Скиталец. Небесный Клан (СИ)

Ребятам во время работы я рассказывал много сказок и те, что мне Фадей рассказывал и те что мама и адаптированные фильмы и сказки трёх миров, где уже побывал, главным критерием рассказанных историй было, что герой умом, хитростью и находчивостью выходил из неприятностей. Но были и истории, где всё за героя делали, всё шло вроде хорошо, но заканчивалось это всегда плохо, то такой герой сопьётся, то от него в итоге любимая которой он добивался уйдёт, разочаровавшись в нём, то дети его бросят и умрёт он в итоге один никому не нужный.

Дважды после таких сказок приходили. Сперва мой дед по отцу Пётр, пришлось ему сдать волхва, сказать что не все эти сказки он мне рассказал, а что самые грустные я составил сам послушав рассказы односельчан и привёл примеры четырёх семей взятых за образец, с чего там всё начиналось и чем кончилось. На вопрос, кто же мне рассказал об этих событиях, сказал чистейшую правду, что слушал разных кумушек, а потом покривил душой, что взвешивал их слова смотря на остальные семьи.

Дед видно хотел попросить, чтоб я таких сказок больше не рассказывал, но я его опередил вопросом, что мол, лучше ходить неготовым к такому? А так предупреждён, значит вооружён!

На это заявление дед хмыкнул, спросил уверен ли я, что мне четыре, а не тридцать четыре. Я ответил, что уверен и выканючил у него три новые сказки.

Вторым был поп, которого натравила на меня старая мегера. Он хоть и алкаш, а сразу уловил ключик к возможности вырваться из этой дыры куда его спихнули разными интригами. У него я выклянчил библию почитать, ни разу не видел библию на кириллице, только на современном мне русском читал и на японском. Поп после этого немного поскучнел, а я теперь ребятам рассказывал ещё и библейские сказки.

Возвращая библию спросил у попа, что такое шахматы. Он увы этой игры не знал. Ко мне больше не ходил и запил сильнее. А мигера которая сворачивала кровь всему селу и от кого слова хорошего никто не слыхивал, и которой все должны, а она сама королева, померла. Бывают же совпадения. Я только готовил ей иголку хорошо смазанную ядом поганки, мухомора и борца, а она возьми и уколись об неё. Нет и надо же было об неё уколоться в своей шубе, в первый же день, я только только откопал баночку с ядом гадюки которым запасся летом, ну да ладно, ей и первых трёх хватило.

За что же у нас с ней такая взаимная нелюбовь, была? Ей не понравились мои сказки, точнее, то что мои ученики начали её дразнить. Дразнить людей я им естественно запретил и провинившиеся потом просидели весь день на горохе в углу слушая сказки про таких насмешливых, дети прониклись, но любви к этой самовлюблённой вредной бабе это им не прибавило, они не без основания посчитали, что это она их заложила. Однако дразнилки подхватили более старшие дети и вот они её как раз между собой обсуждали, та услышала, как её меж собой называют и взъярилась. А с занятий шёл Никита, вообще ни сном не духом, тут эта корова, не увидев никого кроме него, так как мальчишки убежали после её воя, в него и вцепилась и так отходила, что парнишка встать не мог два дня.

Нет, может за это она смерти и не заслужила, можно ей было устроить перелом обеих конечностей, но она ещё и девчушку лет четырнадцати до утопления довела, когда та залетела. Было это летом. Баба убедила её, что жених то её не приедет, так как сбежал. Та и так была вся в растрёпе, тут ещё и это подзуживает, я пытался сгладить, но возраст сильно не тот. Ну в общем утопилась дурёха, а парень осенью приехал руки просить у её родителей, он в город к сапожнику уехал в ученики просится, так как за раннюю любовь их односельчане могли сильно не поддержать, чтоб другим неповадно было. И не таких печальных, но не менее поучительных историй с участием этой бабы хватало. В общем яда гадюки для неё было совсем не жаль.

Как-то незаметно пришёл февраль и у мамы появился пищащий комочек в пелёнках с именем Матвей, а у меня брат. Деревянных колечек и дёсночасалок было заготовлена тьма, но они до поры лежали невостребованными. Брат, по уверениям мамы был крупнее меня и ес-но тяжелее. И на меня легла часть тех забот, что раньше делала мама. Еду нам пока готовила двоюродная мамина сестра, а отец плотно следил за очагом, чтоб не дай Бог, не застудить ни мать, ни ребёнка.

