(Не)люди (СИ)

Оз не знал, почему именно это воспоминание забрело в голову, но верил, что это не просто так. Это как-то связано со сном. С фразой "нужно вернуться к истокам". Но к каким?.. Он должен вспомнить его и записать, чтобы понять это. Однако некуда — все альбомы, тетради и блокноты изрисованы.

— Можно я сегодня прогуляюсь в Город?

— Куда именно ты хочешь?

— В канцелярский, — мальчик поспешно вылез из-за стола и торопливо протиснулся в "выходные" штаны, не переставая тараторить, — мне нужны тетрадь, альбом и карандаш. Или ручка. Или еще что-то, я пока не понял. Но нужно. Тот сон, он...

— Он не просто так, — закончила за него Третья, уже наизусть знавшая, что у Оза ничего не бывает просто так, когда нахлобучила на нечесаную голову свитер. — Иногда дыши при разговоре, а то в обморок упадешь.

Оз на секунду обиделся: она что, никогда этого случая не забудет? Наверняка еще и другим Эммам все рассказала. Но дроид, словно прочитав мысли мальчика, заверила его, что ничего подобного не делала.

— Подожди, я сменю платформу, и пойдем. Пока определись, что тебе необходимо, — и с этими словами дроид, шурша шинами, скрылась из Комнаты, оставив Оза копошиться на кровати.

Она вернулась спустя пятнадцать или двадцать минут — за это время мальчик уже успел сбегать до Смотрителя и предупредить его, что уходит, сдать положенную порцию крови и полюбоваться формирующимся эмбрионом в одной из капсул. Даже попытался придумать ему имя, но решил, что не успеет. Эмма-04 —дроид, как две капли воды похожий на команду его нянек, сказала, что если образец выживет, он может стать таким же, как Оз. Мальчика это замечание не особо обрадовало — он слышал такое едва ли не каждый раз, когда приходил сюда, но чуда еще не произошло. Все образцы оказывались с дефектом. Все умирали до того, как им исполнялся месяц, получая от него лишь имена, которые он записывал маркером на маленьких гробиках. Мальчик за четыре года, что работал со Смотрителем, уже похоронил добрую сотню красивых имен.

Киборг никак не мог повторить Оза. Мальчика это беспокоило с каждым разом все больше и больше. Хоть он и умел ждать, гробики все сильнее ранили его. Он изнывал от одиночества, бессилия и бесполезности. И этот сон, приснившийся ему по мотивам записей в чьем-то дневнике, голос Смотрителя, показались ему шансом, который упускать нельзя. Последним знаком, толчком куда-то. Истоки. Может быть, именно там откроется ответ: что они делают не так?

Эмма пришла на ходячей платформе и в "выходном" наряде. Совсем как обычный не-человек, если не присматриваться и не искать лишние выпуклости железного тела и стыковочных швов деталей. Простой комбинезон на резинке, в котором ходят все не-люди этого города, короткие волосы ежиком, бледные силиконовые губы. Острые плечи, впалая грудь, узкие бедра, средний рост и длинные ступни. Эмма была чем-то похожа на бесформенную женщину и носила женское имя, но в то же время в ней можно было увидеть тощего и слабого мужчину. Она изображала не-человека. Бесполого. Хотя все-таки Оз склонялся к тому, что она больше похожа на женщину. Потому что ее голос был больше женским и рядом с ней Смотритель вдруг становился почти мужчиной. Низеньким, тощим и слабым, но мужчиной.

— Я тебя заждался! — Оз всплеснул руками, и дроид фыркнул:

— Ну, прости, это не секундное дело. Пойдем, — Третья схватила Оза под локоть и быстрым шагом направилась к выходу. — Только недолго, у тебя сегодня вечером осмотр.

— Я помню. Только до канцелярского и обратно, честно, я тоже тороплюсь. О, у тебя новая обувь?.. Старая совсем износилась, да?

Они почти бежали по заснеженной улице заброшенного города так быстро, как могла Эмма. Просто Города, как эту часть называл Оз. Ее расчистили и заключили под сиреневый купол, фильтрующий воздух, воду и прочее, специально для него и тех, кто будет после. Для людей. Кварталы красивых каменных домов, Поле — "технический" район, куда Озу ходить было не интересно. А то, что дальше, обнесли стеной. Маленький изолированный район, в котором уже давным-давно никого нет, но есть все необходимое для жизни будущих людей. Например, магазин с канцелярией.

