Чудесное око

го не разберешь... Муть! Какие-то тени проползают по экрану...

- Водоросли, - слышит Миша голос капитана Маковского.

Проплыла темная тучка. Возможно, поблизости проплыла акула или касатка. Блеснул огромный плавник, белое брюхо... И снова муть...

И вдруг снизу поползла через экран сверкающая линия. Она все больше утолщалась, принимала круглую форму.

- Мачта! Мачта затонувшего корабля! - воскликнул Миша.

- Да, очевидно, это мачта, - ответил Гинзбург. - Тебе хорошо видно, Миша? - спросил он.

- Сейчас прояснится, - промолвил Николай Петрович.

Миша не заметил, когда подошел отец. Не сон ли это? Миша, отец, Гинзбург, Барковский, Москва, Атлантический океан - все сгрудилось в одной комнате. Да, теперь Миша чувствовал себя участником экспедиции. Ведь и Гинзбург там видит то же самое, что Миша.

Мачта сошла с экрана, аппарат, видимо, повернулся в другую сторону. Косяк крупных рыб проплыл в отдалении, размеренно взмахивая плавниками и поблескивая серебристыми телами. Метнулось очень длинное тело, извиваясь, как змея. Где-то очень далеко вспыхнул фосфорический огонек.

"Дивный, чарующий мир подводных глубин! - думал Миша. - Там нет бурь, нет смен температуры, нет погоды. Всегда мрак, холод, молчание... И там жизнь, борьба, свои радости и свое горе..."

- Смотрите! - вскричал вдруг Миша.

Вдали появилась новая горная вершина. На одном выступе лежал четырехмачтовый корабль, склонившись над кручей под углом в сорок пять градусов. На нем нет ни парусов, ни снастей. Они давно сгнили. Ниже, на другом выступе, лежит большой пароход вверх кормой, а рядом странное судно с коротким высоким корпусом, с еще более высокой кормой и вырезанной из дерева фигурой на носу.

- Испанская каравелла, - сказал Азорес. - Пролежала на дне не одно столетие. Я хочу опуститься на дно и осмотреть каравеллу.

- Но ты же не водолаз, - возразил Маковский.

- Я уже присмотрелся к работе водолазов, говорил с Протчевым. Быть водолазом не такое уж трудное мастерство. Справлюсь...

Его отговаривали, но испанец был упрям. Да и как корреспонденту пропустить такой случай! Подводное путешествие... Каравелла... Из этого выйдет прекрасный фельетон, очерк, рассказ.

Маковский усмехнулся:

- Ну пусть попробует. С ним Протчев и потом... - Маковский тихо отдал Гинзбургу какое-то распоряжение.

Азореса быстро одели, хлопнули по шлему - готово! - и бережно опустили в океан.

На экране тотчас появилось изображение Азореса, спускавшегося вглубь. На его веревочные сигналы Маковский, видимо, не надеялся. Даже те, кто прошел водолазную школу, в первое время практики от волнения путают сигналы: например, вместо того чтобы дернуть трижды ("поднимай вверх"), дергают четыре раза ("много воздуха"), и воздушная помпа начинает работать медленнее. Телефон надежнее, но и телефон может испортиться. Протчев проследит за Азоресом, к тому же благодаря телевизору на палубе траулера все будут видеть каждое движение Азореса. "Водолаз-любитель" будет под неусыпным