Мы в школе наделали санок, родители помогли нам накопать снега и мы катались с крыши нашей школы которая на время зимних морозов переквалифицировалась в горку. Так же делали иглу, потом связывали их в целую сеть, а потом играли там в прядки или "горячо -- холодно", да и игр развивающих память и позволяющих лучше ориентироваться в пространстве прибавилось. А в царь горы вообще командами играли, ребята быстро признали пользу тактики в игре и боталии изобиловали авантюрными, смелыми ходами, хитростью, трюками... Однажды даже подкоп устроили.

Наши поделки на которых ребята и уже две девочки набили руку зимней ярмаркой ушли за деньги, на эти деньги я попросил родителей купить торфяной керосин, несколько лаков и краски для посуды.

На приличный инструмент, которым можно было бы работать на токарном станке у нас явно не хватало, так что я взялся резать солдатиков и учить их резать остальных. Занятие оказалось занимательным, отца пришлось пытать по части формы, на ходу при нём учится рисовать. Рисовать приходилось на дощечках чернилами из сажи.

Дошло это до того, что когда отец видел меня с полированной дощечкой он убегал. Приходилось мучить деда.

С горем пополам мы выяснили минимальный размер солдатика и сорт дерева из которого солдатик не разваливался бы при краш-тесте. Лица пока мог резать только я, так что у нас получился конвейер, тот кто что лучше резал, тот ту часть и делал, правда пока привыкли, пока притёрлись, столько слёз пролили, сколько заготовок убили. Но да ладно, зато очень ценный опыт приобрели о разности размеров и унификации, о единице мер и т. д.

Солдатиков резали четыре вида, можно сказать даже пять. Это была пехота, кавалерия, причём всадника можно было снять с коня, а крепился всадник штирьком в коня, пушкари и пикинеры. Между делом резали всякую уже набившую руку ерунду, типа кухонной утвари с разномастной нарезкой, но сводившийся в единый набор в едином стиле. Старшие плотники нам показали, как делать ручки под топоры и с наказом сделать штук двенадцать оставили шесть берёзовых, хорошо просушенных чурок нужной длины. Мы их ещё и резьбой украсили.

За деньги с проданных на весенней ярмарке наборов отец договорился с кузнецом и мы получили четыре отличные стамески, долото и рубанок.

С этим уже и на полноценный набор тарелок можно замахнуться.

Зелёная весна для меня началась походами в лес с Гавром и Кириллом, ребятками лет шестнадцати, они примечали, что-где поломало морозом, чтоб это потом спилить или срубить, я искал подходящие коряги и наросты на деревьях, чтоб их пустить под декоративную посуду.

Ещё дед Василий, это отец мамин, порадовал, я аж расчувствовался. Он ездил в Иркутск, по своим делам, а там продавали наждачную бумагу, ну и продавец рекламируя кричал, что это первая вещь для плотника. Он вспомнил рассказы своей племянницы о нас и всё же купил каждого вида по паре шкурок. Хоть тысячной и не было, но всё ровно уже легче. Ему же втюхали тунговое масло из Китая привезённое. Наши плотники видно нос воротили. А нам эта бадейка литров на восемь в самый раз. Я когда в королевстве деревообрабатывающие заводы строил очень жалел, что перенести саженец живым не выходит. Прекрасная, естественная, биологически чистая пропитка с защитным эффектом.

В общем местные плотники сами себе злобные буратины.

Результаты своих поисков, в качестве тренировки, в село так же таскаю сам, на волокушах, но ребятам видимо больно смотреть на надрывающегося почти пятилетку и они каждый раз на обратном пути тоже нагружаются обрезками, увязывая их на пример ранца.

Таким макаром мы уже натаскали здоровенную поленницу. А сушить приходится экстренно, в протопленной русской печи в течении недели. Родители Мишки однажды сожгли заготовленное полено которое было почти готово, оставалось ещё три дня сушки, или около девяти часов. Парень так рыдал, что я думал он биться начнёт головой о стены.