Космический ключ

– И каждый получит по заслугам! – громко произносит Эрсарихан и прыгает во двор крепости.

– И каждый получит по заслугам, – растерянно повторяет он. Кругом – ни души. Только большущая, толщиной в человеческую руку эфа, выскользнув из-под самых ног, со злобным шипеньем, угрожающе поднимает голову.

Но старик не обращает внимания на смертельную опасность. По-птичьи склонив голову набок, он напряженно прислушивается. Вот-вот, опять звучит этот непонятный смех... Ах да, это все та же наглая девчонка! Ну, погоди, погоди. Пощады не будет никому, – так определил сам Эрсарихан, сердар.

– Никому, никому, – упрямо, как заклинание, шепчет он. Но смех, глупый смех девчонки все звенит и звенит в ушах. «Какие же сейчас басмачи, отец!»... И вдруг его озаряет. Нет ничего! Ни оружия, ни джигитов. Нет и не будет... Только жалкий, обманутый старик, поверивший нелепой сказке о газавате. Кто-то решил ужалить исподтишка, и вот послали его, нагородив целую кучу небылиц... Что же теперь? Бежать, укрыться! Те двое уже не укажут на него. Мертвые не кусают.

Эфа так и не прыгнула: каменная неподвижность пришельца успокоила змею. Опустив треугольную, отмеченную белым крестом плоскую голову, она скользнула через двор и укрылась в большой норе, черневшей под накренившейся стеной.

Эрсарихан задрожал мелкой дрожью. Опасность, которой подвергался он, только сейчас обозначилась в его сознании. Укус эфы смертелен! Хвала Всевышнему! – вторично за этот день спасает он от верной гибели своего слугу...

А быть может, еще не все потеряно? Что, если здесь, в развалинах, оставлен для него какой-нибудь тайный знак?.. Вновь и вновь тоскливым, ищущим взглядом обегает он жалкие остатки некогда грозной крепости. Пусто! Только занесенные ветром шарообразные кусты кандыма сгрудились возле одной из стен.

Все. Надо уходить. Но что-то удерживает его. Какая-то неясная, еще не оформившаяся мысль. Опустившись на глинобитный обломок, он напрягает память. Что говорил тогда в вертолете этот парень? Ну да, ну да, он проговорился! Сказал, что встретил басмача в песках. А девчонка рассмеялась колдовским смехом и заговорила о гиене. Все ясно – она колдунья! И этот пес, читающий мысли человека... Проклятая колдунья! Теперь понятно, почему джигиты не встретили своего сердара. Они его просто не узнали – он заколдован!

Вот когда пелена опадает с его взора! То, что принимал он раньше за развалины – мощная крепость. А эти шары в углу... Нет, нет, это, конечно, не кусты кандыма. Не кусты. Надо только пересчитать их, поскорее пересчитать, и тогда все, все станет ясным...

Развалины встали перед ними внезапно, будто вынырнули из песка, окрашенного закатом. Карабанов придержал коня.

– Он вошел отсюда, – указал рукой черноусый проводник.

И в тот же миг нечеловеческий дикий хохот разнесся по окрестностям.

Карабанов невольно схватился рукой за деревянную кобуру пистолета, но тут же опустил руку.

– Гиена? – удивленно протянул его спутник.

Хохот прокатился вновь и замер на пронзительной, высокой ноте. Испуганно запрядали ушами кони.

– Вы правы, – недобро усмехнулся Карабанов. – Вот она.

На обвалившуюся арку выскочил на четвереньках полуголый, босой старик, с белым, лишенным загара черепом. В зубах он держал вывалянную в песке папаху.

– Встаньте, – приказал полковник.

– Нет, нет, нельзя, – жалобно запричитал он. – Нельзя, не могу. Это все она – колдунья. Я больше не человек, нет. Не сердар, не хан племени эрсари...

Всадники приблизились к нему вплотную.

– Не смотрите туда! – завопил старик, пытаясь загородить пролом. За его спиной виднелась аккуратно сложенная пирамида из высохших кустов кандыма. – Не смотрите! Это не я, не я... Не знаю, откуда они здесь взялись, эти головы. Все восемнадцать...

