Триггеры (ЛП)

Да, вот она: Дженис Фалькони.

Она сидела к нему спиной, но было ясно видно тату с тигром, покрывающее её левое плечо и спускающееся вниз по руке.

Странно было находиться в помещении, где никогда не бывал, и при этом знать его. Туалет был вон там, за дверью с налепленным на неё постером с Невероятным Халком. Рядом с ней торговый автомат, известный тем, что в нём постоянно кончалась диетическая кола.

У парней, сидящих за столом Дженис, у всех были прозвища: Невезунчик, Бугага (это был её брат Руди) и Оптимус Прайм — настоящее имя последнего Джен и сама не знала.

Она смеялась — он слышал её смех и видел, как сотрясаются плечи. Он немного сместился так, чтобы увидеть её в профиль; было так приятно видеть её счастливой. Интересно, подумал он, а знает ли кто-нибудь из тех, с кем она играет, что лишь в этот единственный день в месяц она чувствует себя счастливой вне работы?

Все игроки, похоже, были поглощены своим занятием. За одним столом открывали коробки с пончиками. За другим разворачивалась шумная дискуссия о чём-то, что только что произошло в игре.

У бледно-зелёной стены стояли штабеля стульев — металлические рамы, обтянутые серым ковролиновым материалом, того типа, что обычно покупают в «Стэйплз» [30]. Несколько дополнительных столов со сложенными ножками также стояли, прислоненные к стене. Эрик вытащил стул из штабеля и сел на него, ожидая, пока Джен закончит игру; все были так погружены в игровой процесс, что попросту не обратили на него внимания. Он вытащил из кармана айфон, прокрутил экран, пока не добрался до иконки «Кобо», ткнул в неё пальцем, открыв недавно приобретенную книгу Джека Макдевита и попытался погрузиться в чтение, но..

Но книга показалась ему такой… знакомой. Да, конечно, это был очередной том сериала про Алекса Бенедикта, но…

Но дело было не в этом. Он уже читал эту книгу, и…

Нет-нет. Джен её читала. Он вызвал на экран список книг, ища, чего бы ещё почитать.

Внезапно игра в «Подземелья и Драконы» за столом Джен завершилась. Бугага откинулся на спинку стула, оживлённо обмениваясь впечатлениями с Невезунчиком. Оптимус Прайм убирал со стола все кости-многогранники и свинцовые фигурки. Джен встала и подняла свой стул, чтобы вернуть его в штабель у стены, и, повернувшись, заметила Эрика; её глаза округлились, а рот раскрылся от неожиданности. Она подошла к нему.

— Эрик, что ты тут делаешь?

Остальные были заняты составлением стульев в штабеля. Бугага и Невезунчик подошли, неся к стене стол, за которым только что играли.

Он не знал, подходящий ли сейчас момент — не знал, настанет ли когда-нибудь подходящий момент — и не хотел разбить ощущение счастья, которое она несомненно сейчас испытывала.

— Гмм, Джен, можно с тобой кое о чём поговорить?

Она вскинула брови, но кивнула. Он отвёл её на дальний край комнаты, туда, где была дверь с Халком.

— Да? — сказала она.

Он сделал глубокий вдох.

— В Бетесде есть есть убежище для женщин. Они тебя примут, проконсультируют, защитят. И помогут тебе найти адвоката.

Она начала медленно качать головой.

— Я не могу.

— Не можешь чего? Не можешь его оставить? Я знаю, что он тебя бьёт. Я знаю, что было вчера вечером.

— Эрик… доктор Редекоп… это всё не ваше дело.

— Я хотел бы, чтобы это было не моё дело, но я не могу прекратить читать твою память.

— Это не даёт вам права что-либо менять, — сказала она.

Эрик наклонил голову

— Я не пытаюсь что-то изменить; я пытаюсь помочь.

— Мне не нужна помощь, — сказала Джен.

Снова в голове возник образ Тони; он кричал: «Думаешь, сможешь от меня уйти? Да ты же грёбаная наркоманка! Я им об этом расскажу, и тебя никогда больше не пустят в больницу».

— Он не сможет разрушить твою карьеру, — сказал Эрик. — Существуют лечебные программы — ты сама знаешь. Я позабочусь, чтобы тебе оказали всю помошь, какая тебе нужна.

