Невидимый свет

всей вероятности, ваш зрительный нерв не поражен на всем протяжении. Не легко будет найти наилучшую точку контакта. Впрочем, к операции мы прибегнем лишь в крайнем случае. Ведь электрический ток может добраться до зрительного нерва и по смежным нервам, мышцам, сосудам. Вот основное. Подробности я вам объясню, если вы решите...

– Я уже решил, – ответил Доббель, махнув рукой. – В жизни мне нечего терять. Экспериментируйте как хотите. Можете даже продолбить мне череп, если потребуется.

– Ну что же, отлично. У вас теперь по крайней мере есть цель жизни. Видеть то, чего еще не видел ни один человек в мире! Это не всякому выпадает на долю.

– А уж на вашу долю в связи с этим, наверное, тоже кое-что перепадет! – язвительно сказал Доббель.

– Выгодная реклама, не больше, которая поможет мне отбить у Вироваля всех его пациентов, – с самодовольным смехом ответил Крусс.

– Темнота. Черная как сажа и глубокая как бездна, впрочем, я лгу: полная темнота не имеет пространственного измерения. Я не представляю, простираются ли передо мною тысячи кубических километров или сантиметры темноты, нахожусь ли я в пустоте или же со всех сторон меня окружают предметы. Они для меня не существуют, пока я не дотронусь до них или не расшибу себе лба...

Доббель замолчал.

Он лежал на кровати в большой белой комнате. Голова его и глаза были забинтованы. Крусс сидел в кресле возле кровати и курил сигару.

– Скажите, доктор, почему вы так тяжело дышите? – спросил Доббель.

– Не знаю. Наверно, сердечко шалит. От волнения... Да, я волнуюсь, господин Доббель... Волнуюсь, наверно, больше вашего... Почему так долго ничего...

– Послушайте! – вдруг воскликнул Доббель и приподнялся на кровати.

– Лежите, лежите! – поспешил Крусс уложить голову Доббеля на подушку.

– Послушайте! Мне кажется.., я вижу...

– Наконец-то! – свистящим шепотом произнес Крусс. – Что же вы видите?

– Я вижу... – взволнованно ответил Доббель, – мне кажется.., если это только не зрительная галлюцинация... Бывают зрительные галлюцинации у слепых?

– Да ну же, ну, что вы видите? – вскричал Крусс, ерзая в кресле. Но Доббель замолчал. Его лицо было бледным и таким сосредоточенным, словно он к чему-то прислушивался. Крусс поднялся, осторожно ступая, дошел до двери и нажал кнопку электрического звонка. Когда появилась санитарка в белом халате, Крусс приказал тихо, как бы боясь нарушить грезы Доббеля:

– Скорее.., нитроглицерин.., у меня сердечный припадок.

– Доктор! Господин Крусс! Да, да, я вижу.., тьма ожила! – заговорил Доббель, как в бреду. – Проходят какие-то Сгущения светового тумана...

– Какого цвета? – взвизгнул Крусс, хрипло дыша.

– Свет белый.., хотя на фоне мрака кажется чуть-чуть голубоватым... Световые пятна приходят и уходят ритмически, как волны...

– Волны! – хрипел Крусс. – Проклятье! Недостает только, чтобы я умер именно сейчас. Давайте! Скорее давайте! – обратился он к вошедшей санитарке, жадно выпил лекарство, опустил веки и откинулся на спинку кресла. Хрипы