Неандертальский томагавк в астроархеологии

Город Афины на Гесионе.

Вечер и следующее утро по местному времени.

Типичные жилые строения единственного в колонии города (носившего имя Афины) представляли собой, судя по всему, «мини-кампусы» на сотню человек. Домик, куда, после беседы с Март Лайтом, проводили «гостей» принципиально отличался от этого стандарта, и напоминал земной коттедж на большую семью. В коттедже имел место «персонал» из тинэйджеров: три парня и одна девушка. Звали их соответственно: Энг, Гарм, Атал и Ионе. Все четверо принадлежали, похоже, к некой смешанной африкано-европейской расе, выглядели симпатичными, толковыми и физически развитыми, но относились к функциям по опеке «гостей» с явно преувеличенной серьезностью. Как заметил Нген (после неудачной попытки за ужином пофлиртовать с девушкой):

— То ли они дикие, то ли, что вероятнее, им запретили близкие контакты с нами.

— …То ли, — весело добавила, Айра, — ты не соответствуешь вкусам Ионе.

— Допустим, — ответил он, — а соответствуешь ли ты вкусам хоть одного из парней?

— Наезд? — лаконично спросила она.

— Научный вопрос, — уточнил он.

— Флэш! — Айра повернулась к напарнику, — Как думаешь, имеет смысл проверить?

— Если у тебя есть настроение, — ответил тот. Постоянство сексуальных контактов не входило в привычки этой парочки коммандос.

— Ха! — объявила Айра, потирая руки, — ну сейчас, сейчас…

…И она направилась к туземцам-тинэйджерам, которые, устроившись на крыльце, занимались обсуждением чего-то, вероятно — не слишком серьезного (лица не были напряжены так, как при обслуживании быта «гостей»). Появление Айры среди этой компании, по законам эротического жанра, должно было привести к стремительному «западанию» на нее одного, а возможно, даже двух субъектов мужского пола, но… Примерно через четверть часа, мисс коммандос вернулась обратно к Фрою и Нгену в состоянии глубокого изумления, и проворчала:

— То ли парни здесь неправильные, то ли со мной что-то не так.

— Я, — флегматично заметил Нген, — уже обращал твое внимание, Оса, на твою излишне подчеркнутую поджарость форм и миниатюрность рельефных элементов….

Фьють! Ладонь Айры, раскрытая к небу и развернутая ребром к собеседнику, очертила короткую дугу и, казалось, прошла сквозь шею штурмана. На ускоренной видеосъемке, просмотренной в замедлении, было бы видно, как Нген мягко наклоняется в сторону, пропуская ударяющую руку мимо себя, а затем принимает исходное положение, но при обычном взгляде могло показаться, что Айра нанесла удар по голограмме.

— Дерешься, — констатировал штурман, — Шуток не понимаешь.

— Я же не всерьез, — возразила она, — учебная скорость, ты видел.

— Все равно, это некультурно, — сказал он, — Давай, лучше ты отрапортуешь о разведке.

— Не о чем рапортовать, Змей. По факту выходит: ты прав.

— Интересно, — сказал он, — что это корреспондирует с соображениями Шарк.

— И какие это соображения? — спросила Айра.

— Я расскажу перед сном и тихо, — ответил штурман.

Утром, к финалу завтрака, в коттедж заявилась делегация взрослых туземцев. Кроме знакомого Март Лайта, еще двое — мужчина и женщина, на вид его ровесники.

— Зари Соли, — начал Март повернувшись в сторону дамы, — представляет комитет по здоровью, а Керн Корн… (Март повернулся к мужчине)… — представляет комитет по производству Совета Экономики. Гости не против такого состава за столом?

— Гости не против, — подтвердил Нген.

— Я пытаюсь, — сказала Зари, — понять идею ваших экспертов о защите от яда оозов.

— Очень хорошо, что ты с этого начала, — штурман улыбнулся, — Мы готовы сегодня примерно в полдень принять с нашего скэтера дрон — контейнер со штаммом вируса-носителя кода-вектора. Останется распространить этот вирус. Я бы предложил вам экстренно вызвать сюда все группы с отдаленных территорий, и дальше — обычным методом. Иммунитет установится примерно через три дня. А точный момент можно определить по нормализации температуры тела после некоторого ее повышения.

