Лабиринт

— И потом, — не обратив ни малейшего внимания на его язвительную реплику, гнул свое Саша. — Мы не использовали еще автономный дыхательный аппарат. Уверен, что на главном выходе он нам понадобится.

В его суждении была логика и здравый смысл, и я немедленно принял его сторону, но убедить Смолкина оказалось непросто. Пока мы изощрялись в логике, Серега вернулся к развилке и забрал свое снаряжение. В пылу полемического задора мы не заметили его ухода и готовы были охрипнуть, но отстоять свою точку зрения, если бы Сергей не охладил наш пыл. Он протянул нашему основному оппоненту руку.

— Ты чего? — оторопел Сима.

— Все, ребята. Я ухожу. Не хочу быть обузой. Спасибо, но пора и честь знать. Тем более, все решено.

С этими словами он снял со своей руки личный прибор. Освещавший стрелку и циферблат огонек погас.

— Давайте прощаться, пока не прибыл транспорт. Обедали в грустном молчании. Оставленные им остатки своего рациона как-то по-особому тронули нас.

— Все-таки зря он так, — вздохнул Сима. — Космонавт из него бы получился.

— Не думаю, — Сашка бережно вытряхнул на ладонь осколки галет, отправил их в рот и, запив глотком воды, продолжал: В детстве я читал рассказ… Еще о тех временах, когда существовала нетронутая, первозданная тайга в Якутии. Там описывается, как отряд геологов открыл первые алмазы, но у них перевернулась лодка и осталось мало провизии. И вот самые слабые уходили, чтобы их товарищам хватило пищи и они могли донести открытие. Хороший рассказ, но я думаю, слабым надо уходить вовремя. Еще до выбора профессии…

Может, на меня подействовал уход Сергея, может, рассказ Сашки, только моя интуиция иссякла, и мы попадали из одной карусели в другую. Перед каждой новой попыткой Сашка смотрел на меня грустными усталыми глазами и просил:

— Миша, ну сосредоточься, пожалуйста! Я сосредоточивался, но былой уверенности не было, и при очередной попытке мы попадали в тупик.

— Передохнем, — сказал Сашка.

— Мальчики, можно я немного подремлю, — робко попросила Майка. — Я сегодня мало спала.

— Давай, — разрешил Сима. — Миша, тебе бы тоже не мешало. Что-то твой компас забарахлил.

Я прилег на бок и мгновенно уснул. Для меня вообще сон-лучшее средство от всех болезней. И что интересно: чем хуже я себя чувствую, тем больше сплю. Но когда нужно, я могу проснуться в любое время, хоть на часы не смотри! На этот раз я приказал себе спать, пока не отдохну, и все-таки проснулся первым. Мне показалось, что послышался шорох, и я открыл глаза… А может быть, действительно, кто-нибудь пошевелился. Оглядев безмятежные лица своих друзей, я с минуту колебался: будить или не будить. Это была четвертая ночь по нашим биологическим часам. Все шансы выбраться из лабиринта в срок утеряны, и, вероятно, следовало дать всем возможность отдохнуть как следует, но, не знаю почему, в нас жила уверенность, что мы еще можем дотянуть до выхода в последнюю минуту, и эта уверенность пересилила жалость. Едва я тронул Сашу за плечо, он сел и, поморгав глазами, потянул за ногу Симу. Тот невнятно замычал и, дрыгнув ногой, подтянул ее к животу. Пришлось применить более действенное средство: слегка плеснуть на лицо водички.

— Ну, чего вы? — недовольно заворчал он и открыл глаза. Созерцание круглого зала взбодрило его. Он потянулся, отгоняя сон.

— Немного не добрал. Зато мне снилось домашнее жаркое с маринованными огурчиками.

Напоминание о еде было некстати. У меня рот наполнился слюной.

— Попей водички, раз поел солененького, — посоветовал я и, подавая пример, сам потянулся за термосом.

Наглотавшись воды и сбив ощущение голода, я подошел к Майе. Она спала, подложив ладошку под щеку, и смешно посапывала носом. Не знаю почему, но меня именно эта деталь окончательно примирила с ее внешностью и, пожалуй, сблизила, что ли… Я наклонился к ней и тихо сказал:

— Майечка, вставай!

Она открыла глаза и улыбнулась.

— Ой, как хорошо я поспала!

