Искатель. 1990. Выпуск №2

— Какое открытие?

— Да я же тебе толкую: повторил подвиг Магеллана. Тот Землю вокруг объехал, а ты — Вселенную.

Герман резко, будто его подтолкнули, сел на кровати. Смутная догадка вдруг высветилась вся сразу, оглушила. От того ли, что сделал резкое движение, или от этого внезапного прояснения головная боль, отпустившая после прикосновения рук кудесницы-врача, вновь усилилась. Он помассировал лоб, стягивая пальцами кожу от висков к переносице, сказал медленно, выхватывая странно разбегающиеся слова:

— Погоди… Ты говоришь, будто уже выяснено, что я, все время… перемещаясь в Космосе… по прямой, оказался в той же точке пространства?

— Да не будто, не будто! Ты чуть ли не месяц находился в беспамятстве. Все это время весь ученый мир только тем и занят, что исследует феномен Германа. Так теперь говорят.

Она тихо, счастливо засмеялась.

— Но ведь это значит…

— Да, да, ты экспериментально доказал, что Вселенная замкнута. Именно так и говорят.

— Они ошибаются.

Герман подумал о сером пришельце. Если рассказать о нем, о неведомых существах с их неведомо громадными возможностями…

— Ха, ошибаются. Уже опыт повторили. Так же отправили другой хронолет, без пассажира, правда, и он вернулся. Из другой точки пространства возник. За неделю обернулся.

— Всего за неделю?!

— В точности, как и ты.

— Мне казалось: вечность прошла.

— Вечность! Я за неделю-то чуть не умерла. Если бы не знала, что ты вернешься…

— Как это — знала?

— А так вот. Знала, и все. Ты мне не веришь?!

— Верю, верю, — поспешил он согласиться, вспомнив, какими капризами кончались высказанные им сомнения в ее сверхъестественных способностях.

И тут же забыл о Лие, глубоко задумавшись.

«Великое таинство интуиции, не сродни ли ты великому таинству космической пустоты, вакуума? — думал он. — Человек ведь не чудо природы, а ее средоточие. Свет существовал до зрения, звук до слуха, температурные и прочие контрасты — до осязания. Неужели же тайна вакуума не отразилась в человеке?! Еще нет звезд, а Великая Пустота томится предродовыми схватками. Не так ли и ты, неосязаемая, незримая интуиция? Еще ничего не случилось, а тебе больно, ничего нет, а ты уже знаешь…»

Лия что-то говорила ему, а он ничего не слышал, оглушенный открытием. Вселенная замкнута! Пространство и время — в одном клубке. Теоретически не ново. А он невольным экспериментом доказал это. Значит, пришла пора думать не только об экологии Земли, Солнечной системы, но и всего Космоса. Вот, значит, чем озабочены вечные. Вселенная для них, как для нас Земля, ограничена, и они предпринимают меры, чтобы прогрессирующие миры не засосала холодная трясина всеобщей энтропии. Разум! Не для того ли он сотворен, чтобы в конечном счете понять проблемы экологии Вселенной? Понять и отыскать пути к спасению?!.

За окном, совсем близко, зеленел тополь, увешанный набухшими сережками. Некоторые уже пушились, готовясь выбросить на ветер семена. Из-за тополя, откуда-то снизу, доносился монотонный говор толпы, и Герман уже знал: люди ждут, нетерпеливо ждут, когда он оправится, выйдет к ним и будет рассказывать, рассказывать, сеять знания, обретенные в ничего от человека не скрывающем, распахнутом настежь Космосе.