Четвёртый Интернационал (СИ)

– Среди них хватает храбрецов, – заметил Тед, внешне никак не реагирующий на комплименты, – Антифашистов, людей твердых убеждений…

– Да, Тед, хватает, – улыбнулся Сергей, – Храбрецов, которые на каждом углу звонят о том, что не боятся «убийц из НКВД». Антифашистов, которые точно знают, что ни один фашист им ничего не сделает, – конечно, они же не в Греции, не на Сицилии и не в Андалусии.

– Не все они так плохи, – непроизвольно выступил в защиту собственных оппонентов Тед, – Есть среди них и искренние люди. Да, они паршивые марксисты и не всегда дружат с логикой, но намерения у них самые лучшие…

– Если есть, – то они примкнут к вам, и разберутся с марксизмом, и с логикой, – твердо заявил Сергей, – Потому что даже то, что делаете вы сейчас, имеет стократ больше смысла, чем попытки подлизаться к буржуазным идеологам-коллегам по академическому сообществу и клубам, которыми заняты они. Какими бы намерениями они не руководствовались.

– Ладно, я не жду немедленного ответа. Вот вам адрес, – Сергей выложил на стол визитку, – Пошлите туда кого-нибудь с запиской, когда примите решение. По телефону вам лучше такие вещи не обсуждать: его у вас прослушивают. Кстати, раз уж заговорили об этом. Парень, который занимается у вас версткой газеты, регулярно стучит на вас в MI-5.

– Мёрфи? Очень может быть. Предлагаете приложить его ледорубом по темечку?

– Да это уж сами решайте. Я бы просто уволил засранца. Он, кроме того, постоянно отирается в Сохо, и, кажется, приторговывает ворованной из вашего издательства бумагой…

«Седой» встал, расплатился за пиво, и попрощался. Бармен лишь кивнул головой в ответ, а оба рабочих, утомившихся от снукера и присевших за дальний столик, синхронно ответили: «Пока, мистер!».

Когда «седой ушел», они так же синхронно, не сговариваясь, взяли свои кружки, пепельницу, и пересели за столик Гранта.

– Ну что, Тед? – испытующе глянул на Теда старший из них, – Что предложил нам мистер Хрущёв?

– Странные вещи, Фред, странные, – вздохнул Грант, отпивая свое пиво, – Серьезные вещи. Настоящее дело, если по-честному.

– Будем соглашаться? – спросил Иан с любопытством, – Не больно-то я доверяю сталинистам.

– Я тоже не доверяю, – пожал плечами Тед.

Некоторое время, все трое молчали, курили и допивали пиво.

– Надо обсудить на собрании, конечно, – не выдержал, наконец, Фред, – Дело не простое. Но вот ты-то, Тедди, ты у нас умный. Что ты думаешь, вот прямо сейчас?

– Я думаю, что мы крепко рискнем, если согласимся, – признался Грант, – Всем рискнем: принципами, репутацией, может, и чем похуже. Но… По-моему, Фред, если мы не согласимся, мы будем до конца жизни считать, что сотворили исключительную дурость. Исключительную, Фред…

Спустя неделю по указанному адресу, по которому располагался офис под скромной и неброской вывеской: "Horns and Hoofs": Export-import company подъехал на велосипеде юноша лет 14, пристегнул велосипед к пожарной колонке увесистой цепью с амбарным замком, и, толкнув тяжелую старую дверь, помнящую ещё времена Виктории, прошел внутрь. Там, в заставленном коробками и заваленном мешками с какой-то печатной продукцией помещении, его встретил управляющий, – грузный усатый человек лет 50, в испачканном пылью коричневом костюме.

– Добрый день! – поздоровался юноша, – У меня послание мистеру Беза, от мистера Гранта.

– Привет, – с сильным шотландским акцентом ответил толстяк, – Вот тебе шиллинг. Давай сюда свое послание, я передам его мистеру Беза. Он сейчас занят.

– Мне указано передать послание лично в руки, сэр, – вежливо, но твердо ответил парень, – И получить ответ, если он последует.

– Чёрт, – толстяк сделал шаг назад, но вышло у него неловко, и он споткнулся об один из мешков, – Мистер Беза! Мистер Беза! Тут у меня посыльный, с письмом от какого-то, будь он неладен, Гранта!

– Я не посыльный, – обиженно ответил мальчик, – И не стоит вам грубить в адрес мистера Гранта!