Джен задрожала.

— Вы должны уйти, — тихо сказала она.

— Нет, — ответил Эрик. — Мы должны уйти. Джен, пожалуйста, позволь мне помочь.

Невезунчик подошёл к ним.

— Всё в порядке? — спросил он, потом, глядя на Эрика: — Вы кто?

Эрик раздражённо уставился на него, однако воспоминания Джен тут же хлынули потоком. Невезунчик всё знал о том, как Тони обращается с Джен. Она ему нравилась — да что там, она всем нравилась — но хотя Джен не раз в буквальном смысле плакалась ему в жилетку, Невезунчик никогда не пытался воспользоваться её слабостью; в глазах Эрика это прибавило ему очков.

— Я Эрик Редекоп.

Невезунчик выпучил глаза.

— Тот самый, что спас Джеррисона?

— Мы с Джен работаем вместе, — пояснил он.

— А здесь что делаете?

Эрик посмотрел на Дженис, потом снова на Невезунчика. Это не будет нарушением конфиденциальности; ведь он знает, что творит Тони.

— Я хочу отвезти её в убежище для женщин.

И внезапно он узнал новые подробности о Невезунчике, включая происхождение его прозвища: его так звали не только из-за способности выбрасывать на костях неправильные числа, но также и из-за того, как он умудрялся устраиваться на работу в компьютерные фирмы, которые практически сразу после этого разваливались; к настоящему моменту он уже восемь месяцев сидел без работы.

Невезунчик посмотрел на Джен.

— Ты должна это сделать, — сказал он.

Кто-то постучал в наружную дверь. Тот же самый тип, что раньше открывал Эрику, открыл её и в этот раз и…

Вот гадство.

Желудок Эрика завязался узлом, а к горлу подступил комок.

Он никогда раньше не видел его во плоти, но узнал его тут же. Волосы под машинку, оттопыренные уши, карие глаза и длинное худое лицо. Сомнений не было — это Тони. Но какого чёрта он здесь делает?

Эрик никогда не обращал внимания на одежду; не глядя он не смог бы даже сказать, что надето на нём самом. Но для Джен это было не так, и Тони, несомненно, был сейчас одет так же, как утром, когда она уходила из дома. Эрик сосредоточился на одежде: красная шерстяная рубашка с небесно-голубой футболкой под ней, край которой виден через открытый ворот, джинсы, коричневые, а не синие, и…

И тут хлынули воспоминания Джен о сегодняшнем утре. Напряжённый разговор с Тони за завтраком. Тони говорит, что площадка, на которую он собирается сегодня утром, всего в паре кварталов от «Бронзового щита», так что он отвезёт её туда… а потом приедет на ланч. Тони предположительно не заметил, как это расстроило Джен — она очень старалась не показывать виду. Ей хотелось сказать, «пожалуйста, не надо»; хотела сказать, что это единственный её день в месяц; хотела сказать, что это её друзья; хотелось даже сказать, что он не нравится никому из них — потому что, разумеется, все они видели, как она спадает с лица в его присутствии. Но ничего этого она не сказала; она лишь покорно кивнула и снова занялась своими рисовыми хлопьями — Эрик живо ощутил их вкус, хотя сам их последний раз ел ещё в детстве.

Эрик подумал о том, чтобы уйти; в конце концов, будут и другие возможности отвезти Джен в убежище. Но вид Тони спровоцировал новые воспоминания.

Тони кричит.

Тони бросает в неё банку с супом.

Тони отчитывает её за беспорядок в доме.

Тони душит её во время секса.

И сегодня вечером он снова напьётся; в этом не было сомнений.

Что означает, что он снова её поколотит.

И Эрик не мог допустить, чтобы это случилось. Он сделал глубокий вдох и сказал:

— Джен, пойдём.

— Куда это вы пойдёте? — спросил Тони, переходя через зал и останавливаясь рядом с Джен.

Эрик посмотрел ему прямо в глаза — маленькие и злобные.

— Туда, где ей будет безопасно.

Игроки из группы Дженис стояли теперь полукругом вокруг них, а люди из-за других столов, где игра ещё продолжалась, начали на них оглядываться.

Джен посмотрела на Эрика умоляющим взглядом.

— Пожалуйста, Эрик. Так будет только хуже.