Миры Роберта Шекли. Книга 2

— Так, ребята, повернитесь, руки на капот, ноги расставить. Сейчас я вас обыщу. — И он вытащил из кобуры пистолет — полицейский кольт «позитив» 38-го калибра.

— В чем дело? — возмутился Лопес. — Мы просто путешествуем.

— Делай, что тебе приказали, — рявкнул полицейский. У него был высокий, почти детский голос. — То ли вы, то ли кто-то очень на вас похожий наделал дел в одном из местных банков.

— Никаких банков мы не грабили, — неправдоподобно запротестовал Лопес.

— Тогда вам нечего волноваться. Расставьте ноги и не заставляйте меня повторять дважды.

— А вот этого не хочешь? — крикнул Лопес. Все это время он держал руку на пистолете. И выстрелил, не вынимая его из кармана. Пуля попала полицейскому в бедро, он застонал и упал.

Тут начался настоящий ад. Не успел Хэрольд опомниться, как на улицу повыбегали вооруженные люди. Такое впечатление, что жители Лисвилля только и делали, что сидели дома с ружьями наготове и ждали, когда начнется какая-нибудь заварушка. Загремели выстрелы, и путь к машине оказался отрезан.

Хэрольд с бандитами еле успели добежать до угла здания и пустились наутек. Хэрольд с Лопесом на плечах бежал к лесу, который начинался сразу же за городом. За ним еле-еле успевал Чато.

— Черт возьми! — внезапно выругался толстяк. У него пошла ртом кровь и он упал. Следом за ним упал Маноло. Начался лес. Хэрольд бежал, не снижая скорости, а справа от него бежал Эстебан. Потом упал и он. Дальше Хэрольд бежал один, размахивая одной рукой, а другой поддерживая Лопеса.

Лес закончился, и потянулось болото. Идя по щиколотки в мутной жиже, Хэрольд слышал, как стихают звуки погони. Вскоре Хэрольд оказался возле небольшой речушки или заболоченного рукава, трудно было сказать. На берегу виднелось что-то наподобие деревянного причала, к которому была привязана одна-единственная лодка. Вокруг не было ни души.

— Что ж, Лопес, — сказал Хэрольд. — Придется становиться моряками.

Но бандит молчал. Осмотрев его, Хэрольд понял, почему тот смотрит на него стеклянными глазами. Получив три пули в спину, Малыш-Кошкодав спас ему жизнь, хотя совершенно не собирался этого делать.

— Черт возьми, — выругался Хэрольд, осторожно опуская Лопеса на землю.

— Прости, друг, — сказал он трупу. — Жаль, что ты так и не увидишь своей коммуны. Придется кому-нибудь другому похоронить тебя, иначе мне никогда не добраться до Эсмеральды.

Он отвязал лодку, взял весло и оттолкнулся от пристани.

Глава 7

Хэрольд греб целый день. В зеленоватой склизкой воде плавали стволы деревьев и ветки. Это не то, что дома, где вода была кристально чистая, хотя и не живая. Хэрольду впервые пришлось взять в руки весло, но он быстро освоился, как им управлять. Пистолет он спрятал в рюкзак. Больше он останавливаться не собирался. Если эта река тянется до Флориды, то он преодолеет весь путь на лодке.

Но как Хэрольд ни старался, больше двух миль в час ему сделать не удавалось. Если так и дальше дело пойдет, то он и за год не доберется до Флориды. Но все равно, лучше держаться воды, пока он не окажется на безопасном расстоянии от Лисвилля.

Вечером он привязал лодку к манговому дереву и проспал в ней всю ночь. С утра Хэрольд доел последний кусок мяса и снова тронулся в путь. Пришлось грести весь день. Ближе к вечеру он почувствовал голод, но еды оставалось совсем мало. Пришлось ложиться спать без ужина.

Утром он снова взялся за весло, но скоро оказался в болоте. Грести становилось все труднее и труднее. Часто мимо него проплывали трупы.

На берегу речки он увидел одинокий причал и направил лодку туда. Привязав ее, Хэрольд вышел на берег.