Майя протянула мне руки, и я помог ей подняться.

— Пора, ребята! — напомнил Сашка.

Было и в самом деле пора. Я поднял полупустой рюкзак Майи, она продела руки сквозь ремни и на секунду задержала на мне взгляд. Могу поклясться, что не одну благодарность за внимание выражали ее большие синие глаза. Нет, эта синева завораживала, и я поторопился занять свое место впереди группы. На первом же тройном разветвлении я свернул уверенно налево, и через несколько минут мы оказались в прямоугольном зале. Половину его занимал бассейн, но ни одного выхода из зала не оказалось.

— Переспал, — хмыкнул Сима.

Саша посмотрел на меня вопросительно, и я буквально увидел, как тень недоверия начала проявляться на его лице.

— Мальчики, надо обследовать бассейн, — предложила Майя.

Лицо Саши прояснилось, теперь он с интересом поглядел на Симу, и тот поспешно, пожалуй, даже слишком поспешно, стал вытаскивать из рюкзака автономный дыхательный аппарат. Загерметизировав костюм, он надел маску и погрузился в бассейн. Минуты через две он вынырнул в левом углу, и, махнув нам рукой, снова погрузился под воду. Не теряя времени, мы быстро приладили аппараты и друг за другом попрыгали в бассейн…

В воде было сумеречно, в левом углу темнел сводчатый туннель. Подплыл Сима и, кивнув головой в сторону входа, занял положение ведущего. Туннель был узкий, плыть можно было только по одному, друг за дружкой. Становилось все темнее, только впереди вспыхивали какие-то красные отблески. Ближе к выходу красноватые вспышки становились ярче. Выбравшись из туннеля и вынырнув на поверхность, мы увидели такой же зал, на длинной стене которого вспыхивало красное табло: «Опасно! Дыхательные маски не снимать!». Оно высвечивало три темных выхода…

Меня прямо потянуло к выходу с правой стороны, но коридор был абсолютно темен и, едва мы завернули за угол, пришлось пробираться на ощупь. Правой рукой я касался стены и продвигался довольно свободно, все время отрываясь от идущего сзади Саши. Я вообще в темноте чувствую себя довольно уверенно, может, потому, что много занимался фотографией и привык на ощупь заряжать кассеты и передвигаться в темной лаборатории. На повороте я ожидал товарищей, и почти каждый раз Саша натыкался на меня, что-то невнятно мычал сквозь маску, может, бормотал извинения, это на него похоже. Мне такое подталкивание быстро надоело. Я взял его за руку и потащил за собой, пока после нескольких поворотов мы не уткнулись в глухую стену. Саша похлопал меня по плечу, одновременно успокаивая и призывая к вниманию. Ощупывая стены, я наткнулся на выключатель. Вспыхнул свет, и вдруг глухая стена в конце прохода поползла в сторону, открывая небольшую камеру. Осмотревшись, мы увидели красную кнопку. Сима поднял и опустил руку, показывая движение наверх; Саша отрицательно помотал головой и показал на кнопку, призывая меня нажать на нее. Я придавил, и сразу пошла дверь… Когда камера полностью изолировалась, мы почувствовали, что от перемены давления заложило уши. Саша заулыбался и показал на стену за нашей спиной. Мы обернулись. На стене сияла красная надпись: «После прохода шлюзовой камеры дыхательные аппараты разрешается снять». Вскоре давление выровнялось, и противоположная дверь поползла в стену.

— Ну, ребята, — заговорил Сашка, едва мы сняли маски, — думаю, мы почти у цели. Вперед!

Едва мы миновали развилок, как почувствовали прохладу. Еще один зигзаг — и мы вышли из лабиринта… На улице была ночь. Прямо от выхода через сквер тянулась освещенная асфальтовая аллея, а дальше, за деревьями, виднелось темное здание с большими окнами, залитыми серебристым светом люминесцентных ламп.

— Внимание! Из лабиринта вышла первая группа, ведомая Михаилом Субботиным, — раздался усиленный динамиком голос. — Группа вышла досрочно. Дежурному встретить курсантов и проводить к месту отдыха.

И только тут мы осознали, что лабиринт остался позади, что мы не только выдержали испытание, но сделали это досрочно.

— Ура! — истошным голосом завопил Смолкин, и мы нестройно подхватили победный клич.