«Если», 1996 № 06

— Он не ранен?

— Невредим. — Я дотронулся до шеи тринадцатого и уловил вполне нормальный пульс. — Вовремя мы встряли. Вот что интересно: он молод, моложе остальных. Как быть дальше?

— Компьютер стратегического планирования принял решение. Соберите все оружие. Возьмите пленного и отступайте на безопасное расстояние, затем допросите его.

Распуская узлы на запястьях юноши, я с отвращением фыркнул.

— До этого можно было додуматься и без компьютера стратегического планирования.

Флойд подхватил падающее тело и взвалил на плечо. Я поднял рюкзаки и дернул подбородком.

— Давай в укрытие, вон в ту балку.

Граната, взорванная Бобиком, содержала быстродействующий газ. Один вдох, и ты спишь. Но этим быстродействие не исчерпывалось — через двадцать минут спящие должны были проснуться. И все двадцать минут ушли на то, чтобы по мокрой глине изглоданного дождями оврага перетащить «языка» и кладь на сухое местечко под кручей. Там наш пленник — или гость? — закрутил головой и забормотал. Мы с Флойдом и ходячим талисманом сидели и смотрели. Долго ждать не пришлось. Парень что-то пробубнил, открыл глаза и увидел нас. Резко сел и изменился в лице от страха.

— Fremzhbuloj! — воскликнул он. — Amizhko mizh.

— Похоже на жутко испорченный эсперанто.

— А разве могло быть иначе, если его род сотни лет обходился без внешних контактов? Говори медленнее, он поймет.

Я повернулся к юноше и поднял руки ладонями вперед, полагая, что здесь, как и во всей Галактике, этот жест означает «мир».

— Ты не ошибся, мы чужестранцы. А что еще ты сказал? «Мои друзья», да?

— Друзья, да! Друзья! — Он закивал, как безумец, и отшатнулся от Бобика, которому приспичило гавкнуть.

— ИРИНа, я тебя умоляю! Заткни пластмассового пуделя. Он пугает нашего гостя.

Псевдопес перестал лаять и вымолвил:

— Я всего лишь хотела сообщить, что вступила в контакт с наблюдателями. По их словам, усыпленные пришли в себя и ретировались.

— Прекрасно. Ты все фиксируй, а после доложишь. — Я повернулся к «языку», который ошалел при виде говорящей собаки. — Валяй дальше, приятель. Меня зовут Джим, его — Флойд. Мохнатого трепача — Бобик. У тебя тоже есть имя, я угадал?

— Меня зовут Дредноут, сын Неотзывчивого.

— Рад знакомству! А теперь не соблаговолишь ли поведать, почему тебя едва не отправили в расход?

— Неподчинение приказу. Я стоял в Карауле. Видел приближение вашей группы. Открыл огонь из Караульной Турели… но не гневайтесь, чужеземцы! Я стрелял мимо. Открывать огонь разрешается только с ведома Начальника Караула. Поэтому меня отправили на казнь. Я не спросил разрешения.

— У всех бывают ошибки.

— Это не ошибка. Я выполнял приказ.

— Ты хоть что-нибудь понял? — поинтересовался Флойд.

— Немногое. Скажи-ка, Дредноут, кто, если не Начальник Караула, приказал тебе стрелять?

— Это было коллективное решение.

— Что значит — коллективное?

— Я не вправе рассказывать.

— Понятно. Не хочешь выдавать товарищей. — Я панибратски хлопнул его по спине и обнаружил, что он дрожит. — Холодает вроде. Дам тебе куртку.

Я зарылся в рюкзак и, конечно, не упустил случая поболтать по радио.

— Ну что, идеи есть? Если не у вас, то у бесценного компьютера стратегического планирования?

— Да. Если «язык» не желает разговаривать, то, возможно, упомянутые им сообщники будут откровеннее. Попытайся встретиться с ними.

— Ладно. — Я вернулся с курткой. — На, Дредноут, не мерзни. — Он поднялся и натянул куртку. — Вот так-то лучше. А сейчас я тебе скажу, что думаю. Если не желаешь кое о чем рассказывать, не надо. Но как насчет товарищей, о которых ты говорил? Может, они согласятся объяснить нам, что происходит?

Он прикусил нижнюю губу и замотал головой.

— Нет? Попробуем по-другому. Ты не хочешь вернуться к своим? Потолковать, узнать, не готов ли кто-нибудь встретиться с нами? Согласен?

