Кристалл преткновения. Книга 1. Сиреневый кристалл (СИ)

* * *

Навадхаратха Кацман в свои тридцать пять лет чувствовал, что в жизни снова нужно срочно что-то менять. Продолжать дело своих уважаемых родителей он не хотел совершенно, огород воспринимал, как личного врага, и, когда родителей не стало, быстренько сбагрил с рук ненавистное наследство, а на полученные средства два года подряд жил, ни в чем себе не отказывая. Познакомился с компанией таких же лоботрясов, а потом, когда деньги в один прекрастный момент закончились, оказался перед сложной проблемой выживания. Его якобы друзья мгновенно испарились, наметив себе очередую богатую жертву, а сам Навадхаратха оказался никому не нужен и неинтересен. Конечно, приди он с покаянием к главе семьи, к которой принадлежали его родители, опусти пониже голову да посыпь ее пеплом -- и его бы приняли обратно с распростертыми объятиями, вот только из объятий этих один был дальше путь - снова огород, снова гидропонные оранжереи, снова удобрения и прополка сорняков. На это гордый предствитель семейства Кацман пойти не мог. А пошел он к своему школьному товарищу, Мише Делипу. Миша, закончив, как и все, школу, недолго оставался под бдительным родительским оком, он уехал в бывший шахтерский поселок на самом дальнем острове и прибился там к группе так называемых "черных копателей". Люди эти зарабатывали себе на жизнь, и порой очень неплохо, нелегальной добычей минералов. На нынешний день на Мирте немногие сохранившие свою первоначальную профессию шахтеры разрабатывали несколько небольших месторождений красивого облицовочного камня, и больше никаких официальных работ не проводилось. А вот неофициальных... Через десять лет Делип стал довольно серъезным поставщиком продукции ювелирам и камнерезам Островов, обеспечивая их красивыми кристаллами, друзами и глыбами поделочного камня. А чуть позже и вообще перебрался обратно в столицу, теперь уже просто занимаясь исключительно переговорами и торговлей, а продукцию поставляли люди, работавшие на него. И Навадхаратха, скрепя свое свободолюбивое сердце, тоже стал работать на Мишу Делипа. И знаете что? Вначале тяжело было, конечно, но затем втянулся, понравилось ему находить разноцветные камушки, и так бы, глядишь, и жизнь всю свою дальше бы прожил, вот только мучали его периодически воспоминания о том времени, когда молодой Кацман денег не считал совершенно, и почти каждое утро начиналось со знойной красоткой под боком и бутылкой хорошего сидра на тумбочке у кровати с шелковыми простынями... Вспоминать было приятно, хотя он и переосмыслил многое из происходившего тогда. И скучал "черный копатель" Навадхаратха Кацман по прежней разудалой своей жизни, извлекая из породы очередной кристалл, оценивая его стоимость, где даже на глазок выходило много -- скучал все больше и больше с каждым днем. Почти все, изготовляемое ювелирым цехом Мирты, шло буддистам, которые готовы были платить не глядя, не зная цену деньгам, которых у них, если честно, и не было. Но у них были технологии, а за эти технологии люди готовы были сделать все, что угодно. А уж потом, обменянные на изделия из камня, технологии начинали продаваться и покупаться, и обретали истинную стоимость в глазах и кошельках потомков земных шахтеров. Нынешний Король-Защитник правда, ратовал за отмену денежного эквивалента, предлагая перейти на бартерные отношения, но его пока мало кто слушал. И ковыряли камушки кацманы и делипы, и торговали полученными бесплатно от соседей по планете медикаментами, и наркотиками торговали, и собой. Все это было, но, говорят что по сравнению с тем, что происходило на Мирте в период земного правления, происходившее сейчас было просто детским садом. А вот как только шахты закрылись, и началась перестройка структуры общества подземных городов, тут и буддисты со своей помощью нарисовались, и еврейско-индуистская община окрепла и власть в свои руки взяла. Крепко держит -- не отпустит теперь...

Навадхаратхе хотелось многого, но он прекрастно понимал, что сидя в полуразвалившихся самодельных шахтах, ежеминутно норовящих обвалиться и замуровать непутевого отпрыска семейства Кацман, многого в жизни не добьется. С недавних пор, где-то полгода назад, начал Навадхаратха камушки красивые по карманам прятать, да потом в тайных схрон перетаскивать. За ним уже давно никто не следил, Миша Делип проникся увлеченностью школьного приятеля, и с удовольствием забирал все, что притаскивал ему Кацман. А Кацман теперь притаскивал ему отнюдь не все. Схрон пополнялся с каждым днем, и теперь оставалось только найти рынок сбыта, каким-то образом скрыв это от Делипа. Тот считал себя монополистом, и не так давно его телохранители сильно избили двух копателей, решивших сдуру продать какие-то образцы буддистам напрямую. Теперь бедняги в госпитале, и смогут ли они после продолжать свое нелегальное занятие -- вопрос большой.

