Вечная Любовь

- Конечно! Еще бы... "Возлюби ближнего своего"... Отец так возлюбил китайцев, что поехал к ним устраивать революцию вместе с великим Мао, а они его за это чуть не убили. И потом его свои же не приняли в НКВД, куда он так стремился... Подозрительным для них стал. А сейчас его любимые китайцы напали на Вьетнам. И воюют между собой две соцстраны. Вот тебе и "возлюби"...

Странно... Дракон - это и символ Китая на твоих фарфоровых вазах и в книгах, написанных иероглифами... Красный дракон и красный Китай. Как же все это может быть связано? И об этом тоже никто вслух не говорит.

Конечно, ты меня любишь и желаешь мне только лучшего, но если бы ты могла понять, чего же мне не хватает в жизни...

А может быть, мы уже в аду? Только не понимаем этого? Или от нас это скрывают? Просто отвлекись, неспеша задумайся и постарайся мысленно увидеть: дым медленно стелется вдоль земли... люди с непроницаемыми лицами в черных плащах на черных "Волгах"... запретная зона: "Осторожно, радиация!" они говорят на каком-то искусственном языке, недоступном для непосвященных... "время подлета МБР двенадцать минут"... "поражение в радиусе десяти километров от эпицентра"... "оповещение населения уже прошло"...

И после этого... "увидел я огромный столб огня, низвергнувшийся с неба на землю"... "и другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами"...

Как же хочется забыть навсегда эти неотвязные картины воображения, забыть весь этот двадцатый век с его зловещими атомными тайнами, как же хочется забыть...

И просто перенестись в тот таинственный мир, где до двадцатого века еще целая тысяча лет, и остаться в нем, этом удивительном мире, где все так просто и ясно: величественная северная Европа только начинает вырастать своими крепостями и замками, шпилями и каменными мостами из сумрачных сосен и скал холодного моря, король Артур спит под гранитной плитой в лесу Брослианда, рыцари королевства Пирадор изучают драконографию, а великий Мерлин готов перебросить для принцессы Мелисенты звездный мост в двадцатый век, сквозь пространство и время. Марлограм и Мерлин, конечно, знают, что это возможно лишь тридцать первого июня, в лунный день, которого нет в календарях...

Глава 2

Заколдованный мир

Какой зловещий и таинственный блеск у этого оружия... "Майору Орлову, борцу за коммунистический Китай. 1947" - гравированная табличка на рукоятке...

Мечами и шпагами давным-давно уже никто не воюет. Но что сказали бы рыцари, глядя на него? "Нет, это не оружие для истинного воина"...

Чей-то звонок в дверь. Надо открыть. И успеть снова завернуть это оружие и убрать в шкаф.

- Артист, спасай! Труба дело! - голос за дверью. Конечно же, это Труфан, верный оруженосец, пусть он и маленький, и нескладный.

- Что у тебя опять стряслось?

- Классная не пускает. "Пока мать дневник не подпишет, не приходи".

- Ладно, давай подпишу. Все в порядке?

- Да нет... Тут еще... У нас новая практикантка из ин-яза. Ты бы видел! И она скоро устраивает вечер для класса в честь 8 марта.

- А я здесь причем?

- Мага нормального ни у кого нет, записей классных нет, колонок нет. А мы сказали - у тебя все есть. И вообще - ты же Артист, одно слово. Ты не беспокойся, мы с Волковым, с Левченко сами все принесем и унесем.

- Да разве в этом дело... Поймете ли вы когда-нибудь - эта аппаратура не для таких вечеринок, понимаешь? Не понимаешь? Ну как тебе объяснить... Для портовых вечеринок одна аппаратура, а другая - для Моцарта... Повтори.

- Моцарта...

- Вивальди...

- Вивальди...

- Шуберта... Только не скажи "Шульберта".

- Шульберта...

- Ладно, хватит на сегодня. Так и скажи - аппаратура Артиста для Моцарта и Баха.

- Понял.

- Если понял, так в чем же дело?

- Пойдем вместе, а? Там Толмач опять шарится. Накатит и деньги вытрясет.

- Договорись с Волковым, Левченко, еще с кем-нибудь - и врежьте ему, чтобы мало не показалось.

- Куда там... Все равно переловит всех по одному со своей бандой...

- Тогда подставляй ему карманы и зад для пинков, салютуй "Хайль Гитлер", раз тебе так нравится.

- Хм! Нравится! Да я бы его, гада, пристрелил!

- Слушай, а если тебе дать маузер моего фатера - ему в Китае подарили - и возьми его на пушку.

- Ну да... Он же потом мне твоим маузером башку проломит... Артист, ну пойдем вместе? Ради меня?

- Ладно, Труфан, так и быть, пойдем.

- Артист, ты настоящий друг!

Серое небо, безразличное ко всему на свете, как инертный газ аргон... И весь день будет висеть оно над бетонными серыми домами, что смотрят друг на друга десятками одинаковых слепых окон и прижимаются друг к другу от холода. Это небо висело так и вчера, и позавчера, и... всегда. Оно захлопнулось каменной плитой, похоронив под собою шестьсот тысяч человек. Ни солнца днем, ни луны и звезд ночью. Тусклое, тоскливое, сонное многолюдье.

Густой поток человеческих тел понуро течет к остановке автобуса... Серые помятые лица, жесткие и бессильные складки губ, взгляды, опущенные вниз... И вечером этот же поток потечет обратно. И лица будут еще более скучны, и глаза еще более пусты. Как вы все можете жить такой механической жизнью, где нет места ни сильному чувству, ни глубинной мысли, ни вдохновению, ни надежде? Люди вы или инкубы, выращенные алхимиками в пробирках, чтобы обслуживать машины? И я должен стать одним из вас через несколько лет?! Нет, ни за что.

Каким же? Таким, как Смоктуновский. Ставить кинофильмы о героях и гениях, быть самому как Леонардо и Бах.

Каким же? Таким, как Андрей Башкирцев из "Укрощения огня", открывший путь в небо космическим кораблям. Вложить столь исполинскую силу мысли в сталь и огонь - такого не мог никакой Печорин и Гамлет. Это сила титана.

Но есть еще тайна, власти над которой не имеют и такие гиганты. И это тайна смерти. И здесь в машинах уже не дышит интеграл, и здесь бессильны гении музыки и сцены.

И этой тайне смерти я смотрел в лицо два года назад.

И это было в моем доме. И это была смерть женщины, звавшейся моей земной матерью. Отвратить эту смерть не мог никто. Ни твои религия и искусство, бабушка, ни твои наука и техника, отец. И там еще осталась какая-то тайна вашей жизни, и вы оба о чем-то важном никогда не договариваете до конца... О чем?