Грэйв

Макс быстро соображал и сразу заказал себе какие-нибудь популярные в 1917-м сырокопченую колбасу, свежий белый хлеба и бутылку коньяка. Опасаясь за то, что вдруг на синтез пойдут его собственные вещи или стены квартиры, Макс приказал брать для синтеза воду из крана, продемонстрировав, как кран действует. Через несколько минут Макс уже набивал изголодавшийся желудок непривычной, но очень вкусной колбасой. Налил рюмку великолепно пахнущего коньяка, поднял и сказал самому себе простой тост «За прекрасное будущее».

Будущее действительно казалось прекрасным, как и вкус коньяка, сдобренный толстой старинной сигарой.

Сегодня Макс получил так много впечатлений, да и столько нашагался по лесу, что после второй рюмки ему страшно захотелось принять горизонтальное положение. Макс постелил постель и улегся, впервые за долгие годы с уверенностью в завтрашнем дне. В голове носилось громадьё планов. Выбирая из этих планов первоочередные, Макс незаметно провалился в счастливый сон.

4 двор

Макс проснулся рано. Пошел поплескаться в душ. Горячей воды опять не было. Ничего, холодная вода взбодрила тело и прочистила мозги ото сна. Плохо то, что вода немного рыжая от ржавчины в трубах. Заказал грэйву завтрак — кофе и бутерброды с копченым мясом. Пока шел синтез, принял доклад грэйва. Предварительная разведка была закончена. Разведчики перелопатили библиотеки и книжные магазины, ларьки прессы — энциклопедии, словари, учебники, последние книги, газеты и журналы. Теперь язык грэйва вполне соответствовал современному. Грэйв упомянул, что эпоха Макса практически соответствует предварительной экстраполяционной, значит эта реальность не так уж сильно отклонилась от реальности прошлого хозяина грэйва. Во всяком случае, техника и язык были примерно такими же, какими они были в начале 21-го века реальности прежнего хозяина грэйва. Макс узнал, что прежний хозяин, а звали его Юрий Феофанов, прибыл в эту реальность из 3147 года по текущему летоисчислению Макса. Перемещение в прошлое и будущее своей реальности жестко запрещено законом, да и без закона все понимают, что такие перемещения могут разрушить современность, даже если происходит всего лишь наблюдение миниатюрными техническими разведчиками. Поэтому люди будущего путешествуют во времени только в параллельные реальности, выбирая похожие варианты соответствующего года. Собственно, и выбирать их не особо нужно, по умолчанию, то есть без применения специальной технологии, простое перемещение в прошлое создает почку темпоразвилки в точке прибытия и путешественник, хоть чем-нибудь себя проявив, оказывается уже не в своей, а в параллельной реальности. Можно путешествовать по временной линии этой реальности, начиная от темпоразвилки, правда перемещения назад по этой линии создают темпопочки уже на этой линии,

По возвращении в родное время координаты почки терморазвилки заносятся во всемирую базу данных. Если возвращения не произошло, то координаты остаются неизвестными, и другие современники путешественника могут попасть в эту реальность, разве что случайно задав точные координаты темпопочки. Конечно, в будущем давно проводятся исследования по поиску на оси времени неучтенных в базе темпопочек, но пока они не увенчались особым успехом. Вернее, уже появилась возможность неучтенные темпопочки обнаруживать, но до выяснения точных их координат, похоже, науке еще далеко.

Юрий Феофанов проводил исследования периода Первой мировой войны, его интересовала судьба своих далеких прямых предков, двое из которых сгорели в огне этой войны, перешедшей в России в войну гражданскую. Феофанов пытался отыскать «параллельных» предков, помочь им выжить и проследить, к чему привело бы такое изменение изучаемой реальности. В будущем многие развлекаются подобными экспериментами, множа реальности. Будущая мораль этого не запрещает, главное, чтобы воздействие несло предполагаемое добро. Если вдруг вместо добра получалось зло, что ж, на ошибках учатся, тем более что не вина потомков, что из-за спасения кого-то миру этого кого-то стало еще хуже. Люди будущего никогда не убивали намеренно, даже самых одиозных злодеев прошлого. Иногда, конечно, им приходилось и убивать, но только в пределах самообороны. Из-за того, что в будущем сознательная преступность вообще отсутствовала, даже эта самооборона случалась весьма редко. И в параллельном прошлом люди будущего всячески старались избегать таких конфликтных ситуаций, когда эта самооборона могла понадобиться.

