Вера наших отцов (= Вера отцов наших)

Повысили уровень шума. Им потребуется не менее часа, чтобы отыскать экран.

У нас осталось… — Она внимательно посмотрела на крошечные часики на тонком запястье, — еще пятнадцать минут. Пока мы в безопасности.

— Скажите мне… какое из сочинений ортодоксально? — попросил он.

— Вас только это волнует?

— А что еще должно меня волновать?

— Разве вы еще не поняли? Вы узнали такое… Вождь на самом деле не вождь. Он нечто другое, хотя мы пока не можем выяснить, что именно.

Товарищ Чьен, вам никогда не приходило в голову сделать анализ вашей питьевой воды? Я знаю, это похоже на манию преследования, но все же?

— Нет, конечно, — ответил он.

Он уже знал, что она скажет дальше.

— Наши анализы показывают, что питьевая вода постоянно насыщена галлюциногенами. Но это не те галлюциногены, которыми пользовались во время войны. Это новое квазиэрготическое соединение, называется «датрокс-3». Вы его принимаете с водой, — в ресторанах, у друзей, на работе — вся вода в городе насыщается из единого центрального источника, — гневно сказала она. — Мы раскусили эту загадку. И поняли, что любой хороший фенотиазин нейтрализует действие наркотика. Но вот чего мы не предполагали — так это целого букета результатов неискаженного восприятия.

Галлюцинации могут отличаться у разных индивидов, но ведь реальность должна восприниматься универсально! Все получилось наоборот. Все перевернулось с ног на голову. Мы не смогли даже прийти к какой-нибудь теории, рабочей теории, объясняющей феномен. Двенадцать разных галлюцинаций — это объяснить несложно. Но двенадцать вариантов одной и той же реальности! — Она замолчала, посмотрела на сочинения, наморщив лоб. — Вот эта, с арабским стихотворением, правильная работа. Если вы укажете на нее, то получите повышение. Подниметесь еще на ступеньку в партийной иерархии. — Улыбнувшись — у нее были красивые белые зубы — она добавила:

— Сегодня утром вы совершили выгодное вложение капитала. Ваша карьера обеспечена теперь на некоторое время — благодаря нам.

— Я вам не верю.

Инстинктивная осторожность управляла им — осторожность, выработанная годами жизни среди головорезов Ханойского отделения Восточной компартии.

Они владели мириадами способов «вырубить» соперника — некоторыми из них Чьен сам пользовался. Возможно, сейчас он имеет дело с новым изобретением, со способом, еще ему неизвестным. Это всегда возможно.

— В сегодняшней речи вождь отдельно упомянул вас, — напомнила Таня. — Вам это не показалось странным? Вас, мелкого кабинетовладельца довольно заштатного министерства…

— Согласен, — признался он. — Меня это поразило.

— Это логично. Абсолютный Благодетель сейчас формирует новую элиту — молодых энергичных функционеров послевоенного поколения. Он выделил вас по той же причине, что и мы, — ваши данные, если их правильно использовать, способны вынести вас на самую верхушку. Вот такие дела.

Интересно, — подумал он, — все в меня верят. Кроме меня самого.

Особенно теперь, после опыта с антигаллюциногеном. Его убеждения, формировавшиеся годами, дали трещину. Однако постепенно, он приходил в себя, и былая уверенность преуспевающего бюрократа давала себя знать все больше.

Подойдя к видфону, он снял трубку и начал набирать номер ханойского побеза — второй раз за вечер.

— Это бы стало вашей второй фатальной ошибкой. Я скажу, что вы заманили меня в квартиру и пытались дать взятку, предполагая, что я знаю, какое сочинение выбрать, — благодаря моей службе в министерстве.

— А что было моей первой фатальной ошибкой?

— То, что вы не приняли дополнительную дозу фенотиазина, — спокойно сказала Таня Ли.

Положив трубку, Тунг Чьен подумал: "Я не понимаю, что со мной творится. Две силы. С одной стороны — партия и Абсолютный Благодетель Народа. С другой — эта девушка и некая тайная организация за ее спиной.

Одна сила хочет, чтобы я поднимался выше и выше в партийной иерархии, вторая… Чего собственно хочет Таня Ли? Какие намерения скрываются за ее самоуверенными утверждениями и довольно тривиальным пренебрежением к партии, вождю и моральным стандартам Объединенного Демократического Народного Фронта".