Вдруг он сорвался с места и так же на четвереньках с непостижимой быстротой устремился в глубину двора. Обежав странную пирамиду, он метнулся к накренившейся стене, под которой чернело отверстие большой норы. На минуту он остановился, приподнял голову, и жуткий хохот в третий раз огласил развалины. Затем, вытянув руки вперед, он принялся протискиваться в оказавшуюся слишком узкой для него нору. Стена заколебалась, сверху покатились комочки глины.

– Назад! – что есть силы закричал полковник. – Скорее назад!

Но было поздно. Трехметровая стена накренилась еще сильнее и рухнула на старика, взметнув целое облако белой пыли.

– А ведь действительно рехнулся, – сказал полковник. – Признаться, я подозревал здесь симуляцию.

Перегнувшись в седле, он подхватил брошенный стариком тельпек. В подпоротой подкладке зашуршала какая-то бумажка.

– Так и знал, – с удовлетворением кивнул он, раскрывая полевую сумку. – Подделали негодяи почерк Кулиева. Теперь-то мы сможем снять напраслину с профессора Боровика.

– Как это говорят по-русски? – глядя на измаранный тельпек, осведомился спутник. – Собаке – собачья смерть!

ГЛАВА 29

Сенсация с большой буквы

Будит его веселый голос соседки:

– Джанабад. Мы уже на месте.

Маленький гражданин открывает глаза и тут же вспоминает все. Да, так и есть, они не торопятся к выходу, Ждут его, это совершенно ясно. «Вот и все, дорогой Какаду, вот и все. Сенсация не состоялась!»

Покорно улыбнувшись, маленький гражданин поспешно одевается, в сердцах нахлобучивает пыжиковую шапку. Его уже нисколько не удивляет предложение молодых попутчиков подвезти с аэродрома. Все идет, как должно...

– Если вы располагаете временем, – внезапно оборачивается к нему девушка. – Мы покажем вам интереснейшее местечко.

«Интереснейшее местечко»! Оказывается, они не лишены чувства юмора, его милые молодые спутники.

– Конечно, с удовольствием, – бормочет маленький гражданин, скрывая вздох. Но девушка ничего не замечает. Сидя рядом с шофером, она с любопытством поглядывает по сторонам.

– Неделю назад такая тишина здесь была...

Улицы нарядного, совсем новенького городка и впрямь напоминают гудящий улей. Потоки озабоченных, куда-то торопящихся людей, экзотические всадники в ярких, полосатых халатах, высокие двухколесные повозки и машины, машины... Наметанный глаз маленького гражданина сразу отмечает бесспорные признаки большого переселения. Да, они определенно что-то замышляют. Видимо, все же он не ошибся адресом!

Незаметно улица переходит в широкое, асфальтированное и такое же оживленное шоссе. В бегущих навстречу грузовиках – трактора, какие-то сельскохозяйственные машины, домашний скарб...

«Эвакуация! – догадывается маленький гражданин. – Они решили эвакуировать целый район!»

Но вот машина сворачивает на небольшую, плотно укатанную щебенчатую дорожку. Здесь гораздо тише. Встречных нет, только впереди в том же направлении бегут три больших автобуса. Кругом – хлопковые поля чистейшего изумрудного оттенка. Сквозь оконца с приспущенными стеклами бьют тугие струи теплого, пахнущего влажной землей воздуха. Маленький гражданин расстегивает куртку, сдвигает на затылок свою потертую пыжиковую шапку. Его сосед, назвавшийся в Куйбышеве Виктором Петровичем Ветровым, одет тоже явно не по сезону.

– Март месяц, а духота какая! – ворчит он, расстегивая изящную, на цигейковом меху, замшевую курточку. – У нас по оврагам да лесам еще снега лежат.

«И что ты мне голову крутишь, мил человек! – тоскливо морщится маленький гражданин. – Думаешь, не догадываюсь, куда везете?»

Хлопковые поля меж тем кончаются. Дальше – степь, унылая, лишенная растительности, отливающая странным сизым цветом. Это солончаки – он хорошо знает их по пустыням Колорадо – мертвые, насыщенные ядовитыми сернокислыми солями земли, на пухлой поверхности которых не выживают и самые неприхотливые из представителей пустынной флоры.

Наконец впереди возникает несколько небольших строений. От них вправо и влево разбегаются цепочки столбов. Ограждения? Ну да, уже видны нити колючей проволоки... Маленький гражданин ощущает легонький холодок внутри. «Покажем интереснейшее местечко», – пообещала эта юная особа. Ничего не скажешь, остроумная девица!