Верхом на монстре

Оказавшись вне трубы, он увидел слева очертания скальной гряды на берегу. А впереди по-прежнему лежала бесконечная колышущаяся и рокочущая водная поверхность.

Еще тридцать минут, сказал он себе. Еще полчаса — и у него будет самый продолжительный заезд дня. Сейчас выходить из игры было нельзя, хотя ноги готовы были отказать в любой момент и плохо слушались. Но все шло так хорошо. Волна по-прежнему сохраняла величину и силу и не выказывала никаких признаков уменьшения. Какое же расстояние проходят участники, интересно? Над этим вопросом он как-то не занимался, да и когда, и как? Может, они идут вокруг континента? Или от полюса до полюса?

Ладно, еще тридцать минут. Еще полчаса в этом мокром аду — и он выходит.

И тут ваксиал едва не схватил его.

Хорошо, что тот принял конец шеста за часть человека. Это и спасло Акорисала. Узкая, как у угря, голова высунулась из воды и набросилась на шест, лязгнув зубами по остро заточенному металлическому наконечнику. Все шесть его продольных плавников были распущены, чтобы легче было балансировать в воде, а темно-красные жаберные отверстия позади челюстей ходили от возбуждения. Один глаз с ладонь человека, полыхал злобой, когда животное смотрело на вздрогнувшего Акорисала.

Кое-как он сохранил равновесие и не свалился с доски, но был близок к этому, когда инстинктивно дернулся назад, чтобы не нарваться на тонкие, словно иглы, зубы животного.

Хорошая реакция помогла ему. Ваксиал выпустил несъедобный шест и щелкнул челюстью — в том месте, где мгновением раньше находилось плечо Акорисала. Перенос тяжести вызвал быстрое перемещение доски вверх но волне. Гребень волны приближался со страшной скоростью.

Акорисал бросился вперед. Вниз, кому говорят, ниже нос!

Доска послушалась и заскользила вниз. Чуть-чуть! Чуть не перелетел через гребень. В лучшем случае он взлетел бы в воздух на другой стороне волны, гонка завершилась бы для него, а ваксиалы были бы тут как тут, чтобы схватить его. В худшем случае он зацепил бы носом доски гребень и полетел бы кувырком, плюхнулся в воду и эта громадная масса поглотила бы его.

Он продолжал спускаться по фронтовой части водяной горы. Позади пара тупорылых зубастых змеевидных существ в двадцать футов длиной скользили по волне, явно преследуя его. Ваксиалы так и будут держаться за ним. Им-то что? Они живут в этих волнах, им нечего заботиться о равновесии.

Он изготовил шест и опустился на колени. Теперь ему надо подумать, как поразить ваксиала, но не потерять при этом ни равновесия, ни доски.

Отвратительная голова показалась из воды. Акорисал наклонился и нанес удар вниз и в сторону заостренным концом шеста. Удар пришелся в ровный стеклянный глаз. Брызнула кровь, и ваксиал пропал.

Акорисал похвалил себя за хороший удар. Он чувствовал себя таким усталым, что руки дрожали. Он пробежал глазами по волне в поисках другого хищника. Может, подумал он, тот пошел помогать другому. Может быть, они друзья. Он увидел какую-то рыбину в волне, еще какую-то живность, но никаких признаков ваксиала.

Вдруг он ощутил огромную тяжесть на спине и услышал специфический звук разрывающейся материи.

Он повалился вперед, отчаянно пытаясь сохранить баланс доски, несмотря на дополнительную тяжесть на спине. Он почувствовал на шее эти длинные игловидные зубы, впивающиеся в крепкий материал его гидрокостюма, захватывающие кожу и позвоночник. Акорисал в ужасе закричал.

Потом тяжесть пропала. Он не видел, как ваксиал напал на него, не видел и как он ушел. Больше он пока не появлялся, что не было странным, поскольку ранец оказался в его глотке. Слабой рукой Жоао держал шест, потом, улегшись на доску ничком, потрогал другой рукой спину. Ранец точно пропал, сорванный с креплений мощными челюстями хищника. Глаза Акорисала лихорадочно бегали по волне, но хищник больше не появлялся. Спустя некоторое время вновь появились тринтаглии, по одной, по двое, и он принял их появление за добрый знак.

