Сага о живых кораблях

— Что так скромно?

— Просто я трезво смотрю на вещи. Все мы служим, и так далее. — Театральным жестом он прижал руку к сердцу.

— Тщеславный тип! - фыркнула Хельва.

— Кто бы говорил, подружка, — разве не ты бредишь туманностью «Конская голова»? Я, по крайней мере, человек бескорыстный. Таких героев, как мой отец, считаные единицы, но и мне хотелось бы, чтобы меня запомнили. Да и кому не хотелось бы? Зачем тогда мы на каждом шагу рискуем жизнью?

— Позволь напомнить тебе некоторые неоспоримые факты. Твой отец умер, возвращаясь с Персиды. Так что он никак не мог узнать, что стал героем благодаря тому, что пошел на смертельный риск. И что это помогло колонии на Персиде выжить. Что, в свою очередь, дало возможность открыть антипаралитические свойства тамошней атмосферы. Но он-то об этом так никогда и не узнал!

— Зато я знаю, — тихо промолвил Дженнан.

Хельва сразу же пожалела о своей резкой отповеди. Ведь она прекрасно знала, как Дженнан был привязан к отцу. В его досье говорилось, что смириться с гибелью отца ему помог неожиданно благоприятный исход событий на Персиде.

— Факты бесчеловечны, Хельва. Зато отец был человечен, и я такой же. Да и ты тоже — в душе. Загляни в себя, 834. За всеми проволочками, которыми тебя опутали, бьется сердце — пусть маленькое, но обычное человеческое сердце. Воистину так.

— Прости меня, Дженнан, — тихо проговорила она.

После секундного раздумья Дженнан протянул руку и ласково похлопал по панели, за которой находилась ее капсула.

— Если нас когда-нибудь снимут с этих нудных рейсов, мы сразу рванем к нашей туманности — договорились?

Как это часто случалось в спасательной службе, не прошло и часа, как они получили приказ изменить курс — правда, не в сторону туманности, а к недавно колонизированной системе с двумя обитаемыми планетами, одна из которых была тропической, а вторая ледниковой. Ее солнце, носившее имя Равель, стало проявлять опасную неустойчивость: его спектр можно было сравнить с излучением стремительно взрывающейся бомбы, причем линии поглощения быстро смещались в сторону фиолетового. Все возрастающее выделение тепла уже привело к эвакуации ближайшей планеты, Дафниса. И диаграмма спектрального излучения давала все основания предполагать, что солнце в скором времени спалит и вторую планету, Хлою. Всем кораблям, оказавшимся поблизости от района бедствия, предписывалось поступить в распоряжение спасательного штаба на Хлое и оказать помощь в срочной эвакуации оставшихся на планете колонистов.

ДХ поспешил заявить о себе и получил приказ отправиться в отдаленный район Хлои — нужно было подобрать затерянных в глуши поселенцев, которые, судя по всему, не понимали всей серьезности создавшегося положения. Температура на Хлое уже поднялась выше точки замерзания — впервые за всю историю планеты. Но, на беду, многие колонисты принадлежали к секте религиозных фанатиков, которые поселились на суровой Хлое, дабы подготовить себя к жизни, исполненной набожного созерцания. И столь резкую оттепель на планете они приписывали совсем иному источнику, нежели взбесившееся солнце.

Дженнан затратил столько времени, убеждая упрямцев, что они с Хельвой отчаянно отстали от графика, а еще нужно было забрать людей из последнего, четвертого поселения.

Хельва перенеслась через высокую гряду зазубренных вершин, которые окружали уединенную долину, защищая ее как от бушевавших еще недавно снежных бурь, так и от нынешнего вторжения тепла. Когда они совершили посадку, ослепительное солнце, окруженное пылающей короной, еще только начинало заливать своими лучами глубокую долину.

— Пусть хватают зубные щетки и прыгают на борт, — сказала Хельва. — Штаб настоятельно советует поторопиться.

— Гляди-ка, одни женщины, — удивился Дженнан, выходя навстречу поселенцам. — Или мужчины на Хлое тоже носят меховые юбки?

— Постарайся их очаровать, но по возможности будь краток. И переключись на двустороннюю персональную связь.

Дженнан продолжал расточать улыбки, но все его объяснения относительно цели неожиданного визита были встречены с глухим недоверием и даже вызвали сомнения: а тот ли он, за кого себя выдает. Он застонал про себя — матушка снова стала излагать свою теорию наступившего потепления.

