Герберт Уэст, реаниматор

Мы знали, что результаты неполного или незаконченного оживления могут быть гораздо опаснее полного провала. Ведь у нас сохранились жуткие воспоминания об этих событиях. После нашего первого опыта на заброшенной ферме в Мидоу Хил мы ощущали постоянную угрозу, и Уэст, хотя и производил впечатление спокойного, уравновешенного исследователя, человека-автомата с научным складом ума, признавался, что его не покидает чувство, будто кто-то его преследует. Нервное перенапряжение и неопровержимый факт того, что один из оживленных нами образцов оставался в живых, держали нас в постоянном страхе. Это было ужасное существо, находившееся в психиатрической лечебнице.

С самого начала нашей работы в Болтоне удача сопутствовала нам. Не прошло и недели после нашего переезда, как мы смогли воспользоваться жертвой несчастного случая. Эксперимент прошел в первую же ночь после похорон. Нам удалось заставить труп открыть глаза, и в них мы увидели удивительно осознанное восприятие мира. Но на этом действие раствора закончилось. Во время несчастного случая мужчина потерял руку, и мы полагали, что если бы тело было невредимым, результаты могли быть успешнее. После этого и вплоть до января мы предприняли еще три попытки: первая была полным поражением, во время второй появились заметные мускульные рефлексы, последний же был наиболее значимым труп сел и заговорил. Затем был период, когда удача отвернулась от нас. Хоронили в городе мало, да и то в основном людей, перенесших болезни или с увечьями; и те и другие не представляли для нас интереса. Но мы постоянно следили за статистикой и были в курсе всех происшествий.

В одну из мартовских ночей нам представилась возможность получить труп, который не был предан земле. В Болтоне, где царствовали пуританские нравы, матчи по боксу были запрещены. Но заводские рабочие иногда устраивали подпольные схватки, и даже специально приглашали профессионалов.

Именно в эту весеннюю ночь один из матчей привел к печальному исходу, и два испуганных поляка явились к нам и что-то взволнованно пытались объяснить. Вслед за ними мы отправились в заброшенный амбар, где молчаливая толпа, охваченная ужасом, смотрела на скрюченное черное тело, лежавшее на земле. Матч проводился между непохожим на ирландца Кидом О'Брайном, крепким увальнем, которого сейчас била дрожь, и Баком Робинсоном, "исчадием Гарлема". Негр оказался слабее Кида О'Брайна. И одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он уже отошел в мир иной.

Он был уродлив и походил на гориллу с ненормально длинными руками (не могу удержаться, чтобы не назвать их передними конечностями). Его лицо заставляло думать о темных силах далекого Конго и о звуках там-тама под таинственным лунным светом. При жизни он был, вероятно, еще ужаснее, но мало ли отвратительного в этом мире. Жалость и страх были написаны на лицах столпившихся людей. Никто из них не знал, что предусматривает закон, если это дело не будет замято. Все были благодарны Уэсту, когда тот, несмотря на охватившее его волнение, предложил им при условии сохранения тайны избавить их от трупа по причине, которая была мне хорошо известна...

Мы проникли в дом через черный ход, спустили "объект" в погреб и подготовили все для опыта. Мы очень боялись полиции, хотя на обратном пути были осторожны и нам удалось миновать единственный патруль. Результат был малоутешительным, так как наша "добыча" оставалась бесчувственной после нескольких инъекций: растворы, приготовленные для опытов с трупами белой расы, не годились для черных. Вот почему, едва лишь забрезжил рассвет, мы совершили уже привычное дело: оттащили труп через поле к небольшому лесу на краю кладбища и похоронили в могиле, которую нам кое-как удалось вырыть в еще мерзлой земле. Могила была неглубокая, такая же, как и для предыдущего нашего клиента - того, что поднялся и заговорил. При свете фонариков мы прикрыли могилу листвой и корнями, почти уверенные, что полиция не сможет ее найти в этом густом и сумрачном лесу. На следующий день страх опять овладел нами, когда один из пациентов передал слухи, касающиеся матча и странной смерти. У Уэста была еще и другая причина для волнений. После обеда его позвали к пациентке, - не помочь которой он не смог, и все закончилось самым печальным образом. Припадок, случившийся с этой итальянкой, был вызван исчезновением ее сына, мальчика лет пяти, которого не видели с утра и который не вернулся вечером домой. Ребенок исчезал уже несколько раз, и таким образом ее болезненный припадок был необъясним. Но итальянские крестьяне очень суеверны и женщине виделось в этом исчезновении какое-то ужасное предзнаменование. Состояние больной все ухудшалось и около семи часов вечера она умерла. Ее муж, потеряв от горя голову, пытался убить Уэста, на которого он возложил всю вину за смерть жены. Друзья набросились на него, когда он выхватил кинжал, и Уэст ушел под его душераздирающие крики, проклятия и клятвы о мести. В своем горе мужчина, казалось, забыл о ребенке, который, несмотря на наступившую ночь, еще не был найден. Высказывались призывы прочесать лес, но большинство друзей семьи были заняты облачением покойной и старались утешить мужа. Нервное напряжение Уэста было чрезмерным. Мысли о полиции и бешеном итальянце тяжелым грузом лежали на наших сердцах.

Мы легли спать около одиннадцати часов, но сон не шел. Личный состав полиции Болтона был достаточно солидным для такого небольшого города, и я не сомневался в последствиях, если откроется тайна прошедшей ночи. Это означало конец нашей работе, а может быть, нас обоих ожидала тюрьма. Мне не нравился шум, поднявшийся вокруг прошедшего матча.

Часы пробили три, и луна заливала комнату мертвым светом. Не поднимаясь, я повернулся, чтобы задернуть штору. И в этот миг услышал равномерное царапанье в дверь с черного хода. Я оставался неподвижным, и был озадачен, увидев на пороге своей комнаты Уэста в халате и тапочках, с револьвером в одной руке и электрическим фонариком в другой. Увидев оружие, я понял, что он больше боялся безумного итальянца, чем полицию.

- Будет лучше, если мы пойдем посмотрим вместе, - прошептал он. - Это ни на что не похоже, но, может быть, это и пациент. В самом деле, у некоторых из этих идиотов вошло в привычку барабанить в заднюю дверь.