженным глазом лицо Черноснежки с близкого расстояния, и оно оказалось во много раз красивее, чем лицо аватара, которое он (думал, что) видел накануне. Под аккуратным прямым пробором, под четкой линией бровей ярко сияли угольно-черные глаза. Если ее аватар можно было сравнить с черной розой, то ее саму – с черным нарциссом. Харуюки понятия не имел, такая штука вообще существует или нет.

Он приготовился увидеть на ее красивом лице вопросительное выражение, вполне уместное при виде нескладного первоклассника.

Однако, к его глубочайшему изумлению, розовые губы Черноснежки изогнулись в знакомой улыбке, и она коротко сказала:

– Ты пришел, мальчик.

Захлопнув книжку, она встала, жестом пригласила Харуюки подойти ближе, и ее взгляд обратился на остальных членов студсовета.

– Мне надо с ним поговорить. Прошу прощения, не мог бы ты освободить место?

Последняя фраза была обращена к третьекласснику, сидящему рядом с ней. Высокий парень с короткой стрижкой встал и движением руки предложил Харуюки занять свой стул; лицо у него было совершенно обалдевшее.

Пробормотав «спасибо», Харуюки съежился, насколько мог, и сел. Хлипкий стул протестующе заскрипел, но Черноснежку это явно не волновало; покопавшись в левом кармане блейзера, она извлекла пакетик с чем-то маленьким, но длинным.

Это был кабель. Провод, экранированный тонкой серебряной оплеткой, с разъемами на обоих концах. Левой рукой Черноснежка приподняла волосы на затылке; на удивительно тонкой шее обнаружился нейролинкер (разумеется, лаково-черный); правой рукой она вставила в нейролинкер один из разъемов и небрежно протянула второй конец Харуюки.

Вот тут во всей рекреации, до того смотревшей выжидательно, поднялся дикий шум. Отовсюду доносилось «что такое?» и «не может быть!»

Харуюки тоже был в шоке. По лицу градом покатился пот.

«Связь через прямое проводное соединение».

Обычно ее называют просто «Прямым соединением»; именно это Черноснежка и предлагала сделать Харуюки. В норме нейролинкеры сообщаются между собой по беспроводным протоколам, используя местные сети, и эта связь защищена множеством систем безопасности. Однако при Прямом проводном соединении 90% этих систем бесполезны. Люди с определенным уровнем мастерства в обращении с нейролинкером могут заглядывать другим в личные данные и устанавливать вредоносные программы.

Говоря нормальным языком – Прямое соединение используется только с теми, кому человек безоговорочно доверяет, – с членами семьи или с любимыми. Можно сказать и по-другому: если парень и девушка в общественном месте используют Прямое соединение, то, скорее всего, они встречаются. Длина кабеля служит мерой их близости – это просто обычай, никакого технического обоснования тут нет.

XSB-кабель, который протягивала Черноснежка, был в длину метра два; впрочем, в данной ситуации длина значения не имела. Глядя на блестящий серебряный разъем, Харуюки каким-то чудом сумел выдавить:

– …Э, эмм, что мне с этим…

– По-моему, с ним ничего нельзя сделать, кроме как воткнуть себе в шею, – мгновенно подтвердила его опасения Черноснежка. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание, Харуюки трясущимися пальцами принял разъем и вставил в свой нейролинкер.

Тут же перед его глазами возникло предупреждающее сообщение «Проводное соединение». Когда оно исчезло, все потускнело, лишь фигура Черноснежки осталась такой же яркой и отчетливой, как и была.

Ее чуть улыбающиеся губы не шевелились, однако в мозгу у Харуюки раздался шелковый голос.

«Прости, что заставила тебя прийти сюда, Харуюки Арита-кун. Ты умеешь говорить мысленно?»

Имелось в виду умение общаться через линкер, не двигая губами. Харуюки кивнул и ответил:

«Да. Это… зачем вообще это все? Это что, такой навороченный, ну… розыгрыш, или что?»

Он думал, что Черноснежка рассердится, но она лишь хмыкнула и слегка покачала головой.

«Ну… в каком-то смысле ты можешь оказаться прав. Потому что я сейчас перешлю в твой нейролинкер некое приложение. Если ты его примешь, твоя нынешняя реальность будет полностью разрушена, а взамен появится новая, которую ты и представить себе не можешь».

«…Ре, реальность… разрушена?..» – повторил Харуюки в изумленном недоумении.

Он уже не видел полных любопытства лиц учеников вокруг их столика, не слышал их шумных комментариев. Лишь слова Черноснежки всё повторялись у него в голове.

Старшеклассница в черном снова улыбнулась Харуюки, потом подняла правую руку, и тонкие белые пальцы сделали какое-то скользящее движение.

Тут же раздалось звонкое «пон!», и появилось голографическое сообщение.

[Запустить BB2039.exe? ДА/НЕТ]

Знакомое системное сообщение; однако Харуюки казалось, что это окно обладает собственной волей, которая заставляет его принять решение.

Если руководствоваться здравым смыслом, то запускать неизвестную программу, присланную незнакомым человеком через Прямое соединение, – просто идиотизм. Нужно выдернуть кабель сейчас же. Однако сделать это Харуюки почему-то не мог. Вместо этого он посмотрел на собственное тело, вжавшееся в стул.

…Реальность. Моя реальность.

Вялое тельце. Никчемная внешность. Вечные издевательства и бегство в сеть. И в первую очередь – он сам, неспособный изменить ситуацию. Ну раз ничего не изменится, то и ладно; он давно сдался.

Харуюки поднял голову и взглянул в черные глаза девушки напротив.

Через полсекунды он поднял правую руку и вжал палец в кнопку «ДА». При виде легкого удивления на лице Черноснежки в сердце его прокралось удовлетворение.

«Хочу этого. Хочу, чтобы эта реальность… исчезла», – прошептал он; и тут же.

В его поле зрения ворвались громадные языки пламени.

Рефлекторно Харуюки весь сжался – ему показалось на мгновение, что огонь сейчас его подхватит и унесет; однако потоки пламени постепенно собрались прямо перед ним и превратились в логотип. Дизайн логотипа явно был не нов. Жесткий такой дизайн; он напомнил Харуюки о некоем популярном в конце прошлого века файтинге.

Слова, возникшие перед его глазами, были – «BRAIN BURST» [7].

Так Харуюки познакомился с программой, которой предстояло коренным образом изменить его самого и его реальность.