Оз не знал, что место, оборудованное таким образом, люди назвали бы складом. Для него это был магазин: пришел, распаковал коробку, взял нужные, запаянные в герметичные мешки товары и ушел. Такими были все магазины. Тут и музыкальный салон, откуда Оз таскал диски, а потом после ссор с Эммой приносил обратно уже надоевшие, освобождая место под кроватью. Маленький парк и магазин одежды, строительный и мебельный салоны. Огромный развлекательный комплекс с пустым первым этажом, склады с неинтересными железками и всякими запчастями, еще куча всего и Поле. Огромное Поле, бывшее когда-то целым поселком для не-людей. Сейчас лишь несколько домишек с дроидами и старыми не-людьми, которые вот-вот отойдут в мир иной. Не больше сорока душ. Иногда Оз видел коров или домашних птиц. А весной вдалеке возводились теплицы и делались грядки с морковью, над которыми все лето, сгорбившись, трудились дроиды.

Озу нравилось в Городе. Он старался выходить сюда как можно чаще, но терпеть не мог встречаться со стариками, потому что они его ненавидели. Не смели трогать, но все время повторяли, что он бесполезный бездарный трус, который только все портит. Совсем не похожие на Смотрителя старики, которые просто устали жить впустую, без цели и мечтаний говорили много гадостей. У мальчика после таких встреч все валилось из рук. После таких встреч он хоронил, бывало, сразу несколько неродившихся, как будто старики каждый раз накладывали на него одноразовое проклятие.

Оз заскочил в канцелярский, а Эмма осталась снаружи следить за стайкой голубей, для которых принесла недоеденный черствый хлеб — каждая крошка была дорога. Она ожидала, что мальчишка снова пропадет в недрах магазина на добрый час, как это бывало обычно, но он вышел уже через минуту, причем с набитым разной чушью рюкзаком, и встал рядом с дроидом, глядя на голубей.

— Это так странно, — сказал он, не поворачивая головы. — Я последний, кто вообще ест этот хлеб. Ради меня старики выращивают овощи и держат коров. Они бы и рады уже дружно повеситься, но не могут. Кто им запретил, Эмма?

Эмма не ответила. Ее удивила внезапная смена настроения мальчика и его тон. Она внимательно смотрела на лицо Оза, отчего-то бледное и напуганное, на его глаза, которые ни на минуту не задерживали взгляд на одном предмете. А потом, ничего не спрашивая, сделала шаг назад и скрылась в недрах канцелярского магазина. Ее сенсоры начали пищать от перегрузки — дроид хваталась за анализ всего подряд.

Если бы дроиды могли пугаться, она бы испугалась. Если бы дроиды могли пустить слезу — она бы разревелась. На стене из коробок вилась кривая надпись с потеками красной краски: 

"Исчезни, пожалуйста, и дай нам спокойно умереть, Человек!"

Эмма смотрела на эти надписи, записывая их, чтобы потом отдать Смотрителю. Эти не-люди совсем от рук отбились и свихнулись на старости лет от безделья и тупости. Она была зла и расстроена, даже несмотря на то, что не была живой. А Оз на улице плакал, протягивая руки к пугливым голубям, которые так и не решались к нему подойти.

— Идем. Кто-нибудь здесь все отмоет. Забудь, Оз, они все выжили из ума. Забудь это, слышишь? — она дернула его за руку, заставляя встряхнуться, и мальчик, вытирая глаза, кивнул. Он лгал, но Эмма этого не знала и ничего не могла поделать.

Он — человек. Она — дроид. Ей никогда не понять, что именно чувствует Оз. Он знает, что он последний. Он смертен, и, в отличие от не-людей, которые живут уже больше ста лет, ему не светит больше семидесяти: уже в четырнадцать у него искусственный желудок. Настоящий пришлось удалить. Язва. Ужасное питание. Ужасная наследственность. И если так продолжится, его даже замена органов не спасет, поэтому семьдесят лет — самый оптимистичный прогноз.

Оз шел медленно, будто забыл, что торопился, прижимая к груди рюкзак с красками, альбомами, тетрадями и карандашами, смотрел в небо, слушал тяжелые шаги няньки за спиной и думал, что все-таки ничего не бывает просто так. Это знаки, перекрестки, и ему нужно выбирать, что делать дальше. Он окончательно уверился, что должен что-то изменить, — ведь как бы он себя ни убеждал в том, что еще можно что-то сделать, здесь, в Городе, он ничего не сделает. Значит, нужно уговорить старика выпустить его наружу. А там... Для начала "найти истоки". Оз даже понял, какие.