Он перевел взгляд с меня на Флойда, затем опустил его на Бобика, помахивающего хвостом, и наконец решился.

— Следуйте за мной.

Он был молод, силен и бежал уверенной трусцой. Флойд и механическая шавка подражали ему без особого труда, ко мне же мигом вернулись боль и слабость. Я тащился в хвосте и вскоре вынужден был взмолиться о передышке, но за миг до этого Дредноут остановился на краю полпеттоновой рощицы.

— Ждите здесь, — сказал он, когда я, жутко сопя, доковылял до них.

Он скрылся среди деревьев, не заметив, как Бобик, укоротив лапки и втянув в туловище голову и хвост, скользнул за ним, точно черная половая щетка.

Перерывчик в физической деятельности пришелся как нельзя кстати, да и быстро саморазогревающаяся еда, которую я достал из рюкзака, тоже. Свинобургер с подливкой. Флойд тоже распечатал консервы, и мы слизывали соус с пальцев, когда бесшумной тенью вернулась «половая щетка»: лапы, хвост и голова — врастопырку, из пасти — заливистый лай. Я ощерился.

— Докладывать — в первую очередь, брехать — во вторую.

— Ваш новый помощник не заметил слежки. В лесу находится валун, под ним — отверстие в земле. Он скрылся там. Показать?

— Чуть позже… если понадобится. А сейчас дай нам сосчитать до десяти и выяснить, передаст ли он нашу просьбу.

Навалилась усталость. Я закрыл глаза, утонул в беспамятстве и вынырнул вовсе не по счету десять, а в час дня, — солнце балансировало уже в зените. Когда я решил выяснить, сколько потерял времени, компьютер услужил по-медвежьи, поменяв красную шестерку на пятерку. Не волнуйся, Джим, адмирал Стинго на твоей стороне. Вялые попытки самоуспокоиться не принесли успеха, мне даже казалось, будто в моих жилах булькает и струится яд.

Флойд спал сном праведника, даже похрапывал. Но стоило Бобику нечаянно сдвинуть на осыпи несколько камешков, как мой напарник вмиг распахнул веки.

— Гав-гав, джентльмены, то есть доброе утро. Из-под камня только что появился ваш новый друг в сопровождении сослуживца, и они направляются сюда. Заметьте: я вам первым об этом сообщил.

Бобик посидел, подождал, а затем приветственно тявкнул двум мужчинам в опрятном камуфляже и касках с блестящими шпилями. Грудь каждого перекрещивали набитые патронташи, на бедрах висели пистолеты впечатляющих размеров. Однако кобуры были застегнуты. Я тут же успокоил себя мыслью, что Флойд — под рукой и малейшее прикосновение к кобуре будет означать для них мгновенную потерю сознания.

— А, Дредноут, — приветствовал я, — рады тебя видеть. И твоего товарища.

— Его зовут Неутомимый, он — Комендант Участка. Этот, с бородой, — Флойд, а второй — Джим.

Неутомимый воздержался от рукопожатий, зато звучно саданул себя в грудь правым кулаком. Мы поступили точно так же, ибо никогда не вредно перенимать обычаи туземцев.

— Цель вашего прибытия? — осведомился Неутомимый самым что ни на есть холодным и непререкаемым тоном.

Я позволил себе слегка обидеться.

— Скажем так: мы пришли, чтобы спасти твоего друга от неминуемой казни. И принимаем вашу благодарность.

— Если бы вы не пришли, он бы не открыл огонь и не был бы приговорен к расстрелу.

— Веский аргумент. Но, как мне помнится, он открыл огонь, исполняя волю коллектива. Вы — из этого коллектива?

Я уже заметил, что под бесцеремонностью Неутомимого скрывается изрядная тревога. Обстреливая нас глазами, он пожевал нижнюю губу. Не обошел пристальным вниманием даже псевдопса, тявкающего у наших ног. Наконец промолвил с великой неохотой:

— На это я ответить не могу. Но мне поручено доставить вас к тому, кто ответит. А теперь ваш черед отвечать. Зачем пришли?

— Не вижу смысла секретничать. Мы ищем того, кто взорвал некое здание и стащил из него — а значит, у нас — некий важный предмет.

Похоже, новость их немного успокоила. Неутомимый перестал кусать губу, а Дредноут даже слегка улыбнулся, прежде чем наклонился к товарищу и зашептал ему что-то. Затем они кивнули, вспомнили, где находятся, и к ним сразу вернулся воинственный вид.