Отдельные раны и очаги боли он уже не различал. Все его тело превратилось в одну сплошную рану и непрекращающуюся боль. Теперь, когда ранца нет, не так легко выйти из игры. Можно подняться на гребень волны с надеждой чисто пройти на тыльную сторону волны. Можно нырнуть в волну, потом вовсю помахать руками и ногами и затем надуть костюм и всплыть на поверхность… если ваксиал не разорвал и воздушную камеру гидрокостюма.

Если не то и не другое, то он, скорее всего, утонет.

В одном он был уверен: на ноги ему больше не встать. Ноги свое отстояли. Он выбросил шест и обеими руками вцепился в края доски, нисколько не думая о том, что какой-нибудь морской хищник может захотеть отведать его пальцев.

У него получилась хорошая попытка, одна из лучших за сегодняшний день. Как-нибудь, несмотря на боль, он удержится на доске, а там, глядишь, кто-нибудь на берегу поймет, что он в опасности, и за ним вышлют летательный аппарат, спасут.

Господи, пусть это будет поскорее, нет больше сил.

Он заставлял себя усилием воли держаться в сознании. Если он вдруг впадет в сон, то все закончится в пару секунд. Доска поднимется к гребню волны, потом его захватит гигантский водопад и швырнет с высоты сто футов. По крайней мере, все произойдет быстро. Это не то, что тонуть. Просто навалится огромный вес, тут же потеря сознания и смерть.

Он встряхнулся, подтянулся к носу доски. Пока его посещали эти мысли, доска оказалась в десятке футов от гребня. Движениями немеющего тела он заставил доску снова опуститься поближе к безопасной середине волны. Мерный шум падающей воды терпеливо следовал за ним по пятам.

«Господи, я устал, я так устал, думал он. Скорее бы это кончилось. Я добился, чего хотел, и даже больше. Теперь я хочу, чтобы это кончилось. Где этот, черт бы его побрал, спасатель? Они что, не видят, что я на грани гибели?»

Он понял, что надо что-то предпринимать. Держаться на доске — и то трудно, не говоря уж о том, чтобы управлять ею как следует. Он истощен — и головой, и телом. Только упорство помогает ему держаться.

Нырять ему в воду — исключено. Проплыть пару футов — и то сил не хватит, что уж тогда говорить о такой толще воды, как эта гора. Значит, надо преодолевать гребень.

Он начал перемещать доску вверх по волне. Одной рукой он стал ощупывать боковую часть мокрого и скользкого гидрокостюма, пока не наткнулся на кнопку. Как только он прошьет гребень, то нажмет на нее и костюм наполнится воздухом, а дежурные аппараты, надо надеяться, заметят его до прихода новой водяной горы и подберут. Он надеялся, что сохранит полное представление об окружающей обстановке и нажмет на кнопку в нужный момент.

Вода и соль мешали смотреть, все было как в тумане, небо слилось с водой. Забрался он, что ли, на гребень? Если переждать лишнего, то его захватит завиток и он окажется в водопаде.

Его обдало белым, он даже закашлялся. Волна не ждала, пока он примет решение. Он вспомнил предупреждение Жанвина о непредсказуемых действиях волн, рождающихся в штормовую погоду.

Завиток пропал, все смешалось, волна потеряла свою классическую форму и обрушилась на него…

Было темно, мокро, доски не было. Он наощупь нажал на кнопку сбоку костюма, понимая, что в таком виде он станет игрушкой волн, его будет выносить на поверхность или тащить по песчаному дну. По крайней мере, хоть тело обнаружат.

«Прости, Кирси, и прощай».

Сейчас его болтало на поверхности, и ему трудно было пошевелить руками и ногами, потому что мешал наполнивший рукава и брюки костюма воздух. Да, он немного поторопился. Изловчившись, он пустил воздух в переднюю часть костюма.

Он увидел, что к нему приближаются двое. Вот так неожиданность. Вторая же и еще большая неожиданность состояла в том, что они не плыли. Они шли в воде. Пораженный, Акорисал постарался сфокусировать на них свое зрение, но воспаленные глаза плохо слушались его. Раздалось шипение. Это один из них спускал костюм. Акорисал хотел позвать человека, но губы тоже не слушались его. Тогда он напряг слух — на случай, если те позовут его.