– Это шутка, молодой человек. Вы не понимаете шуток? Это проблема, как по мне, – проворчал шотландец, и, проложив, наконец, себе дорогу сквозь завалы корреспонденции, исчез в соседней комнате.

– Мистер Беза! Тут какой-то посыльный, который утверждает, что он, – не посыльный, от какого шибко важного мистера Гранта, про которого шутить не стоит… – донесся его голос.

Вместо него вышел другой мужчина, седой, среднего роста и возраста, и с хорошо различимой выправкой, выдающей человека служившего. Впрочем, в Англии это совсем не было редкостью. Мужчина был явно оторван от работы, на нем был пыльный рабочий комбинезон, но, увидев молодого человека, он улыбнулся, подошел ближе, и, не чинясь, протянул руку.

– Я Сергиуш Беза, знакомый мистера Гранта. Ну что, вы приняли какое-то решение?

– Я Алан Вудс, сэр. Товарищ мистера Гранта из молодежной группы РСЛ. Здесь у меня письмо для вас, – сообщил мальчик, отвечая на рукопожатие.

– Сейчас взглянем, – мистер Беза достал из кармана комбинезона небольшой складной нож, неуловимо-быстрым движением открыл его одной рукой, и в одно касание острого лезвия вскрыл конверт.

– Слушай, Алан, – пробежавшись по первым строкам, – Мне нужно кое-что приготовить. Ты пока можешь посидеть вон там, в кресле, если уберешь эту коробку. Она не тяжелая. Сейчас Энди угостит тебя молоком и печеньем, у нас должны быть, верно, Энди? Вот и славно. Извини за беспорядок: мы только что въехали, и придется приложить немало сил, чтобы сделать этот клоповник уютнее. Мне нужно минут 20, не больше, надеюсь, ты не очень торопишься? Вот и славно, – явно погрузившись в свои мысли, повторил «седой» и исчез.

Алан уселся, куда сказали, через минуту толстяк-шотландец поставил перед ним на коробку поднос с печеньем и стаканом молока.

– Любишь комиксы? – спросил шотландец, и положил рядом стопку старых американских журналов про Снейда, сержанта морской пехоты.

– Нет, спасибо, – стараясь скрыть отвращение, ответил Алан, – Я вот заметил у вас, там, в той открытой коробке, какую-то книгу Грамши… Нельзя ли её полистать?

– О! – шотландец бросил на мальчика уважительный взгляд, – Мистер интересуется серьезной литературой? Похвально! Разумеется, можно. Вот, не вставай, сам достану…

К тому моменту, когда мистер Беза вернулся, Алан уже полностью погрузился в «Тюремные тетради», начисто забыв про угощение.

«Седой» оторвал его от чтения, и вручил увесистый бумажный пакет, котором виднелись корешки офисных папок.

– Вот, тут все, что я обещал, – сообщил он, – Кроме того, там сопроводительное письмо, в котором я постарался подробно изложить все основные моменты. Если возникнут затруднения, – обращайтесь к нам, мы поможем. Самому ему лучше сюда не ездить, но мы можем встретится в любом удобном для него месте, в разумных пределах, естественно. В Катманду я поехать не смогу… Смотрю, тебе пришлась по нраву книга?

– Интересно, сэр. Но даже за 20 минут я уже нашел несколько спорных моментов…

– Это и неудивительно. Грамши был, безусловно, незаурядным человеком, и видным деятелем. Нет сомнений в честности его намерений. Но, как по мне, он был оппортунистом, причем из тех, которые уходят в оппортунизм не вполне сознательно, просто по причине не изжитой доли идеализма… Если книга нравится, – забирай. Надеюсь, ты тут не в последний раз, дочитаешь – вернешь.

– Спасибо, сэр! До свидания! – просветлел лицом Алан, положил книгу в пакет, и вприпрыжку минуя завалы коробок, убежал на улицу.

– Бойкий щегол, – заметил Энди, – А вот аппетит у него, – не очень. А я, например, человек простой, чуть ли даже не из народа. Не пропадать же продукту? Не побрезгую, нет, сэр… – и с аппетитом захрустел печеньем, прихлебывая молоко.

– Худеть бы тебе надо, Макнаб, – заметил Беза, – Возраст, давление, сердце, а ты все никак не остановишься.

– Но, сэр, на кой же ещё жить, если не ради маленьких удовольствий? – развел руками шотландец, – Знаете, как было тоскливо без свежего молока и печенья в чертовом Шталаг 18. Я уже немолод, и не умею получать столько радости от чтения каких-то итальянских путаников…