— Досточтимая мать, ваши молитвы дали слишком бурный эффект — солнце вот-вот взорвется. Я прибыл, чтобы отвезти вас в космопорт Розари...

— В этот содом? — В ответ на столь кощунственное предложение достойная матрона наградила молодого человека возмущенным взглядом и содрогнулась от омерзения. — Благодарим вас за предупреждение, но у нас нет никакого желания сменить нашу обитель на суетный мир. А теперь нам пора вернуться к утреннему созерцанию, которое было прервано...

— Оно будет прервано навсегда, если вы изжаритесь живьем. Нужно немедленно отправляться, — твердо заявил Дженнан.

— Госпожа, — вмешалась Хельва, рассчитывая, что в этот ре-

шающий миг женский голос может оказаться весомее мужского обаяния Дженнана.

— Кто говорит? — вздрогнула монахиня, напуганная бестелесным голосом.

— Я Хельва, корабль. Вы и ваши сестры по вере могут смело прийти под мою защиту, не опасаясь оскверняющего соседства с мужчиной. Я обязуюсь вас охранять и доставить в специально подготовленное для вас место целыми и невредимыми.

Матушка осторожно заглянула в открытый люк корабля.

— Поскольку только в Центральных Мирах разрешено применение подобных кораблей, я, молодой человек, прихожу к выводу, что вы нас не обманываете. И все же нам и здесь ничто не угрожает.

— Сейчас температура в Розари уже 99 градусов, — заметила Хельва, — и, как только прямые лучи солнца проникнут в вашу долину, здесь она тоже поднимется до 99, а к концу дня обещает достичь 180. Я вижу, что ваши дома построены из дерева и проконопачены мхом. Мох сухой, как трут. К полудню он воспламенится.

Солнце стало просачиваться в долину, и его обжигающие лучи упали на кучку женщин, пугливо жмущихся вокруг матушки. Вот уже кое-кто расстегнул ворот мехового одеяния.

—Дженнан, — предупредила Хельва по внутренней связи, — время на исходе.

— Пойми, Хельва, я не могу их оставить. Взгляни, некоторые из них совсем девочки.

— И к тому же прехорошенькие. Неудивительно, что матушка тебе не доверяет.

— Хельва!..

— На все воля Божья, — изрекла матушка, поворачиваясь к спасателю спиной.

— Даже на то, чтобы сгореть живьем? — крикнул ей вслед Дженнан, но она, не оборачиваясь, двинулась сквозь строй своей ропщущей паствы.

— Они желают стать мученицами? Это их право, Дженнан, — бесстрастным голосом произнесла Хельва. — А нам пора — у нас другого выбора нет.

— Подумай, Хельва, разве я могу их бросить?

— Ты хочешь повторения Персиды? — язвительно осведомилась Хельва, видя, как он бросился вперед, стараясь поймать одну из женщин. — Не можешь же ты затаскивать их на борт по одной, к тому же нам некогда играть в догонялки. Возвращайся, Дженнан, или я подам на тебя рапорт.

— Но они погибнут, — удрученно бормотал Дженнан, неохотно направляясь в сторону корабля.

— Мы не имеем права рисковать собой, — в душе сочувствуя ему, ответила Хельва. — У нас и так времени в обрез — только-только успеваем на встречу. К тому же лаборатория сообщает о критическом ускорении спектральной эволюции.

Дженнан уже вошел в воздушный шлюз, когда одна из женщин помоложе с криком бросилась вперед, пытаясь протиснуться в закрывающийся люк. Остальные, последовав ее примеру, в панике полезли сквозь узкое отверстие. Несмотря на то что корабль был набит битком, внутри всем места не хватило. Дженнан раздал скафандры трем женщинам, которым пришлось вместе с ним остаться в воздушном шлюзе. Он тратил драгоценное время, объясняя матушке, что ей совершенно необходимо облачиться в скафандр, потому что в воздушном шлюзе нет автономных кислородных и охлаждающих систем.

— Мы рискуем здесь застрять, — мрачно оказала Дженнану Хельва по внутренней связи. — На этой, с позволения сказать, посадке мы потеряли восемнадцать минут. Я слишком перегружена, чтобы развить максимальную скорость, а она нам необходима, если мы хотим обогнать тепловую волну.