Макс завтракал, рассеянно слушая грэйва. Идея путешествий в прошлые параллельные реальности его мало привлекала, и в своем мире проблем достаточно. Да еще и голову можно было сломать со всеми этими темпопочками и парадоксами. Люди будущего росли со всем этим с самого детства и то, для того чтобы хотя бы поверхностно разобраться в возможных, невозможных, истинных и ложных парадоксах, должны были пройти довольно длительный обучающий курс. Зато Макс узнал, что в памяти грэйва существует полная информация по всей истории техники. Грэйв мог синтезировать любое техническое устройство, изобретенное человечеством во всех разведанных реальностях, конечно, если матрица устройства была занесена в всемирную базу данных до момента отправления Феофанова. Макс задумался, как ему применить неожиданно попавшие ему в руки знания. Передать в руки ученых? Ну нет, сейчас не социализм. Все ученые так или иначе находятся под колпаком сильных мира сего. Любая техническая новинка — это большие деньги, это возможность разорить конкурентов и монополизировать рынок. В то, что добрый буржуй облагодетельствует своих работников бесплатным сыром, Макс не верил давно. Это в годы развала социализма людей посетило контролируемое кем-то безумие — мол, приедет барин и рассудит, наполнит полки нужными и качественными товарами, даст каждому интересную и высокооплачиваемую работу и будет тогда всем счастье от экономной экономики, как сказал кто-то из банды главных перелицовщиков. Макс тогда и сам поверил, что хозяин предприятия будет работать эффективнее, чем назначенный сверху директор. Да так в общем-то и получилось, самые хиреющие предприятия стали давать прибыль. Но прибыль почему-то получалась от того, что работники реально стали получать меньше, чем раньше, хотя в деньгах выходило больше. Был запущен механизм сверхинфляции, с инфляцией могли бороться только те, кто владел большими деньгами. Хозяин действительно платил рабочим все больше, но он то получал реальный продукт, а работники получали обесценивающиеся с каждым днем бумажки. Это потом Макс понял, что нет никакой принципиальной разницы в том, государственный ли завод или частный — все равно реально заводом управляет назначенный управленец. Ну не может же олигарх одновременно и управлять производством и продавать произведенное и кроме этого еще и думать о покупке всё новых заводов. Он не Фигаро, чтобы быть одновременно и здесь, и там. В общем, большинство работников очень быстро стало жить еще хуже, чем при проклятом ими социализме. Правда, им внушали, что это временные трудности, надо затянуть пояса на год-другой. Правда, через этот год-другой раздавались новые призывы затянуть пояса еще на пару лет, мол главное для страны развить производство, догнать и перегнать, а там заживем куда лучше, чем при коммунизме, который строили, строили, да так и не построили. «Развитие производства» вылилось лишь в то, что все больший кусок созданного поколениями пирога стало принадлежать небольшой кучке населения. Товарами были забиты все полки, полы и подсобки магазинов. Вот только купить их было не на что. Потом Макс понял, что олигархам нужны уже не деньги, они у них уже есть, хватит на пару поколений, олигархам нужна власть над людьми. Разве будет олигарху счастье оттого, что все его сограждане вмиг станут миллионерами? Кто тогда будет мыть полы в его многочисленных особняках, кто будет подобострастно прислуживать ему в ресторанах? Да и по дорогам уже сейчас не протолкнуться, слишком много платится рабочим, покупают дешевые подержанные авто и создают эти проклятые пробки. Ну не за свой же счет строить олигарху дороги, по которым будут ездить весь этот чужой автохлам, а у государства денег уже нет, это раньше у него были предприятия, дававшие доход, а сейчас у государства средства только от налогов, которые никто не хочет платить.