Вчера Навадхаратха вечером тайком вернулся в столицу, ничего не сказав Делипу о своем приезде. В небольшом рюкзаке у него были спрятаны несколько килограмм отборнейших кристаллов, и он уже примерно представлял, что будет с ними делать. Два месяца назад он познакомился в сети с мастером-ювелиром, который, как Кацман решил после недолгого с ним общения, тоже устал от Мишиного ведения бизнеса, и хотел напрямую покупать камни у старателей. Продираясь сквозь хитросплетение намеков и недоговорок, обе стороны остались довольны предварительными переговорами, и теперь оставалось встретиться лично. А потом -- Навадхартаха был в этом уверен -- радужная беспечная жизнь снова широко распахнет перед ним свои двери, впустив в царство греха и удовольствий...

С самого раннего утра Кацман направился на рынок. Там, неторопливо шествуя вдоль овощных и фруктовых рядов, рядов с морепродуктами и прочими съедобностями, пробуя то с одного прилавка, то с другого, он плотно позавтракал, и с рынка зашагал к камнорезным мастерским. Проходя по вырубленным в сплошном камне коридорам, он с удивлением обнаружил, что раньше скрывалось от его глаз -- вон там на потолке выход зеленого кварца, а вон там в стене -- огромный кристалл полевого шпата, амазонит, судя по всему, отличная вышла бы ваза, или шкатулка... Знания, приобретенные во время "черного копательства", открыли перед ним по-новому его родной дом, подземный город-столицу Островов. Везде он видел, и мог назвать почти все имена и химические формулы разнообразных минералов, которые, как оказалось, всегда окружали его. Да только занят он был неимоверно -- с красотками зажигал, и время зря тратил. И Кацман внезапно понял, что деньги-деньгами, даже если очень большими, но поиски камней он не бросит. А потом, в старости (Кацман принялся сразу мечтать), обложившись книгами по геологии, будет писать свою -- самую гениальную и замечательную, нужно будет еще какую-нибудь теорию научную изобрести, что-ли... Чтобы монография солиднее смотрелась. Корешок такой золотой, с гравировкой...

Кацман замечтался, и поэтому внезапно раздавшийся рядом с ним голос оказался для него совершенной неожиданностью. Тем более, что обращался этот голос явно к нему. - Дружище! - сказал голос, и Навадхаратха подпрыгнул на месте, недоуменно оглядываясь по сторонам. Вокруг, кроме каменных стен, да небольших люков в вентиляционные шахты ничего не было. И никого, что тоже добавило испуга начинающему контрабандисту, и ввело его во временный ступор. - Кто здесь? - спросил он. - А где это -- здесь? - спросил голос. Вокруг все так же никого не было, а сам голос раздавался как будто со всех сторон, и Кацман снова закрутил головой. - Здесь, это здесь, в тоннеле, - ответил он, потом, подумав, добавил: - А еще здесь - это здесь, в Столице, на острове Мумбаи. А еще на Мирте, в системе планеты Везен... - По-моему, я уловил суть, - перебил Кацмана голос. - Так вот, отвечаю -- здесь я. - Кто - я? - Я -- это я, и нечего мне тут, - сказал голос. Кацман задумался. В голову лезли какие-то невразумительные отрывки из буддистских книжек, прочитанных как-то в школе. - Ну, в таком случае я -- это я, - высказался он. - И что мне нужно? - А нужно тебе денег заработать, причем много. - Отреагировал голос на сентенцию молодого евроиндуса. - А иди ты... - Кацман сразу успокоился. Это явно была или рекламная визуализация, или просто удачно расположенные в стенах и потолке динамики. Рекламу он слушать не собирался, у него было дело поважней. - Я-то пойду, - немного угрожающе сказал голос. - И ты пойдешь. Но вот далеко ли? - В каком это смысле? - так опешил Кацман, что снова ввязался в переговоры с невидимым собеседником, а этого, как он сам прекрасно понимал, делать не следовало. Рекламщики, как рыбоугри, чувствуют проявленый жертвой интерес, и сразу нападают. Но этот вел себя как-то уж очень агрессивно. - В прямом, товарищ Кацман, в самом прямом, - в голосе слышалась издевка. - Ты сейчас пойдешь к Мойше, вывалишь горстку камушков из кармана, клюнешь на легкую денежку, а когда притащишь ему полный рюкзак, вот тут-то Делип и нарисуется... Хрен сотрешь. - Ты... т-ты... - Кацман аж захлебнулся нахлынувшей паникой. - Ты откуда все это знаешь? Ты кто? - Ну вот, вернулись в самое начало, - поскучнел голос. - Ладно, только из особого уважения к твоим покойным родителям... И тут Кацман понял, что дела его по-настоящему плохи. Из воздуха прямо перед ним соткался высокий мужик в черном балахоне, и лысая голова его мерцала светящейся татуировкой. Он посмотрел на Кацмана и внезапно улыбнулся во весь рот -- а рот был, между прочим, полон острейших клыков. - Привет, - сказал он. - А вот и я. И Кацман потерял сознание.