К полудню он добрался до развалин какого-то города. Наверное, Саванна. Город простирался на несколько миль, и на первый взгляд казался безлюдным. Но Хэрольд быстро понял, что неподалеку, за рядами обвалившихся зданий, кто-то прячется от него, распугивая крыс и мышей.

Он достал из кармана свой «Смит энд Вессон», но не стал его вытаскивать из-за пояса, пока тот человек, не оказался перед ним, выйдя из прохода между двумя сгоревшими зданиями. Это был невысокий старик с облачком седых волос вокруг лысины. Он не был похож на бандита, скорее, на сумасшедшего.

— Вы дружески настроены? — поинтересовался он.

— Конечно, — ответил Хэрольд. — А вы?

— Я опасный лишь в словесных стычках, — объявил старик.

Они уселись возле развалин бывшего кафе. Человек, который назвался профессором, был ученым-путешественником и читал лекции во всех городах, через которые ему приходилось проходить. Оказалось, что им с Хэрольдом по пути.

— Про что ваши лекции? — поинтересовался Хэрольд.

— Про все, — ответил старик. Одна из моих самых любимых — тема номер 32 «Почему человечество не способно развиваться стабильно».

— Какое смешное название, — заметил Хэрольд.

— Вы же рассудительный молодой человек, и, думаю, меня поймете, сказал Профессор. — Как раз в этой лекции я привожу доказательства, что стабильно развиваться мы сможем лишь тогда, когда освободимся от неверия в собственные силы. Когда люди поверят в себя, они поймут, что все их предыдущее существование было просто никчемным. Никчемность — это враг рода человеческого, страшнее самого дьявола. Можно легко доказать, что великие цивилизации доколумбовой Америки исчезли только потому, что поняли, какие они никчемные по сравнению с испанскими конкистадорами. Индейцы видели в испанцах нечто такое, что они не могли понять своим умом, и даже не пытались этого сделать. Поэтому испанцы их всех уничтожили. Отсюда вывод — никчемность ведет к гибели цивилизаций. Они считали испанцев богами, потому что индейские племена находились на низком уровне развития. Они полагали, что их победили не люди, а боги.

Хэрольд кивнул.

— Ничего не поделаешь, когда тебя уничтожают боги.

— Они получили поражение от Weltanschaаung [3] новой технологии. Новая технология меняет существующий мир, давая возможность одерживать все новые и новые победы над природой, — продолжал Профессор.

— Кстати, нет ли у вас чего-нибудь поесть, Профессор?

— Я как раз собирался задать вам аналогичный вопрос.

— Тогда можно идти дальше.

— Несомненно. А я могу вам процитировать избранные места из лекции номер 16 «Про утерю автономий».

— С удовольствием послушаю, — ответил Хэрольд. — Ваши лекции начинают мне нравиться, Профессор.

— Люди пытаются найти забвение при помощи любви, войны, охоты, различных веселых или жестоких развлечений, лишь бы только не думать про то, что они не могут существовать автономно, что они не боги, а всего-лишь звено в бесконечной цепи, которая составлена из людей, амеб, гигантских газовых образований и всего прочего. Существует масса доказательств того, что распад самовлюбленных индивидуалистичных западных рас произошел исключительно из-за недочетов собственной философии. Они слишком верили в интеллект. Его подвергли испытаниям, и он предал людей. Интеллект должен стать конечной точкой эволюционного развития.

— А что будет дальше? — спросил Хэрольд.

— Никто не знает, что сейчас происходит. Вернее, мы знаем, что происходит в каждой местности отдельно, но не понимаем значения этих процессов, если они вообще имеют какое-нибудь значение. Миф о совершенстве человека рухнул. Продолжительность нашей жизни никогда уже не будет такой, как сто лет назад. Слишком уж много стронция в наших костях. Слишком много цезия в печенке. Наши внутренние будильники заведены на слишком короткий срок. Наша находчивость уже ничем не может нам помочь. Сейчас мы напоминаем пациента, который, умирая на операционном столе, пытается строить планы на будущее.

— Мысль глубокая, — заметил Хэрольд, — но что все это значит?

— Не следует относиться к этому слишком серьезно, Просто мои слушатели любят, когда я изъясняюсь высокопарным стилем.