— Мы, — осторожно произнес Керн Корн, — не хотели бы обижать вас недоверием.

Возникла пауза. Нген некоторое время молча улыбался, а затем ответил.

— Если бы нас могло обидеть ваше недоверие, то мы бы обиделись еще вчера вечером. Ваши, как бы, тайные меры предосторожности выглядели настолько грубо, что они, я полагаю, могли бы обидеть непрофессионала. А мы — профи, и у нас есть лишь легкая досада… Нет, не на ваше недоверие, а на вашу, скажем так, недальновидность.

— Иногда, — заметил Март Лайт, — некоторая доля сомнений оправдана.

— Подозрений, ты хотел сказать? — иронично поправил его Фрой, — давай прямо, Март. Нечего ходить вокруг да около. Сомневаться в нашей компетентности, это несерьезно. Никто не отправит некомпетентную экспедицию на дистанцию дюжина световых лет. Значит, у вашей команды есть сомнения в наших целях. Это называется: подозрение.

— Это подозрение, — продолжила Айра, — возникло вчера ближе к вечеру. Не пытайтесь спорить. Бесполезно. Если прокрутить видеозапись, то это будет видно по мимике.

— Так, — произнес Нген, — что случилось? Может быть, мы затронули тему, на которую наложено табу в вашем обществе? Или мы задали запрещенный вопрос? Или некий специальный тест дал отрицательный результат? Сработал какой-то механизм вашей психологической самозащиты? Или технической защиты? Возможно, это механизм, о котором вы мало знаете. Механизм, который создан не вами, но в который вы верите, поскольку считаете, что он защищает вас от некой опасности. Механизм, а точнее робот, автоматическое устройство, которое отправлено в ковчеге вместе с вами…

— Март! — воскликнула, Зари Соли, — этот человек читает твою мимику!

— Да, — невозмутимо подтвердил штурман, — я задаю вопрос, и наблюдаю за движением глазных яблок собеседника. Этот метод придуман в Китае три тысячи лет назад.

— Это был недружественный поступок, — холодно заметил Керн Корн.

— Это был необходимый поступок, — отрезал Фрой, — потому, что вы, после всех ваших заявлений о прямоте и честности, морочили нам голову, и скрывали, что какой-то ваш доисторический тестер опознал в нас хунхузов. Ну, и что теперь?

Март Лайт смущенно опустил взгляд, будто рассматривая что-то на столе.

— Поймите, мы не можем вообще игнорировать срабатывание защиты.

— Защиты от хунхузов? — язвительно поинтересовалась Айра.

— Мы не знаем, от чего эта защита, — ответил тот, — но если защитный робот уничтожил программы ориентации антенны на информационный узел Великого кольца…

— А что предшествовало срабатыванию этого робота? — перебила она.

— Ваше появление, это понятно.

— Так. А более конкретно? Робот ведь сработал только во второй половине дня.

— Я сейчас уточню, — вмешался Керн Корн и быстро вышел за дверь.

Нген проводил его взглядом и повернулся к Зари Соли.

— Так, что ты хотела спросить про защиту от цианидов, в частности, от яда оозов?

— Я хотела понять принцип.

— Принцип несложный, — ответил он, — мы синтезировали вирус, который встраивает в генетический код фрагмент, синтезирующий омега-метгемоглобин. На динамику нормального гемоглобина это не влияет. Омега-метгемоглобин связывает цианид интенсивнее, чем гемоглобин. Это защита от широкого класса дыхательных ядов.

— Нген, а такое вмешательство в биохимию организма не может быть опасным?

— С чего бы, Зари? Это просто еще один глобулин в крови, наряду с множеством глобулинов — антител обычного типа и интерферонов.

— Девушка подозревает, — иронично предположил Фрой, — что мы планируем заразить туземцев смертоносным вирусом. Такой чисто хунхузский поступок.

— Ты гонишь, Флэш! — вмешалась Айра, — настоящие хунхузы заразили бы туземцев в первый же день. Они бы прилетели, зараженные смертоносным вирусом, и готово.

— Ты слишком прямолинейно мыслишь, Оса. А хунхузы всегда идут в обход.