Космический ключ

– Да, да, я знаю, – ответил Боровик. – Вчера мне показали любопытный документ. Конечно, это чушь, теперь-то вы убедились в этом?

– Но все же опыты вам пришлось поставить здесь, на юге? В другой республике?

– Ага, вот вы о чем? Это ж естественно. Пустынная флора представлена наиболее древними формами, она лучше поддается воздействию «ключа». А потом, что ж здесь необычного? Климатическое разнообразие зон в стране открывает богатейшие возможности для экспериментов. Мы постоянно этим пользуемся.

– И все, что мы наблюдали здесь, – результат воплощения ваших идей?

– Только то, что связано с проектом «Зеленый смерч». Все остальное – работа академика Кулиева и его друзей. К тому же, мы с вами видели лишь частичку, малую долю. Под Джанабадом я покажу вам поля цветного хлопка. А если нам удастся слетать в центр Каракумов...

Тихий звон перебил Владимира Степановича. На панели управления замигали лампочки.

– Ага, переключается на горизонтальный бросок, – заметил Боровик. – Все в порядке. Итак, о чем это я? Да, Каракумы... Понимаете, в недрах обнаружено огромнейшее пресноводное озеро. Оно в свою очередь плавает в подземном горько-соленом море. И вот, Аспер Нариманович подложил интереснейший проект... Впрочем, это надо увидеть.

Доктор Эверетт смущенно молчал.

– Не знаю, сможете ли вы извинять меня, – проговорил он наконец. – Такое дикое подозрение...

– Ну, полно, не будем вспоминать об этом, – остановил его Владимир Степанович. – Вы были так взвинчены, кто может осудить вас... Окажите-ка лучше, что теперь, какие у вас намерения, планы?

Эверетт опустил голову.

– Не знаю, – устало проговорил он. – Я счастлив, что сумел помочь вам. Но дальше... Какую пользу я еще мог бы принести? Проблема борьбы с саранчой решена вами до конца. Мне нечего больше делать, не над чем трудиться.

– Нечего больше делать! – возмутился Боровик. – Вам, с вашей светлой головой, неистощимым терпением, упорством... Не узнаю вас, коллега. Подавать в отставку перед решающей битвой!

– Битва? – слабо улыбнулся Эверетт.

– Неужели вы не ощущаете, что мы на пороге величайших открытий, – горячо заговорил Владимир Степанович. – Что пришло время и нам, биологам, сказать свое слово. Мы уже умеем создавать почвы в пустынях, передвигать саранчовые стаи, отправлять косяками рыбы в море. Природа уже готова раскрыть перед нами глубочайшую из тайн своих – тайну жизнеобразования. Сколько здесь неизведанного, нового! Что принесет человеку одно только открытие энергии роста! Вспомните хрупкие корни, разламывающие скалы, таежные травинки, запарывающие асфальтовые корки мостовых, – какие неведомые нам мощности заключены в них!

Продолжительный звонок прерывает Владимира Степановича.

– Вот мы и прибыли, – улыбается он, прислушиваясь к мелодичному звону. – Это наш автопилот возвращает меня с облаков на землю.

Машина быстро снижается. Земля, уже подернутая сумеречной дымкой, стремительно несется навстречу. С каждой секундой все яснее проступают очертания огромного оазиса, зеленеющего среди необозримых песков.

– Три года назад, – говорит Владимир Степанович. – Всего только три года назад здесь были одни лишь сыпучие пески.

Его спутник, затаив дыхание, смотрит вниз. Белоснежные строения, темные массивы садов, пальмовые аллеи... А вот многоцветным ковром распластались под ними хлопковые поля. Алые, бархатисто-черные, белоснежные, фиолетовые полосы убегают к горизонту.

– Чудо, форменное чудо, – шепчет англичанин.

– Чудеса впереди, – говорит Владимир Степанович. – Я ж сказал: это только начало. Оставайтесь, и вы все увидите воочию.

– Остаться с вами?

Эверетт вспоминает Альджауб – Селение мертвых. Колючая проволока, мрачная башня, наглая ухмылка вездесущего Апостола... Мэй, бедная маленькая Мэй!..

– Нет, нет, я должен вернуться. Стану работать там, у себя. Но это будет наша общая работа. И общая борьба.

– Борьба? – Боровик внимательно смотрит на него. – Да, я понимаю вас. Между прочим, сегодня мне довелось услышать замечательные слова. Думаю, придутся и вам по душе. Вот они: «Тени исчезают в полдень».

Машина плавно опускается. Впереди – небольшая площадка аэродрома, люди, спешащие навстречу. Владимир Степанович опускает стекло, и ветер, насыщенный влагою, ароматами цветов, врывается в кабину.

Доктор Эверетт поднимает голову, с силою распрямляет плечи, будто сбрасывает с них невидимый груз.

– Тени исчезают в полдень, – тихо-тихо, для одной только Мэй говорит он.

 1963