— Вы антипартиец? — спросил он с любопытством.

— Нет.

— Но… — Он развел руками. — Больше ведь ничего не существует.

Партия и антипартия. Тогда вы должны быть партийцем.

Он недоуменно смотрел на нее. Таня, совершенно хладнокровно встретила его взгляд. Помолчав, он продолжил:

— У вас есть организация, вы тайно собираетесь. Против чего вы боретесь? Против государства? Вы вроде тех студентов в Америке, которые во время войны во Вьетнаме останавливали военные эшелоны, выходили на демонстрации?..

— Все было не так, — устало сказала Таня. — Но не важно. Оставим это.

Наша цель такова: мы хотим знать, кто или что нами управляет. Нам нужен такой член организации, который имеет шанс лично встретиться с лидером, лицом к лицу. Вы понимаете? Очень немногим удается увидеть вождя — я имею в виду на самом деле увидеть.

Она взглянула на часы, явно опасаясь, что не успеет скрыться.

— Мы надеемся, — продолжила Таня Ли, — что пройдя испытание, а с моей помощью вы практически его уже прошли, вас пригласят на вечеринку — только для мужчин. Их время от времени устраивает вождь, и газеты о них, естественно, не сообщают. Теперь понимаете? — Она перешла на горячий, быстрый шепот. — И тогда мы узнаем… Вы пойдете туда под воздействием нашего препарата, и, если сможете — встретитесь с ним лицом к лицу…

— Это станет концом моей карьеры, если не жизни, — сказал он, размышляя вслух.

— Вы нам кое-что должны, — отрезала Таня Ли. Она побледнела. — Если бы я не подсказала, вы наверняка выбрали бы не правильное сочинение. И вашей карьере преданного слуги общества настал бы конец. Вы провалили бы испытание, даже не подозревая, что вас испытывали.

— Я имел один шанс из двух, — примирительно заметил он.

— Нет, — возразила она. — Фальшивка набита ловко подобранным партийным жаргоном. Они намеренно устроили вам ловушку. Они ХОТЕЛИ, чтобы вы провалились.

Чьен опять взглянул на сочинения. Он был сбит с толку. Правду ли она говорит? Возможно. Вероятно. Можно сказать, что это очень похоже на правду, если знать партийных функционеров так хорошо, как он. Особенно его непосредственного начальника, Тзо-Пина. Он вдруг почувствовал усталость и безразличие ко всему.

— Значит, услуга за услугу. Вы этого требуете. Вы услугу мне оказали — добыли, если это правда — ответ на этот парттест. Но вы уже свой ход сделали. Что может помешать мне вышвырнуть вас отсюда взашей? Что захочу, то и сделаю — я себя ничем не связывал.

Он слышал свой голос, как будто со стороны — монотонный, бездушный — типичный голос партийного функционера.

— По мере вашего продвижения вы столкнетесь с новыми проверками. И мы будем стараться, чтобы вы эти проверки прошли, — сказала Таня Ли.

Она была совершенно спокойна. Очевидно, она предвидела его реакцию.

— Сколько у меня времени, чтобы подумать?

— Сейчас я ухожу. Спешить некуда — вы получите приглашение на личную виллу вождя у Желтой реки не раньше следующей недели. Или даже в следующем месяце. — Она остановилась у двери. — Если вам будут грозить новые проверки, мы предупредим. Так что вы еще увидитесь со мной или с кем-нибудь из наших. Может быть, с тем калекой-ветераном. На этот раз он продаст вам листок с правильным ответом. — Она улыбнулась, но улыбка тут же погасла, как задутая свеча. — И однажды — это наверняка — вы получите официальное приглашение на виллу вождя — очень красивый бланк. Вы пойдете туда, предварительно приняв высокую дозу стелазина… может быть, весь остаток нашего быстро идущего на убыль запаса. Спокойной ночи.

Дверь захлопнулась. Она ушла.

Бог мой! — подумал Чьен. — Они же могут теперь шантажировать меня. А она даже не упомянула об этом. Не стоило тратить время — имея в виду их намерения.

С другой стороны… Он ведь сообщил в побез. Значит, они следят. В сущности, я не нарушил закона, но они будут тщательно за мной наблюдать.